Чтение 8–й страницы книги ~Женщины~

матерых, будто и обезьяна ей была бы под силу. Ее умственная отсталость
привлекала, поскольку она не играла в игры. Она закинула одну ногу на
другую, показав огромные белые ляжки.

- Я посеяла зернышки помидоров в подвале того дома, где живу, - сказала
она.

- Я возьму у тебя немного, когда взойдут, - ответил я.

- У меня никогда не было водительских прав, - сказала Эйприл. - Моя
мать живет в Нью-Джерси.

- А моя умерла, - ответил я, подошел и подсел к ней на тахту.

Потом схватил и поцеловал ее. Пока я ее целовал, она смотрела мне прямо
в глаза.

Я оторвался.

- Давай ебаться, - сказал я.

- У меня инфекция, - ответила Эйприл.

- Чего?

- Вроде грибка. Ничего серьезного.

- А я могу заразиться?

- Выделения такие, типа молочка.

- А я могу заразиться?

- Не думаю.

- Давай ебаться.

- Я не знаю, хочется ли мне ебаться.

- Хорошо будет. Пошли в спальню.

Эйприл зашла в спальню и начала снимать одежду. Я снял свою. Мы
забрались под простыни. Я начал играться с ней и целовать ее. Потом
оседлал.

Очень странно. Будто вагина у нее поперек. Я знал, что я внутри, я
чувствовал, что вроде должен быть внутри, но все время сползал куда-то в
сторону, влево. Я все горбатил и горбатил ее. Такой вот восторг. Я кончил
и скатился.

Позже я отвез ее домой, и мы поднялись к ней в квартиру. Долго
разговаривали, и ушел я, лишь записав номер квартиры и адрес. Проходя по
вестибюлю, я узнал почтовые ящики этого дома. Я разносил сюда почту много
раз, когда служил почтальоном. Я вышел к своей машине и уехал.

11

У Лидии было двое детей: Тонто, мальчик 8 лет, и Лиза, 5-летняя малышка,
прервавшая нашу первую поебку. Мы сидели вместе за столом как-то вечером,
ужинами. Между нами с Лидией все шло хорошо, и я оставался на ужин почти
каждый вечер, потом спал с Лидией и уезжал часов в 11 на следующее утро,
возвращался к себе проверить почту и писать. Дети спали в соседней комнате
на водяной постели. Старый маленький домишко - Лидия снимала его у бывшего
японского борца, теперь занявшегося недвижимостью. Он был, очевидно, в
Лидии заинтересован. Ну и ладно. Милый старый домишко.

- Тонто, - сказал я за едой, - ты знаешь, что когда твоя мама кричит по
ночам, я ее не бью. Ты ведь знаешь, кому на самом деле плохо.

- Да, знаю.

- Тогда почему ты не заходишь и не помогаешь мне?

- Не-а. Я ее знаю.

- Слушай, Хэнк, - сказала Лидия, - не натравливай на меня детей.

- Он самая большая уродина в мире, - сказала Лиза.

Лиза мне нравилась. Когда-нибудь она станет настоящей сексапилкой - и
не просто так, а личностью.

После ужина мы с Лидией ушли к себе в спальню и растянулись на кровати.
Лидия торчала от угрей и прыщиков. У меня плохая кожа. Она придвинула
лампу поближе к моему лицу и приступила. Мне нравилось. У меня от этого
все зудело, а иногда вставал. Очень интимно. Иногда между выдавленными
прыщами Лидия меня целовала. Сперва она всегда трудилась над моим лицом, а
потом переходила к спине и груди.

- Ты меня любишь?

- Ага.

- Ууу, посмотри, какой!

То был угорь с большим желтым хвостом.

- Славный, - сказал я.

Она лежала на мне во весь рост. Потом вдруг перестала давить и
посмотрела на меня.

- Я тебя в могилу еще положу, ебарь ты жирный!

Я засмеялся. Лидия поцеловала меня.

- А я засуну тебя обратно в психушку, - сказал ей я.

- Перевернись. Давай спиной займусь.

Я перевернулся. Она выдавила у меня на затылке.

- Ууу, вот хороший какой! Аж выстрелил! Мне в глаз попало!

- Очки надевать надо.

- Давай заведем маленького Генри! Только подумай - маленький Генри
Чинаски!

- Давай обождем немного.

- Я хочу маленького сейчас же!

- Давай подождем.

- Мы только и делаем, что дрыхнем, жрем, валяемся везде, да трахаемся.
Как слизни. Слизневая любовь, вот как это называется.

- Мне она нравится.

- Ты раньше здесь пис.л.

Ты был занят. Ты приносил сюда чернила и рисовал свои рисунки. А теперь
идешь домой и вс самое интересное делаешь там. Здесь ты только ешь да
спишь, а с утра первым делом уезжаешь. Тупо.

- Мне нравится.

- Мы не ходим на вечеринки уже несколько месяцев! Мне нравится
встречаться с людьми! Мне скучно! Мне так скучно, что я уже с ума схожу!

Мне хочется что-то делать! Я хочу ТАНЦЕВАТЬ! Я жить хочу!

- Ох, да говно все это.

- Ты слишком старый. Тебе хочется только сидеть на одном месте, да
критиковать всех и вся. Ты не хочешь ничего делать. Тебе вс нехорошо!

Я выкатился из постели и встал. Начал надевать рубашку.

- Что ты делаешь? - спросила она.

- Выметаюсь отсюда.

- Ну вот, пожалста! Только что не по-твоему, так вскакиваешь и сразу за
дверь. Ты никогда не хочешь ни о чем разговаривать. Ты идешь домой и
напиваешься, а на следующий день тебе так худо, что хоть ложись и подыхай.
И вот тогда только ты звонишь мне!

- Я ухожу отсюда к чертовой матери!

- Но почему?

- Я не хочу оставаться там, где меня не хотят. Я не хочу быть там, где
меня не любят.

Лидия подождала. Потом сказала:

- Хорошо. Давай, ложись. Мы выключим свет и просто будем тихо вместе.

Я помедлил. Затем сказал:

- Ну, ладно.

Я разделся целиком и залез под одеяло и простыню. Своей ляжкой прижался
к ляжке Лидии. Мы оба лежали на спине. Я слышал сверчков. Славный тут
район. Прошло несколько минут. Потом Лидия сказала:

- Я стану великой.

Я не ответил. Прошло еще несколько минут. Вдруг Лидия вскочила с
кровати, вскинула обе руки вверх, к потолку, и громко заявила:

- Я СТАНУ ВЕЛИКОЙ! Я СТАНУ ИСТИННО ВЕЛИКОЙ! НИКТО НЕ ЗНАЕТ,
НАСКОЛЬКО ВЕЛИКОЙ Я СТАНУ!

- Хорошо, - сказал я.

Потом она добавила, уже тише:

- Ты не понимаешь. Я стану великой. Во мне больше потенциала, чем в
тебе!

- Потенциал, - ответил я, - ни фига не значит. Это надо делать.

Почти у любого младенца в люльке больше потенциала, чем у меня.

- Но я это СДЕЛАЮ! Я СТАНУ ИСТИННО ВЕЛИКОЙ!

- Ладно, ладно, - сказал я. - А пока ложись обратно.

Лидия легла обратно. Мы не целовались. Сексом заниматься мы не
собирались. Я чувствовал, что устал. Слушал сверчков. Не знаю, сколько
времени прошло. Я уже почти уснул - не совсем, правда, - когда Лидия вдруг
села на кровати. И завопила. Вопль был громкий.

- В чем дело? - спросил я.

- Лежи тихо.

Я стал ждать. Лидия сидела, не шевелясь, минут, наверное, десять. Потом
снова упала на подушку.

- Я видела Бога, - сказала она. - Я только что увидела Бога.

- Слушай, ты, сука, ты с ума меня свести хочешь!

Я встал и начал одеваться. Я рассвирепел. Я не мог найти свои трусы. Да
ну их к черту, подумал я. Пусть валяются там, где валяются. Я надел на
себя вс, что у меня было, и сидел на стуле, натягивая на босые ноги
башмаки.

- Что ты делаешь? - спросила Лидия.

Я не смог ей ответить и вышел в переднюю комнату. Моя куртка висела на
спинке стула, я взял ее и надел. Выбежала Лидия. В голубом неглиже и
трусиках. Босиком. У Лидии были толстые лодыжки. Обычно она носила сапоги,
чтоб их скрыть.

- ТЫ НИКУДА НЕ ПОЙДЕШЬ! - заорала она на меня.

- Насрать, - сказал я. - Я пошел отсюда.

Она на меня прыгнула. Обычно она бросалась на меня, когда я был пьян.
Теперь же я был трезв. Я отступил вбок, и она упала на пол, перевернулась
и оказалась на спине. Я переступил через нее на пути к двери. Она была в
ярости, пузырилась слюна, она рычала, за губами обнажились зубы. Она