невидимое пространство: там сады и огороды, и там никто не может быть в эту
холодную зимнюю ночь, - но если бы кто-нибудь притаился с той стороны и в
темную щель глядел бы на него чужими и хитрыми глазами, он не мог бы
догадаться о его присутствии. И от этого он перебрался на средину улицы и
шел по ней, обособленный и всем видимый, а отовсюду провожали его глазами
сады, заборы и дома.
пределами светлого круга, и только поле и только небо холодными светлыми
очами глядели друг на друга. Но было неподвижно поле, а все небо быстро
бежало куда-то, и мутный, побелевший месяц стремительно падал в пустоту
бездонного пространства. И ни дыхания, ни шороха, ни тревожной тени на снегу
- хорошо и просторно стало кругом. Человек расправил плечи, широко и злобно
взглянул на оставленную улицу и остановился.
широкую черную бороду.
- странный и неожиданный ответ среди этого мертвого простора и ночи. Нельзя
было понять: голос это или стон, далеко он или близко, угрожает он или зовет
на помощь. Что-то прозвучало и замерло.
он еще спросил:
бессмысленно выругался: то щенок визжал - самый обыкновенный и, должно быть,
очень еще маленький щенок. Это видно было по его голосу - слабенькому,
жалобному и полному той странной уверенности, что его должны услышать и
пожалеть, какая звучит всегда в плаче очень маленьких и ничего не понимающих
детей. Маленький щенок среди снежного простора ночи. Маленький, простой
щенок, когда все было так необыкновенно и жутко, и весь мир тысячью открытых
очей следил за человеком. И человек вернулся на тихий зов.
опираясь на передние, сидел черненький щенок и весь дрожал. Дрожали лапки,
на которые он опирался, дрожал маленький черный носик, и закругленный кончик
хвоста отбивал по снегу ласково-жалобную дробь. Он давно замерзал,
заблудившись в беспредельной пустыне, многих уверенно звал на помощь, но они
оглядывались и проходили мимо. А теперь над ним остановился человек.
стучало лапками, путалось под ногами и тоже визжало. И люди занимались им,
делали с ним что-то смешное и ласковое, и кто-то однажды сказал ему:
этих слов; быть может, и щенка никакого у них в доме не было, а это
воспоминание пришло откуда-то издалека, из той неопределенной глубины
прошлого, где много солнца, красивых и странных звуков и где все путается.
весь безнадежно и терпеливо дрожал. Самый обыкновенный и дрянной был этот
щенок, а человек так постыдно испугался его и сам чуть-чуть не задрожал. А
ему еще предстоит крупная кража и, может быть, убийство.
настойчивой и мучительной дрожью, на которую холодно было смотреть. И
человек серьезно рассердился.
собачий сын, а то я тебе голову размозжу. По-о-шел!
которых испугался бы всякий, или не придавал им никакого значения. И то, что
он так равнодушно и невнимательно принимал сердитые и страшные слова,
наполнило человека чувством злобы и злобу его сделало бессильной.
должны услышать, как ребенок.
пошел назад, и когда подошел - щенок сидел молча и дрожал.
с замирающим животным. Человек прогонял его домой, сердился, кричал, топал
огромными ногами, а щенок глядел в сторону, покорно дрожал от холода и
страха и не двигался с места. Человек притворно пошел назад к дому и ласково
чмокал губами, чтобы щенок побежал за ним, но тот сидел и дрожал, а когда
человек отошел далеко, стал настойчиво и жалобно визжать. Вернувшись,
человек ударил его ногой: щенок перевернулся, испуганно взвизгнул и опять
сел, опираясь на лапки, и задрожал. Что-то непонятное, раздражающее и
безвыходное вставало перед человеком. Он забыл о товарище, который ждал его,
и обо всем том далеком, что будет сегодня ночью, - и всей раздраженной
мыслью отдавался глупому щенку. Не мог он помириться с тем, как щенок не
понимает слов, не понимает необходимости скорей бежать к дому.
шагов ближе к дому. Там он осторожно положил его на снег и приказал:
остановился и поглядел назад. Ничего не было ни видно, ни слышно - широко и
просторно было на замерзшей речной глади. И осторожно, подкрадываясь,
человек вернулся к тому месту, где оставил щенка, - и с отчаянием выругался
длинным и печальным ругательством: на том же месте, где его поставили, ни на
пядь ближе или дальше, сидел щенок и покорно дрожал. Человек наклонился к
нему ближе и увидел маленькие круглые глазки, подернутые слезами, и мокрый
жалкий носик. И все это покорно и безнадежно дрожало..,
он секунду пристально глядел на щенка и рычал, чтобы напугать. И щенок
глядел в сторону своими заплаканными глазками и дрожал.
быть; говорил о товарище, о деле, которое предстоит им ночью, и грозил щенку
скорой и страшной смертью.
противное, убийственно ненавидимое, подхватил маленькое тельце, дал ему два
сильных шлепка и понес к дому.
темно гоготали застывшие сады, и огороды, сметливо и коварно хихикали
освещенные окна и всем холодом своих промерзших бревен, всем таинственным и
грозным нутром своим сурово смеялись молчаливые и темные дома:
несет щенка. Смотрите! Смотрите на него!
и страх, и что-то новое, странное, чего никогда еще не испытывал он в своей
отверженной и мучительной жизни вора: какое-то удивительное бессилие,
какая-то внутренняя слабость, когда крепки мышцы и злобой сводится сильная
рука, а сердце мягко и бессильно. Он ненавидел щенка - и осторожно нес его
злобными руками, так бережно и осторожно, как будто была это великая
драгоценность, дарованная ему прихотливой судьбой. И сурово оправдывался он:
деле!
которому нынче предстояло убийство и который нес паршивого черненького
щенка. Теперь не одни дома и сады смеялись над ним, смеялись и все люди,
каких он знал в жизни, смеялись все кражи и насилия, какие он совершал, все
тюрьмы, побои и издевательства, какие претерпело его старое, жилистое тело.
он опоздает с паршивым маленьким щенком. Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Старый дурак!
Смотрите! Смотрите на него!
как бык, готовый бодаться, он точно пробивался сквозь невидимые ряды
невидимых врагов и, как знамя, нес перед собой таинственные и могущественные
слова:
реже стали их тесные ряды. Быть может, оттого случилось это, что пушистым
снегом рассыпались тучи и белым колеблющимся мостом соединили небо с землей.
И медленнее пошел успокоенный человек, а в злобных руках его оживал
полузамерзший черненький щенок. Куда-то далеко, в самую глубину маленького
тела загнал мороз нежную теплоту жизни - и теперь она выходила оттуда
пробуждающаяся, яркая, странно-прекрасная в своей непостижимой тайне - такая
же прекрасная, как зарождение света и огня среди глубокой тьмы и ненастья.
Корнев Павел
Лукин Евгений
Роллинс Джеймс
Конюшевский Владислав
Емилина Ника
Сертаков Виталий