Шолом АЛЕЙХЕМ
С ярмарки (Жизнеописание)
ры, Москва, 1960
ДЕТЯМ МОИМ-В ПОДАРОК
книг, песнь песней души моей. Я, конечно, понимаю, что книга моя, как
всякое творение рук человеческих, не лишена недостатков. Но кто же лучше
вас знает, чего она мне стоила! Я вложил в нее самое ценное, что у меня
есть,-сердце свое. Читайте время от времени эту книгу. Быть может, она
вас или детей ваших чему-нибудь научит-научит, как любить наш народ и
ценить сокровища его духа, которые рассеяны по всем глухим закоулкам не-
объятного мира. Это будет лучшей наградой за мои тридцать с лишним лет
преданной работы на ниве нашего родного языка и литературы.
Ваш отец-автор
Шолом-Алейхем
Февраль 1916 г.
Нью-Иорк.
дится принять на себя немало мук, пройти все семь кругов ада.
из печати, но уже имеет за собой целую историю. Разрешите мне ее вкратце
рассказать.
пятидесятилетие еврейской жизни, был самый обыкновенный человек, которо-
го покойный поэт И. Л. Гордон увенчал званием "Уважаемый читатель". Его
знает весь мир. Это наш одесский поборник просвещения, любитель еврейс-
кой литературы. Теперь он в Америке. Его настоящее имя Авром-Элиогу Лю-
барский. Несколько лет тому назад он специально приехал ко мне в Швейца-
рию, как настоящий друг и почитатель, и сделал такое предложение: так
как я прожил большую жизнь и вырос, можно сказать, вместе с еврейской
народной литературой, мне следовало бы взять на себя труд изобразить эту
жизнь в большом романе.
осуществить свой замысел в форме автобиографии или романа-биографии.
того? Книга не любит лежать. Книга любит, чтобы ее печатали и читали. А
печатать было негде. Издать книгу на собственные средства еврейский пи-
сатель не в состоянии. Печатать в журнале? Еврейская литература еще не
настолько богата, чтобы иметь ежемесячник-как у людей. Несколько раз мне
приходилось с горечью в душе откладывать работу. Так это тянулось до тех
пор, пока меня не забросило вторично в Америку. Всего лишь год прошел, а
я уже успел перебраться с моей "Ярмаркой" на другую квартиру. И только
теперь "Варгайт" нашла целесообразным выпустить "С ярмарки" отдельным
изданием в двух томах.
силы и бодрости, чтобы идти дальше по избранному пути. А путь долог. Еще
только начинают разворачиваться картины эпохи, еще только начинают на-
растать события, и образы людей, давно исчезнувших, а также людей ныне
здравствующих и весьма почтенных, просятся на бумагу...
фию.-Шолом-Алейхем-писатель рассказывает историю Шолом-Алейхема - чело-
века
марке. Каждый склонен по-своему с чем-либо сравнивать человеческую
жизнь. Один столяр, например, как-то сказал: "Человек что столяр: столяр
живет, живет и умирает, так же и человек". От сапожника я как-то слышал,
что жизнь человеческая подобна паре сапог: пока подошвы целы, сапоги ос-
таются сапогами, но лишь только подошвы износились, тут и сапогам конец.
Извозчик, естественно, может сравнить человека, не в обиду будь сказано,
с лошадью. Поэтому не было бы ничего удивительного, если бы такому чело-
веку, как я, который провел полсотни лет в сутолоке жизни и решил о ней
рассказать, пришло в голову сравнить свое прошлое с ярмаркой.
возвращение или итог большой ярмарки. Человек, направляясь на ярмарку,
полон надежд, он еще не знает, какие его ждут удачи, чего он добьется,
Поэтому он летит стрелой сломя голову-не задерживайте его, ему некогда!
Когда же он возвращается с ярмарки, он уже знает, что приобрел, чего до-
бился, и уже не мчится во весь дух - торопиться некуда. Он может отдать
себе отчет во всем, ему точно известно, что дала ему ярмарка, и у него
есть возможность ознакомить мир с ее результатами, рассказать спокойно,
не спеша, с кем он встретился там, что видел и что слышал.
накомить публику с историей своей жизни? Это было бы весьма интересно и
своевременно, говорили они. Я слушался добрых друзей и неоднократно при-
нимался за работу, но всякий раз откладывал перо, пока... пока не наста-
ло время. Мне не исполнилось еще и пятидесяти лет, когда я удостоился
встретиться лицом к лицу с его величеством ангелом смерти, и совсем не
на шутку; я чуть-чуть не перебрался туда, откуда письмеца не напишешь,
ничего не перешлешь и даже привета не передашь. Короче говоря, мне
предстояло рассчитаться с этим миром, и тогда я сказал себе: "Вот теперь
пришло время! Принимайся за дело и пиши, ибо никто не знает, что готовит
тебе завтрашний день. Ты помрешь, а там придут люди, которые думают, что
знают тебя насквозь, и начнут сочинять о тебе всякие небылицы. Зачем это
тебе нужно? Возьмись за дело сам,-ведь ты знаешь себя лучше кого бы то
ни было,-и расскажи, кто ты таков, напиши автобиографию!.."
историю собственной жизни! Ведь это значит- дать читателю отчет о всей
своей жизни, держать ответ перед всем миром. Видите ли, написать автоби-
ографию и составить завещание-почти одно и то же. Это раз. И потом: че-
ловеку, когда он рассказывает о себе самом, трудно остаться на высоте и
устоять против искушения порисоваться перед публикой, показать себя
славным малым, которого так и хочется по щечке потрепать. Поэтому я изб-
рал особую форму жизнеописания, форму романа, биографического романа. Я
буду рассказывать о себе, как о постороннем человеке. Это значит: я, Шо-
лом-Алейхем - писатель, расскажу правдивую биографию Шолом-Алейхема-че-
ловека, без церемоний, без прикрас, без рисовки, как рассказал бы ее
некто другой, который всюду меня сопровождал, прошел со мной все семь
кругов ада. И рассказывать я вам буду постепенно, по частям, отдельными
историями или эпизодами, один за другим. И тот, кто дает человеку спо-
собность помнить все, что с ним происходило в жизни, да поможет мне не
пропустить ничего из пережитого, что может представлять какой-либо инте-
рес, а также ни одного из людей, встреченных мною когда-либо на огромной
ярмарке, где прошли пятьдесят лет моей жизни.
Старая синагога, старое кладбище, две ярмарки
Касриловке, которая уже отчасти знакома миру. Находится она, если вам
угодно знать, в Малороссии, в Полтавской губернии, недалеко от старого
исторического города Переяслава, и называется она не Касриловка, а Во-
ронка. Так и запишите!
его рождения, как поступают все писатели-биографы. Но, признаться,-это
меня не интересует. Меня занимает именно маленькая Касриловка, или Во-
ронка, потому что никакой другой город в мире не врезался так в память
моему герою, как благословенная Касриловка-Воронка, и ни один город в
мире не был так мил его сердцу; настолько мил, что он не может его за-
быть и во веки веков не забудет.
или Париж, Лондон или Нью-Йорк--может похвастаться таким богатым и об-
ширным базаром, с таким множеством еврейских лавок и лавчонок, со
Роллинс Джеймс
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Суворов Виктор