предполагая, что ему придется в будущем за все расплачиваться. Я знаю из
истории, что испокон веков людям давали различные звания в обмен на
материальные ценности и что на это нет твердой таксы. Но Малинский сердито
отводит мои аргументы.
Будто потихоньку, незаметно откладывает какие-то суммы в свою пользу.
Допустим! Что с того? Рано или поздно от него отступятся, отстранят его от
работы, как только эта коммерция-в весьма растяжимом смысле слова-станет
привлекать к себе слишком много внимания. Торговлю не прекратят.
человека. Пешку! Слепого исполнителя!
снова что-нибудь для него подыщет.
если такая слепая пешка честно трудилась на своего работодателя.
Тюрьма-это единственное, от чего его избавят. Чтобы не раздувать скандала,
его уж как-нибудь вызволят, спасут от худшей из возможностей.
неподалеку от окна, в течение всего дня темно. Окно занавешено от солнца.
Мне хотелось сделать Малинскому что-нибудь приятное, и я купил ему цветы.
Он попросил больше этого не делать: цветы привлекают мух. Я спросил,
играет ли он в шахматы или в шашки, может, принести их ему. Не захотел. Ни
с кем в палате он не познакомился. Вокруг полно людей, но он ко всем
равнодушен, никем не интересуется. Когда я прихожу, глаза у него обычно
закрыты; я наклоняюсь над ним, и тогда он их открывает. Малинский часто
жалуется на больницу. Действительно, если судить по той палате, которую я
посещаю, хорошего там мало. Малинский жестоко страдает из-за недостатка
воздуха, однажды, когда он, неведомо в который раз, начал ругать больницу,
я не выдержал и спросил, нельзя ли его перевести в другое место. Разговор
был при Козицкой.
этому поводу уже не в первый раз. Но по каким причинам он так настаивает
на своем, я понял только на следующий день. Я пришел к Малинскому ранним
утром, в то время когда Козицкую еще задерживали дела в пансионате.
теме.
ней по имени, чего раньше никогда не делал, - не разбирается в
обстоятельствах. Правда, у меня есть сбережения, но, как только об этом
пронюхают, у меня их из рук вырвут.
я никогда больше не вернусь на ринг!
накопленные гроши. Очень долго! То есть до самого конца. А кроме того, по
некоторым соображениям мне удобнее дольше болеть, чем раньше времени
выздороветь. Ися и этого не понимает.
поставить вас на ноги.
наконец Рим, не оставляя тут без присмотра тяжелобольного человека!
до конца начатый разговор, углубить тему, которую лишь слегка затронул. "Я
вспомнил, что мне говорили о Козицкой знакомьте из Кракова: она потеряла
мужа в Варшаве за месяц до восстания, а сама сразу после войны, прямо из
лагеря, попала в Рим.
ее. Но с годами наше положение перестало ее удовлетворять. Из Рима уехало
большинство ее знакомых. Остались только такие, как мы, это верно; и, быть
может, она действительно права-пользуемся мы немногим, а больше используют
нас...
На столике стоял флакончик с одеколоном.
успокоить.
разбираюсь в ситуации. Понимаю.
возвращался к разговору о Козицкой, к теме взаимных расчетов, о которых
мне неловко было слушать. По крайней мере нс говорил об этом прямо, а
только с помощью метафор.
Раньше я ее нес, теперь она меня ведет. Вы понимаете, в каком смысле я это
говорю? - Или:-Ей всегда кажется, что везде, помимо Рима, нас только и
ждут. Что везде, помимо Рима, мы добудем независимость. А между тем я
знаю, что нам уже поздновато ждать ее. Мне, ей-одним словом, всем, кто
попал в здешние условия.
но чаще старался его пресечь. Потому что спор-то был пустой и никчемный. К
тому же я не имел намерения задерживаться у Малинского. Не говоря уж о
том, что с каждой минутой дышать здесь было все трудней. Особенно когда
солнце, миновав башню святого Варфоломея, шпарило прямо в окна больничного
флигеля. Тогда я уходил от Малинского. На дворе в эти часы уже было жарко
и знойно. Но после душной больницы даже раскаленный воздух улицы казался
мне благоуханным.
курии. В первый из них, за час до завтрака, меня будит стук в дверь: к
телефону! Накидываю халат, причесываюсь.
стучит. Выхожу в коридор, и тогда она мне сообщает, что звонит
междугородная. Подношу к уху трубку. Звонят из Польши. Отец!
совести, и я боюсь упреков, потому что так долго не писал.
так как знаю, что отец будет волноваться, хотя главные трудности
преодолены.
ожидал, когда смогу сообщить что-нибудь конкретное.
получил. Он одобряет метод, предложенный Кампилли и утвержденный
монсиньором Риго. С первого слова отец понимает, в чем тут суть.
Догадываюсь, как дорого для ваших нервов обошлось ожидание.
быть более спокойны.
Гожелинского?
это верно, я зря ездил в Рим!
чем я тебе говорю. Попросту так говорят здесь люди, обычно хорошо
осведомленные.
которой, если ты помнишь, подчинена наша епархия.
Посняков Андрей
Суворов Виктор
Пехов Алексей
Майер Стефани
Орлов Алекс
Шилова Юлия