Чтение 4–й страницы книги ~Почтамп~

спрашивать у кого-то, как проехать к почтовому гаражу.

У меня в ушах уже рычал голос какого-нибудь ебилы из теплой гостиной:

-- Так-так. Вы же почтовый служащий, не правда ли? Вы что, не знаете,
как вернуться в свой собственный гараж?

И вот поехал я дальше, чиркая спичками, выскакивая в водовороты и
опорожняя почтовые ящики. Я устал, промок и был с бодуна, но это мое
обычное состояние, поэтому я брел вброд сквозь усталость, как сквозь
потоки воды. Не переставая, я думал о горячей ванне, о прекрасных ногах
Бетти и -- чтоб поддержать дух -- представлял себя в кресле-качалке, со
стаканом в руке, ко мне подходит собачка, и я треплю ее по голове.

Но до этого было еще долго. Остановкам на планшете конца, казалось, не
предвиделось, а когда я дошел до низу, там было сказано:

Переверните -- я перевернул планшет, и, естественно, на обороте был еще
один список остановок.

С последней спичкой я сделал последнюю остановку, сдал почту на
указанный участок -- ну и груз же это был -- и поехал назад в Западный
Гараж. Он находился на западном конце города, а на западе местность была
очень плоской, система стоков не справлялась с водой, и когда бы ни шел
дождь, сколько бы он ни шел, у них начиналось то, что называется потопом.
Название точное.

Еду я, еду, а вода все прибывает и прибывает. Замечаю вокруг вставшие и
брошенные машины. Херово. А мне хочется одного -- скорее в это кресло,
стакан скотча в кулак, и смотреть, как зад Бетти колышется по комнате. Тут
возле светофора вижу Тома Мото, еще одного джонстонского сменщика.

-- Ты куда? -- спрашивает Мото.

-- Кратчайшее расстояние между двумя точками, как меня учили, -- это
прямая, -- отвечаю я.

-- Лучше не надо, -- говорит он. -- Я этот район знаю. Там уже океан
просто.

-- Ерунда, -- говорю, -- тут кишки нужны, больше ничего. Спичка есть?

Подкурил я и бросил его под светофором.

Бетти, крошка, я еду!

Ага.

Вода поднималась все выше и выше, но почтовые грузовики делают с
повышенной проходимостью. Я срезал угол по жилому кварталу, на полной
скорости, вода вокруг меня так и летела. Лило как из ведра. Вокруг -- ни
машины. Я был единственным движущимся объектом.

Бетти-крошка. Йе.

Какой-то парень, стоявший на крыльце, заржал и заорал мне:

-- ПОЧТА ДОЛЖНА ПРИЙТИ!

Я обматерил его и показал средний палец.

Тут я заметил, что вода уже заливает дно кабины и закручивается вокруг
моих ботинок, но гнал дальше. Осталось три квартала!

Грузовик остановился.

Ох. Ох. Говно.

Я сидел и пытался его раскочегарить. Один раз он завелся, потом снова
сдох.

Затем совсем перестал реагировать. Я сидел и смотрел на воду. Два фута,
должно быть. И что я должен делать? Сидеть, пока спасателей не пришлют?

Что говорит Почтовая Инструкция? Где она вообще есть? Я не знал ни
одного человека, который ее видел.

Вот хуйня.

Я запер грузовик, положил ключи зажигания в карман, шагнул в воду --
чуть не по пояс -- и побрел к Западному Гаражу. Дождь не переставал. Вдруг
вода поднялась еще на три-четыре дюйма. Оказывается, я шел по газону и
теперь провалился в кювет. Грузовик остался стоять на чьей-то парадной
лужайке.

В какой-то миг я подумал, что вплавь быстрее, потом решил: нет, это
будет выглядеть смешно. Я добрался до гаража и подошел к диспетчеру. Вот
он я какой, мокрее уже не бывает, а он на меня уставился.

Я швырнул ему ключи от кабины и зажигания.

Затем на куске бумаги написал: Плаза Горный Вид, 3435.

-- Ваш грузовик -- по этому адресу. Поезжайте и забирайте.

-- Хотите сказать, вы его там бросили?

-- Хочу сказать, я его там бросил.

Я отошел, отметился, разделся до трусов и встал перед обогревателем.
Сверху повесил одежду. Потом поднял голову: на другом конце комнаты возле
другого обогревателя стоял Том Мото -- тоже в одних трусах.

Мы оба заржали.

-- Преисподняя, правда? -- спросил он.

-- Невероятно.

-- Думаешь, Булыжник это все предусмотрел?

-- Черт, конечно! Он даже дождь вызвал!

-- Ты тоже застрял?

-- Ну да, -- ответил я.

-- И я.

-- Слушай, малыш, -- сказал я, -- моей машине 12 лет. У тебя -- новая.
Я уверен, что моя застряла. Как насчет подтолкнуть, а?

-- Ладно.

Мы оделись и вышли наружу. Мото купил машину новой модели примерно три
недели назад. Я ждал, пока его двигатель заведется. Ни звука. Ох ты ж,
Господи, подумал я.

Дождем залило весь пол в кабине.

Мото вылез.

-- Без толку. Сдохла.

Я попробовал свою безо всякой надежды. Аккумулятор еще как-то
шевелился, какая-то искра проскакивала, хоть и слабенько. Я подкачал
бензина, дал еще раз.

Завелась. Я дал ей пореветь. ПОБЕДА! Я ее хорошенько разогрел. Потом
сдал назад и начал подталкивать новую машину Мото. Я толкал его милю.
Хренотень даже не перднула. Я впихнул его в гараж, оставил там и, выбирая
где повыше и посуше, добрался до беттиной задницы.

12
Любимым доставщиком у Булыжника был Мэттью Бэттлз. Бэттлз никогда не
приходил на работу в мятой рубашке. Фактически, все, что он носил, было
новеньким, выглядело новеньким. Ботинки, рубашка, брюки, кепка. Башмаки
его сияли по-настоящему, вся одежда, казалось, ни разу не бывала в стирке.
Как только рубашка или пара штанов хоть чуточку пачкались, он их
выбрасывал.

Булыжник часто говорил нам, когда Мэттью проходил мимо:

-- Вот, это почтальон идет!

И он не шутил. Его глаза чуть ли не сияли любовью.

А Мэттью стоял у своего ящика, прямой и чистый, отдраенный и
выспавшийся, башмаки победно блистали, и смахивал эти письма внутрь с
радостью.

-- Ты -- настоящий почтальон, Мэттью!

-- Благодарю вас, мистер Джонстон!

Однажды утром в 5 я зашел и сел ждать за спиной у Булыжника. Под
красной рубашкой он как-то обмяк.

Мото сидел рядом. Он-то мне и сказал:

-- Вчера забрали Мэттью.

-- Забрали?

-- Ага, за то, что из почты крал. Открывал письма для Храма Некалаи и
вытаскивал деньги. Проработав на почте 15 лет.

-- А как узнали, как он попался?

-- Старухи. Старухи слали Некалае письма, полные денег, и не получали в
ответ ни спасибочки, ничего. Некалая сказал на Почтамте, и Почтамт
приставил к Мэттью шпика. Его застукали у кипятильника, вскрывал письма и
выуживал деньги.

-- Без говна?

-- Без говна. Средь бела дня залетел.

Я откинулся на стенку.

Некалая построил такой большой храм и выкрасил стены в тошнотно зеленый
цвет, наверное, чтоб бабки напоминал, и у него работал штат, человек
30-40, которые только распечатывали конверты, вытаскивали чеки и наличку,
записывали сумму, отправителя, дату получения и так далее, и больше ничем
не занимались.

Другие рассылали по почте книги и брошюры, написанные Некалаей, а на
стене висела его фотография, большая такая: Н., в жреческих хламидах и
бороде, -- и живописный портрет Н., тоже очень большой, надзирал за
конторой, высматривал.

Некалая утверждал, что как-то раз шел по пустыне и встретил Иисуса
Христа, и Христос ему все рассказал. Они вместе посидели на камне, и И.Х.
все ему выложил.

А теперь он делится секретами с теми, кто может себе это позволить. К
тому же, каждое воскресенье он проводил службу. Его помощники, они же --
паства, приходили на работу и уходили по звонку.

И представьте себе Мэттью Бэттлза, который пытается облапошить Некалаю,
повстречавшего в пустыне Христа!

-- А Камешку кто-нибудь что-нибудь сказал? -- спросил я.

-- Ты что -- смеешься?

Мы просидели так час или два. На ящик Мэттью назначили сменщика. Другим
подменным дали другие задания. Я остался сидеть один за спиной у Булыжника.

Потом встал и подошел к его столу.

-- Мистер Джонстон?

-- Да, Чинаски?

-- А где сегодня Мэттью? Заболел?

Голова Булыжника поникла. Он смотрел на бумажку, которую держал в руке,
и делал вид, что продолжает ее читать. Я вернулся на место и сел.

В 7 часов Булыжник обернулся: