их из цветаевской строки. Заметим еще, что слезы только добавляют к ощущению
мытья, влаги, разлитой по полу. Мы видим, скорее, ведерко, пол, слезы,
мытье, нежели миро. Более того, мы - видим то, что волосы и слезы мешают
видеть ей, то есть: ее, которая не видит ничего, кроме будущего.
стихотворении прошлое и начинается будущее: начинается великое - величайшее,
на мой взгляд, стихотворение Пастернака. Оно начинается здесь потому, что
та, кто не видит прошл ого, кто не видит настоящего - "Ничего не вижу из-за
слез", кто не видит себя, может видеть будущее. Иными словами, мы имеем
здесь дело с принципом слепого прорицателя, слепого прорицания.
весь евангельский цикл. "Вещее ясновиденье сивилл" рисует картину не только
предстоящего распятия, но и объясняет его смысл для будущего. То есть
сантимент здесь порождает ис торию. "О путях твоих пытать не буду..." в
сочетании с образом автора, вызвав это стихотворение к жизни, присутствует в
нем до конца и заставляет Пастернака пойти дальше, чем он хотел, мог - и
даже пошел в "Магдалине", вдохновленной Рильке. В конце конц ов, его
основной задачей было, как мы сказали, сообщить дополнительное измерение
образу Лары в романе. На деле же "О путях твоих пытать не буду..."
сосредотачивается не на Магдалине, но на Христе, Его страстях и их смысле
для всех нас. То, что говорится в этом стихотворении устами Магдалины о
Христе, выходит не только за рамки евангельской версии, но и вообще за
пределы христианской доктрины, гранича с ересью. Происходит это потому, что
образу Магдалины сообщены цветаевское отчаянье, цветаевская беспоща дная
интенсивность мышления, цветаевская жажда бесконечности, равно как и
некоторые элементы ее поэтики. То есть, иными словами, Цветаева подчиняет
себе Пастернака, поэта центростремительного, порождая этот отход от
центростремительной практики. Пастерна к в этом стихотворении становится
поэтом центробежным. Это то, что было общего у Цветаевой с Рильке и чего не
было у Пастернака.
стихотворение только Пастернака, оно бы кончилось словами "Словно в бурю
смерч, над головою / Будет к небу рваться этот крест", если даже не чуть
раньше. Ибо тут - сюжет к ончается, распятие свершилось, написанное -
сбылось. Но Пастернак пишет:
вне сюжета и вне доктрины и пришло из "После России", из "Дай мне руку - на весь тот свет! / Здесь - мои обе заняты" - куда в свою очередь это пришло из цветаевской жизни, из ее быта, из ее отождествления себя с Магдалиной, с бабой, раскидывавшей руки
Протягиваю две руки". (То есть Цветаева как бы уподобляет здесь Пастернака
себе: превращая его из поэта центростремительного в поэта центробежного.)
бы добавить, что в следующей строфе, сознательно или скорее всего
бессознательно, автор прямо вводит Цветаеву в текст. Ибо вопрос, обращенный
Магдалиной к Христу, звучит ещ е и как вопрос, задаваемый Пастернаком
Цветаевой:
языком. И лексический состав этой строфы - эти односложные и двусложные,
равно как и самый расширительно-разрушительный характер мысли здесь явно не
пастернаковские. Единств енное слово, пожалуй, принадлежащее здесь именно
Пастернаку и выглядящее взятым из его словаря, из его поэтики микрокосма,
это - "поселений". "Ширь", "мощь", "душ" - звучат вышедшими из цветаевской
дикции, из ее взрывающегося односложниками паузника. Д ругими словами, это
Пастернак здесь пишет, но спрашивает - она. Автор возвращается в
стихотворение только в последней строфе, в его антиразвязке или
квазиразвязке, звучащей благодаря избыточности "у" в "пройдут", "суток",
"столкнут", "такую", "пустоту",
столько душ и жизней в мире? / Столько поселении, рек и рощ?" - вопрос
ужасающий, и ответить на него утвердительно легче для верящего в Христа,
нежели для любящего - тем бо лее, для любящей - Его лично. Стихотворение
кончается там, где оно должно кончиться, ибо дорасти до воскресенья, до
понимания смысла воскресенья вполне может обернуться для Магдалины
требованием предпочесть веру личной любви, или - в переводе на мирско й язык
- необходимостью, например, для Пастернака примириться с потерей Марины.
Ибо, если в контексте наших двух стихотворений автор "У людей пред
праздником уборка..." равняется Магдалине, то Цветаева невольно равняется
исполнителю мужской партии. И по стольку-поскольку диалог этот происходит на
бумаге, то есть в нашем мире, не нам разделять два эти стихотворения, не нам
искать задаваемым Магдалиной вопросам разрешения.
задавал. Поэтому и ответа на него нет, тем более поскольку ответ на вопрос
поэта убедителен, только если он исходит от поэта. Или от того, кто воскрес.
Спрошенный, поэт ск орее всего ответит: единовременно нет. Любящий или
любящая - тоже. Только тот, чьи чувства не сфокусированы на индивидууме -
тем более на обреченном индивидууме, может ответить на него утвердительно.
Магдалине не повезло, потому что ее чувства были адр есованы конкретному -
ибо еще не распятому и не воскресшему - Христу. Не везло с ее смертными и
Цветаевой, терявшей их из виду задолго до появления на горизонте чего-либо
напоминавшего Голгофу. Пастернаку, видимо, повезло чуть больше; по крайней
мере, он способен задать этот вопрос. Но с другой стороны, он был мужчиной,
и в его опыте любовь всегда была адресована женщине. Смерть Христа на кресте
не могла восприниматься поэтому им как личная потеря - не могла, пока он не
принял обличье Магдалины. В эт ом - в отказе от себя, полагаю, смысл
евангельской истории, равно как и смысл всего стихотворения для Пастернака.
В этом же - смысл присутствия в тексте Цветаевой: ее дар ему, ибо она была
ему, по ее же слову, равносуща.
ответом на задаваемые Магдалиной вопросы могло быть знаете что? Угадайте,
что раздается извне и звучит в сознании Пастернака после того, как он
поставил точку после "Я до вос кресенья дорасту"? Знаете, что слышит его
Магдалина, что слышит он сам?
Борисом Пастернаком. Но не менее очевидно, что, не существуй цветаевского
стихотворения, пастернаковское либо не было бы написано вовсе, либо было бы
написано иначе. Вот почем у я думаю, что два эти стихотворения представляют
собой единое целое; что под ними должны стоять оба имени, две даты - как
доказательство, что двадцать шесть лет, их разделяющие, прошли только чтобы
их соединить. Может быть, это объяснит миру, чего стои т время в поэзии - во
всяком случае, в русской поэзии. По крайней мере - это, может быть, даст нам
забыть, что цветаевское стихотворение датировано 31 августа (1923 года).
Влияния? Только в том смысле, что сбывшаяся душа приводит в движение душу
оформляющуюся; только в том смысле, что органическое христианское чувство
Цветаевой расширяет здесь
Пастернака, уже впавшему в зависимость от ее дикции.
___
скорую руку, но лучше поступить таким образом, чем откладывать в долгий
ящик, ибо он полон.
впечатление разнообразное. Среди них есть несколько стихотворений совершенно
замечательных. Больше всего мне понравилось "Вступление". Я подозреваю,
однако, что выбор Ваш продиктова н скорее тем, что оказалось под рукой,
нежели тем, что на самом деле было. Вы, собственно, и пишете об этом; но я
бы очень Вам советовал поискать по знакомым Маргариты Ильиничны другие ее
стихотворения. Я не верю, что человек с таким качеством стиха дейс твительно
Каргалов Вадим
Роллинс Джеймс
Перумов Ник
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Шилова Юлия