сунул тарелку в рубку и сразу же к борту. Меня вырвало.
как. Потом стало холодно и очень легко, как после болезни. Я лежал животом
на борту и представлял себе, как усмехнется Баулин, когда я обернусь, А черт
с ним, в конце концов. Я выпрямился и обернулся. Дверь рубки была открыта и
моталась из стороны в сторону. Баулин ел гуляш, придерживая штурвал локтем.
что тут к чему, познакомил с компасом, кренометром, показателем давления
масла, барометром, туманным горном. Потом он развернул карту и указал, где
мы находимся. Это оказалось так близко от берега, что я даже заскучал. Что
со мной будет в открытом море?
в воде? Рюмка книзу -- обходим к зюйду, рюмка кверху -- обходим к норду.
понимал, что он оказывает мне моральную поддержку. Ведь это его обязанность
как капитана оказывать членам своего экипажа моральную поддержку. Но надо
сказать, он здорово умел это делать.
Перебирали кильку и складывали ее в ящики. Я поливал из шланга и драил
палубу. Устал как черт. К вечеру меня опять стошнило.
по-эстонски с колхозом, потом вызвал 80-й. Редер сказал, что улов у них
хреновый -- килограммов 400. У нес было от силы 350. Игорь помрачнел и
шепнул мне:
вас?
моря. Мне стало очень хорошо. Я люблю Альку. И Юрку люблю. Ведь мы друзья с
тех пор, как себя помним. Но Альке я еще благодарен за многое. Например, за
то, что он вечно бубнит стихи. Или вот он научил меня понимать абстрактную
живопись.
Понимаешь?
заляпанный синими и красными каплями.
Анохину, который в это время наседал на какого-то солидного дядьку. Они оба
взяли дядьку под руки и куда-то увели, а потом пришли сияющие.
Боярчук, а сейчас презирает за приставание к Ульви, за то, что он бородат и
очкаст, за то, что он тогда ночью молчал и сейчас ни слова не говорит о
Гале, за то, что мы вместе голодали и таскали шкафы. И Юрку я люблю за то же
и еще за то, что мы с ним играли в первой школьной команде.
колхоз. Берег мы видели только в темноте.
грязным лапам Ильвара. У меня установился превосходный аппетит.
холодно даже а обоих свитерах и куртке. Однажды Игорь принес мне робу,
резиновые сапоги, телогрейку и берет. Проявил заботу. Это его обязанность --
проявлять заботу о подчиненных. Теперь я настоящий эстонский рыбак.
эстонцев -- хоровое пение. Мы записались в хор, чтобы не выделяться.
свой эхолот. Так я стал передовиком производства. Передовой колхозник.
Таллин. Каждый понедельник я снова вижу его на причале. Привозит нам
сигареты с фильтром.
Л. Боярчук. Ясно. О прекрасная Боярчук, твои глаза, твои глаза!.. Я оценил
их прелесть. Забавно, что ребята не рассказывают мне про свои амурные дела.
Как будто боятся, что мне станет горько оттого, что их девочки не изменяют
им с актерами. А я им все рассказываю об Ульви. Даже немного больше, чем
есть на самом деле.
небо. Когда я закрываю глаза, я вижу только кильку, кильку, кильку. Я очень
рад, что вижу по ночам только кильку.
на здоровье 600 килограммов. Детки, скоро праздник. Покупайте кильку. Лучший
спутник обеда -- килька.
Ульви.
назвал свой колхоз? Хочешь посмотреть, как мы станем перековываться?
бубнил: "на основе внедрения", "взяв на себя обязательства" и т. д. Не знаю
почему, но все эти выражения отскакивают от меня, как от стенки. Я даже
смысла не улавливаю, когда так говорят. Но потом он заговорил, как обычным
человек. Он сказал, что надо ловить больше рыбы. От этого зависит доход
колхоза. Если доход увеличится в достаточной степени, колхоз сможет на
следующий год арендовать большой сейнер для выхода в Атлантику.
показалось, с волнением. Вот это я понимаю.
Галку. Она думает, что я влюбился в нее на школьном смотре, когда она
кривлялась в какой-то дурацкой роли. Пусть она так думает, черт с ней. Мне
теперь все равно, что она думает. А влюбился я в нее весной. Я был один. Не
бульваре в лужах плыли облака. Я увидел это, словно первый раз в жизни, и
понял, что влюбился.
предложил соревноваться за звание бригад коммунистического труда, то есть
экипажей коммунистического труда. Мы все проголосовали "за".
стеклу, а где-то в чистой и теплой студии какой-то кот слащаво гнусавил
"Майне либе ауген". Я ненавижу зги мещанские подделки под джаз. Игорь
сплюнул и поймал трансляцию из Ленинградской филармонии. Мы шли в тем ноте и
волны нас подбрасывали под звуки симфонии Прокофьева.
Это Стебельков учил Ильвара.
сказал:
думаете, что сквозь призму этой бутылочки перед нами открывается сияющее
будущее?
Игорь. -- Рыбаки и в коммунизме выпивать будут.
думаете, что мы с вами приспособлены для коммунизма?
ли? -- спросил он меня.