хотя верхние этажи темно-стеклянных небоскребов Нижнего Города еще отражали
солнечные лучи, в прозрачности этой над контурами королевских пальм уже
появлялись чистые, промытые восходящими океанскими потоками звезды, а весь
этот контур Города Ангелов с возникающими там и сям огнями реклам напоминал
Москвичу юношеские мечты, будущее путешествие все дальше и дальше на запад,
хотя он и понимал с некоторым еще "реактивным запаздыванием", что дальше на
запад, по сути дела, путешествовать вроде бы уже и некуда, что он стоит как
раз на том самом Золотом Берегу, куда вели свои фургоны пионеры и куда сорок
лет влекло его собственное воображение.
шариковое, пастой чернильной снабженное на целую книжку, блудливое перо.
завязалось ТАП (типичное американское приключение), то давайте хотя бы
обойдемся без нашего докучливого антиавтора, вздорного авангардиста Мемозова
с его псевдосовременными теориями черного юмора, телекинезиса и оккультизма,
место которым на шестнадцатой полосе "Литературки", но уж отнюдь не в этих
записках. Ведь все искривит, все опошлит! Нет, этому цинику сюда ходу не
будет!
горячих напитков. Автомат убедительно просил людей не пользоваться
канадскими монетами. Мемозов нашарил среди мелочи, конечно же, канадский
четвертак. Вот вредный характер!
горячим кофе и сдачи "дайм" местной монетой и, не обращая никакого внимания
на страдания машины (нелегко американскому автомату проглотить канадскую
монету!), пошел к столбику объявлений, возле которого стоял Москвич.
Дело, дело...
длиннейших усов, которые за последние годы приобрели уже форму перевернутой
буквы "даблью". Он так был одет, этот несносный Мемозов, что даже привычные
ко всему жители Деревни Западного Леса останавливали на нем свои прозрачные
взгляды.
Вообразите: лорнет, монокль, пенсне на цепи... Вообразите: бархатно-замшевые
джинсы с выпушками из меха выхухоля и аппликациями знаков кабалы...
Вообразите: унты из шкуры гималайского яка, жилет с цитатами из
месопотамского фольклора; вообразите: плащ в стиле "штурмунддранг", заря
XIX... Вообразите, наконец, псевдомятежные кудри биопсихота, черные кудри,
прорезанные молниями ранней меди.
тем на первый взгляд вы вполне материальны, сукин сын.
но совсем недавно в "Ресторанчике Алисы" я расправился с двумя порциями
креветок, блюдом салата, трехпалубным стейком по-техасски, порцией яблочного
пирога, кейком из мороженого, так, так... боюсь соврать... три
кофе-экспрессо, три рюмки водки "Смирнофф", бутылка бужоле. Жаль, что вас не
было с нами, старина.
мной по всему Западному Лесу, пока я не нашел спасение в ресторане "Голодный
тигр", где мне пришлось заказать...
протянул было за ними руку...
спросил Москвич.
смысл моего появления? В телефончике!
что вот снова какая-то чушь, какая-то досадная ерунда прикасается к его
сегодняшнему "юному" вечеру на самом западном берегу человечества. Невольно
он прикрыл ладонью объявление на доске.
сэр! Как вы смешны! Как вы неисправимы! На свалочку пора, а вы туда же -
приключений ищете!
повторил номер телефона - 876-5432.
калифорнийцев: "мустанги", "триумфы", "порше", "пэйсеры", "мерседесы",
"альфа-ромео"...
схватить машину, умчаться к ревущим незнакомым фривэям (авось выкатят к
друзьям на тусклую улочку Холма или на Тихоокеанские Палисады), нет -
нелепейшая перепалка продолжалась, и Москвич понимал с каждым словом все
яснее, что эту глумливую мемозовскую пошлятинку, лукавое подхихикиванье и
сортирный снобизм ему без труда не изжить.
воле. Афганским свистом с клекотом он подозвал своего то ли коня, то ли
верблюда, то ли страуса, взлетел в седло - ковбой, видите ли! - и медленно с
важным цокотом поскакал в сторону Биверли-хиллз. В самом деле, на чем же еще
ездить Мемозову в автомобильной стране - конечно же на помеси страуса с
верблюдом!
суперцивилизации:
телефонную будку. Ведь этот субъект может теперь все опошлить, изуродовать
все приключение, которое и начинать-то он ведь не собирался, а вот сейчас
приходится...
ВООБРАЖЕНИЕ И РЕАЛЬНОСТЬ
литературной крыши бродит драная кошка, именуемая на интеллигентском жаргоне
"сермягой".
наше воображение без существ и предметов, населяющих мир реальности? Но как
бы мы назвали все эти существа и предметы, не будь у нас воображения?
сказал, бытовыми противоречиями между воображением и реальностью.
столько видел фото, кино и теле, что в твоем воображении этот город, можно
сказать, построен. Ты все уже прочертил в своем воображении и твердо знаешь,
как эти стриты идут, откуда - куда, но попав в реальный Нью-Йорк, ты вдруг
видишь, что ошибался, что стриты идут не "оттуда - туда", а "туда - оттуда",
а весь Манхэттен греет свой хребет на солнце не совсем под тем углом, как ты
воображал.
оказывается еще красивее, чем в воображении, несмотря на то, что дворцы ее
чуть ниже, чем ты воображал.
радостно их уничтожаешь, радостно потому, что на месте твоего прежнего
воображения вырастает новое и, клубясь, как тропическая растительность,
покрывает твою новую реальность.
новом лесу ты часто наталкиваешься на заросли старого, ты или продираешься
сквозь них, или носом падаешь в их аромат, чтобы отдышаться, и путешествие
твое становится одновременно как бы воспоминанием, а это хорошо.
его воображение.
Тивертон-авеню и Уилшира с теми предметами, которые запомнились.
названиями, таким образом, получается что-то вроде площади. Слева от меня
Свержин Владимир
Семенова Мария
Пехов Алексей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Маккарти Кормак