им, заядлым материалистом-диалектиком, наличием присутствия малого тайничка
в анкете. Об этом-то последнем Марлен Михайлович знал прекрасно, но молчал,
ну, хотя бы потому, что не спрашивали, и только лишь гадал:
вихляясь и оговариваясь в короткой нашей презентации Марлена Михайловича
Кузенкова, мы подходим, наконец, к упомянутому уже "любопытному эпизоду" на
улицах Москвы.
авиации, Марлен Михайлович Кузенков вышел на Пушкинскую улицу. Красавица его
"Волга" была запаркована прямо под знаком "Остановка запрещена", но ведь
любой мало-мальски грамотный милиционер, глянув на номер, тут же поймет, что
эта машина неприкосновенна. Тем не менее, как только он подошел к своей
красавице -- нравилась она ему почему-то больше всех "мерседесов", "порше" и
даже крымских "руссо-балтов", -- как тут же с противоположной стороны к нему
стал приближаться милиционер. Кузенков с улыбкой его ждал, уже представляя
себе, как отвалится у нерасторопного служаки челюсть при виде его
документов.
-- У вас литра три бензина не найдется? Мне только до отделения доехать.
полный. Только уж вы сами берите, сержант, у меня и шланга-то нету.
его представителем в милицейской форме, доставил Марлену Михайловичу
значительное удовольствие. Он представил себе, как вытянулись бы лица
соседей по этажу, если бы они узнали в обыкновенном водителе,
предоставлявшем свой бак какому-то сержантику, человека их "уровня". Эх,
аппаратчики, аппаратчики, вот, может быть, главная наша беда -- потеря связи
с улицей. На это уже и Владимир Ильич нам указывал.
копошился возле "Волги", но дело шло туго: то ли шланг был с дыркой, то ли
сержант что-то делал не так, только бензин вытекал каплями, а временами и
вовсе переставал появляться на поверхности.
спеши. Попробуй ртом.
времени, стал ее наблюдать. В поле его зрения попала странная парочка: шли
две эпохи, одна из эпох вцепилась в другую. Бледный неопрятный старик в
обвисшем пиджаке с орденскими планками волокся за длинноволосым джинсовым
парнем. Правой рукой старик тащил авоську с убогими продуктами, левой с
силой оттягивал назад джинсовый рукав.
социализм! За наши идеалы! не позволю! Аида, пошли, пройдем!
базарь. Оставьте меня в покое.
рукав. Он, видимо, чувствовал, что старик будет виснуть на нем и орать еще
сильнее, если он применит сейчас молодую превосходящую силу, и вся ситуация
тогда быстро покатится к катастрофе. С другой стороны, он, кажется, понимал,
что и увещеваниями старика не проймешь и дело все равно принимает
катастрофический уклон.
типичного московского старика.
оставлял. Сейчас тебя научат, как агитировать! Пошли в опорный пункт! Давай
пошли куда следует!
проходили мимо, как будто вовсе не замечая ни унизительной позиции молодого
человека, ни рычащей атаки старика. Однако выкрики старого бойца становились
все более интригующими, кое-кто оборачивался, даже задерживал шаги.
сигналу из какого-то своего тайника, взошел на мостовую и остановил движение
странной парочки.
старику. -- Вы почему мешаете гражданину прогуливаться?
Старик опешил, запнулся на полуслове, увидев тяжелую машину, присевшего
рядом с ней сержанта милиции, а главное, увидев прохладную усмешечку в
глазах непростого товарища. Уловив эти приметы любимой власти, старик
потерял на миг координацию и отпустил рукав подозрительного.
собой старик.
эпоха.
Марлен Михайлович старика.
он портфель носит... ходит с портфелем по гастроному и шипит... -- бормотал
старик.
Михайлович.
Ведь он там высказывался, что в магазинах нет ничего!
заляпанная чем-то клетчатая рубаха навыпуск, в сандалиях на босу ногу. От
него слегка попахивало вином, но больше ацетоном и гнилью разваливающегося
организма. Землистое с синевой лицо дрожало: придешь тут в отчаяние, если
свои тебя не понимают.
чтобы снова ухватить за рукав длинноволосого, в джинсах и с портфельчиком
врага, но того, оказывается, уже и след простыл. Марлен Михайлович, между
прочим, тоже не заметил, как испарился смельчак-критикан.
Михайлович.
как бы порываясь к преследованию, и опадал, видя, что уже не достигнешь, и
поднимая к физиономии Кузенкова свою авоську, глядя уже на помешавшего
справедливому делу человека с бурно нарастающим подозрением.
макарончики, вона крупа, масла триста грамм, макарончики... Булки белые
лежат! -- взвизгнул он. -- Это те, которые зажрались, те шипят! Мы работаем
на них, жизнь кладем, а он всем недоволен!
своим тоном как бы убеждал, что в нем говорит социологический интерес, на
самом-то деле в нем что-то уже стало подрагивать: омерзение к агрессивной
протоплазме стукача-добровольца.
кузенковскому твиду. -- Я сорок лет сражался за правое дело! В лаптях... в
лаптях... а они с портфелями...
старика и возвратился к своей машине.
хотя не мог, конечно, не слышать скандального старика.
Тянет?
рот, подсасывая бензин, отплевывался, наклонял шланг к бачку, но оттуда
снова только лишь капало, не появлялась желанная струйка. Кузенков
облокотился на багажник, стараясь отвлечься от исторической конфронтации к
простому автомобильному делу. Тут он почувствовал, как ему в бок упирается
мягкий живот старика.
заглядывая в лицо Марлену Михайловичу. -- Вы вообще-то кто будете?
трезвая теперь интонация показали Марлену Михайловичу, что перед ним, должно
быть, не простой московский дурак, а кто-то из сталинских соколов, человечек
из внутренней службы, по крайней уж мере, бывший вохра.
угомониться-то не можете? Вы всем довольны, а тот парень не всем. Люди-то
разные бывают, как считаете?
образом его оглядывал. -- Люди, конечно, разные, разные... А вы, товарищ,
кто будете? Сержант, этот товарищ откуда?
рявкнул на старика:
ибо власть, как всегда, была права -- выпил он, а раз выпил, положено
проходить. Тем не менее он не прошел, а продолжал смотреть на Кузенкова.
Конечно, английское происхождение кузенковских одежд было старику неведомо,
но взгляд его явно говорил о направлении мысли:
не свое, дорогие товарищи! А уж не враг? А уж не группа ли тут?
происходил процесс ярости, как вдруг откуда-то из самых уж отдаленных глубин
какой-то самый тайный уже тайник выплеснул фонтанчик страха.
ли не бредовом лепете:
сражался... в лаптях... с портфелями... продовольственные трудности...
полмира кормим... братским классам и нациям... документик покажите... вы кто