винами, ты потрешь камешком свой лацкан и скажешь: "Пусть явится, пусть
явится предо мной мягкая постель!" И вот уже стоит кровать из слоновой
кости, украшенная золотом, с мягкой постелью и шелковыми подушками, нак-
рытая атласным одеялом. Ты растянешься на ней и уснешь. И приснятся тебе
ангелы, херувимы и серафимы, верхний и нижний рай... * Или же потрешь
камешком лацкан и поднимешься высоко-высоко, до самых облаков, и поле-
тишь, как орел, высоко-высоко! Далеко-далеко!..
изведениях его друга Шолома, когда Шолом, сын Нохума Вевикова, стал Шо-
лом-Алейхемом, - трудно сказать. Одно ясно. Шмулик обогатил его фанта-
зию, расширил кругозор. Грезы и мечты Шмулика о кладах, о чудодействен-
ных камнях и тому подобных прекрасных вещах и до сих пор дороги его
сердцу. Возможно, в другой форме, в других образах, но они живут в нем и
по нынешний день.
дят праведники на том свете
юного друга и привели к тому, что принцы и принцессы являлись ему по но-
чам, будили, тянули его за рукав, звали: "Вставай, Шолом, одевайся, идем
с нами!.." Однако не только во сне-и наяву он теперь почти все время
пребывал среди принцев и принцесс... где-нибудь в хрустальном дворце,
или на Ледовитом океане, или на острове, населенном дикарями. А то ока-
зывался в нижнем раю, где двенадцать колодцев с живым серебром1 и три-
надцать шафрановых садов, а серебро и золото валяются, точно мусор; или
же он вдруг поднимался с помощью камешка "Яшпе" высоко за облака... Дело
зашло так далеко, что он начал бредить, видел все это на каждом шагу.
равшись на них, вообразил себя на острове; сам он принц, гуси и утки,
разгуливающие по двору,-дикари-людоеды, и он над ними владыка, волен
гнать их куда угодно, делать с ними что угодно, потому что они его под-
данные... Случайно найденный осколок стекла его воображение превращало в
чудодейственный камень "Кадкод"... Простой камешек, подобранный с земли,
заставлял задуматься: а не "Яшпе" ли это? Он потихоньку натирал камешком
правый лацкан и говорил, как Шмулик: "Пусть явится, пусть явится..."
о кладах. Шолом был более чем уверен, что не сегодня-завтра клад ему
откроется. Все золото он, конечно, отдаст отцу и матери. Отец не будет
тогда так озабочен и поглощен делами. Матери не придется мерзнуть по це-
лым дням в лавке. Силою камня "Яшпе" он построит им хрустальный дворец,
окруженный шафрановым садом. А посреди сада он выроет колодец с живым
серебром. Ученая собака будет охранять вход, чудовище-пипернотер, лешие
и дикие кошки будут лазить по деревьям. А он сам-принц-станет щедрой ру-
кой раздавать милостыню воронковским беднякам: большое подаяние, ма-
ленькое подаяние,-каждому такое, какое он заслужил.
сын Нохума Вевикова, и сирота Шмулик должны будут расстаться навеки...
Во-первых, с какой стати друзьям вообще разлучаться? Кроме того, они
ведь поклялись перед богом, целовали цицес, что один без другого никогда
никуда не уедет и что бы с каждым из них ни случилось, куда бы их ни
забросило, они будут всегда жить душа в душу. Это была дружба Давида с
Ионафаном. Но кто мог предположить, что раввин, правда уже глубокий ста-
рик лет семидесяти, вдруг ни с того ни с сего ляжет и помрет и сирота
Шмулик уедет со вдовой раввина в какое-то местечко, бог весть куда, в
Херсонокую губернию, и бесследно исчезнет, точно никогда никакого Шмули-
ка и на свете не было.
просто равнин ложится и помирает? Наш раввин, который всегда был хилым,
болезненным от постоянных постов и воздержаний, на старости лет слег в
постель, пролежал больше года парализованный, без еды и питья, все время
читал священные книги, молился и боролся с ангелом смерти. Шмулик расс-
казывал своему товарищу и клялся при этом всевозможными клятвами, что
каждый день в сумерки, между предвечерней и вечерней молитвами, влетает
через щель в окне черный ангел, становится у раввина в изголовье и ждет,
не перестанет ли он молиться, тогда он ему сделает "хик!". Но раввин
хитрей его; он ни на секунду не перестает молиться: либо молится, либо
читает священную книгу.
мог его видеть!
ли такие пышные, какие может себе позволить только раввин в маленьком
местечке. Лавки были закрыты, хедеры распущены, и весь "город" пошел его
провожать.
хвосте. Взявшись за руки, они шли не спеша, чтобы вдоволь наговориться.
А поговорить было о чем: о смерти раввина, о том, как он явится на тот
свет, как его там встретят у врат рая, как примут и кто выйдет почтить
его прибытие.
словно собственными глазами видел. Выходило, что раввин вовсе не умер,
он только перенесся в другой мир, в лучший мир, где его ждали-с рыбой
Левиафаном, с быком-великаном, с заветным вином и со всей райской благо-
датью.
лепных райских садах вместе с такими вельможами, как Авраам, Исаак и Иа-
ков, Иосиф-прекрасный, Моисей и Аарон, царь Давид, царь Соломон, пророк
Илья* и Маймонид *, Бал-Шем-Тов, ружинский чудотворец*. Как живых изоб-
разил их Шмулик, как живые стояли они перед глазами-у каждого свое лицо
и свой облик: праотец Авраам-старец с седой бородой, Исаак-длинный и ху-
дой, праотец Иаков - болезненный и сутуловатый, Иосиф - "красавец", про-
рок Моисей - низкорослый, но зато широколобый, первосвященник Аарон-вы-
сокий, с длинным посохом из бамбука в руках, царь Давид - со скрипкой,
царь Соломон - в золотой короне, Илья-пророк-бедный еврей, Маймо-
нид-франтоватый мужчина с круглой бородой, Бал-Шем-Тов-обыкновенный че-
ловек с обыкновенной палкой, ружинский чудотворец-почтенный человек в
шелковом кафтане.
побыть с ними там, в раю, отведать хоть кусочек Левиафана или быка-вели-
кана, выпить хоть глоток заветного вина. Можно было позавидовать равви-
ну, который живет там в свое удовольствие. Мы совсем забыли, что его
только что опустили в тесную, холодную могилу, засыпали липкой черной
землей, заровняли могилу деревянными лопатами, и сам Шмулик прочел над
ним поминальную молитву, потому что раввин был бездетным, да минует та-
кая беда и вас и всякого.
ща
одиночестве по городу с видом сироты, вторично осиротевшего. Он с нетер-
пением ждал вечера, когда детей распускают из хедеров, - тогда уж он
сможет повидаться со своим товарищем Шоломом, еще больше привязавшимся к
нему с тех пор, как скончался раввин. Оба друга как бы инстинктивно
чувствовали, что вскоре им придется расстаться. Как это случится, они
еще сами не знали, да и не хотели знать. Поэтому они старались все вече-
ра проводить вместе, быть как можно ближе друг к другу.
ся. Можно забраться вдвоем в сад Нохума Вевикова и просидеть там под
грушей, беседуя, и час, и два, и три. Можно и за город пройтись, дале-
ко-далеко за мельницы, только бы не встретились им крестьянские ребятиш-
ки и не натравили на них собак.
было о чем. Обоих интересовало одно: что будет, если Шмулику придется
уехать. Шмулик слышал, что вдова раввина собирается куда-то далеко, в
Херсонскую губернию. У нее там сестра, которая пишет, чтобы она приеха-
ла. А раз едет вдова раввина, значит и Шмулик едет. Что он здесь будет
делать один? Ему даже негде голову приклонить.
только приедет на место, сразу сядет за изучение "каббалы". Постигнув
тайну тайн, он вернется в Воронку и примется за дело-станет искать клад.
Он не будет ни есть, ни пить сорок дней, каждый день будет читать по со-
рок глав из псалмов, а на сорок первый день тайком выберется из дому
так, чтобы никто не заметил, отсчитает сорок раз по сорок, стоя на одной
ноге сорок минут по часам.
Русанов Владислав
Посняков Андрей
Белов Вольф
Корнев Павел
Самойлова Елена
Херберт Фрэнк