Чтение 25–й страницы книги ~Затонувший ковчег~

женственной щепотью. Его реформа не только расколола общество, она загнала в
подполье наиболее сильных и энергичных людей и открыла дорогу для трусов и
приспособленцев. Она расплодила суеверие, презрение к обычной прозаической
жизни, к накоплению и честности. Раскол часто сравнивают с европейской
Реформацией, но ничего похожего между ними нет. Реформа Никона - это по
своей сути контрреформация. Протестантство было, безусловно, прогрессивнее
католичества, оно дало мощнейший толчок развитию Европы. Основой жизни
каждого европейца, его нормой стал честный и добросовестный труд. У нас же
все произошло наоборот. Петр пытался что-то переменить и приучить нас к
Реформации, но он не поддержал староверов, причем не поддержал по сугубо
личным причинам, и в том было его величайшее заблуждение. К моменту его
воцарения Россия колебалась: еще можно было повернуть назад - необходимо
было соединить энергию Петра с крепостью духа старообрядцев, и тогда мы не
имели бы ни бироновщины, ни пугачевщины, ни восстания декабристов. Если бы
Россия была вся Аввакумовской, у нас не было бы семнадцатого года. Мы имели
бы совершенно другую страну, обогнавшую весь мир, устойчивую, стабильную и
не допустившую, чтобы сумасбродная идея Маркса овладела большей частью ее
населения и в одночасье была предана православная вера. Ту же ошибку
допустили и энергичные люди - большевики, боровшиеся с религией и пытавшиеся
подменить и без того расплывчатое православие никуда не годным
обновленчеством. Фигура патриарха Тихона достойна равняться с Аввакумом,
чего не скажешь о Сергии. С победой сергианства произошел закат русской
церкви. Этого не понял весьма проницательный Сталин, восстановивший в правах
не ту Церковь. То же происходит и сейчас. Лишь тот правитель, кто обопрется
на старообрядцев, пока они еще окончательно не вымерли, сумеет привести
Россию к процветанию. Трагедия старообрядчества и слабость его заключаются в
том, что оно не сумело сохранить единства и само вдребезги раскололось. Но
именно в этих маленьких осколках и сохранилась истина, и если их склеить, то
тогда мы получим сосуд истинной и нерушимой веры

Рогов возражать не стал. Только подумалось ему: сколько же осталось и бродит
еще по Руси таких вот чудаков правдолюбцев и правдоискателей! И Бог знает,
как к ним относиться. Истина в том виде, в каком они ее разумеют, им всего
дороже, но горячечность их, поверхностность суждений, самоуверенность и
потрясающее легкомыслие способны увести в любые дебри. Человек этот был
Рогову симпатичен и одновременно чем-то его пугал

Он старался убедить его избегать крайностей, чего бы эти крайности ни
касались - политики ли, религии или искусства. Но дворник упрямо гнул свое,
и общего языка найти они не могли. Однако по-человечески друг к другу
привязались, и часто видели их проходящими вместе от университета до дома,
где жил академик. Много было между ними говорено о российском будущем, о
детях, кому в этом будущем жить придется, и много раз Рогов приглашал его
подняться наверх, но застенчивый дворник под разнообразными предлогами
отказывался, а потом и вовсе перестал посещать лекции. И ни тот, ни другой
так и не узнали, что за всеми их спорами, поступками и делами стояла любовь
к одному существу

Глава V. Шантаж

Илья Петрович бросил ходить в университет, потому что все больше изнемогал
от груза своих мыслей и ощущений. На него все давило: низкое питерское небо,
ровные улицы и доходные дома, острые углы и прямые проспекты, набережные,
каналы, мосты, парки, сады и церкви. Он не понимал, как живут здесь
остальные. Несчастный город! У дворника появилась привычка, махая метлой,
бормотать проклятия под нос, и со стороны он напоминал помешан-
ного

Однажды за этим бормотанием он не разглядел, как, чуть проехав вперед, резко
затормозила и остановилась блестящая продолговатая машина. Из нее вышел
человек с гладким лицом и выпуклыми глазами и легкой птичьей походкой
направился к старательному и яростному чистильщику улицы

- Илья Петрович, вы ли это?
Директор поднял голову, и, странное дело, виновник всех его злоключений и
нынешнего печального положения, человек, которого он когда-то так презирал,
не вызвал у него прежних неприязненных чувств

- Что вы тут делаете, голубчик мой прогрессор?
- Как видите, собираю и уничтожаю мусор. А вы чем занимаетесь?
- Да как вам сказать, примерно тем же самым. И долго вы еще собираетесь
мести этот двор?
- Пока не найду свою ученицу

- Однако ж какой вы упрямый человек,- пробормотал Люппо.- Да помилуйте,
зачем вы ей? Она, быть может, давно кого-нибудь почище подцепила

- Не надо так о ней говорить,- нахмурился дворник

- Эх, Илья Петрович, Илья Петрович, разве в наше время молодая красивая
девушка одна честно проживет?
- Только не она. Ей может быть очень голодно, бедно, плохо, но она никогда
не утратит чистоты

- Как же вы сладко поете! Я знал только одного такого же одержимого

- Кого?
- Старца Вассиана

Илья Петрович вздрогнул

- Что ж, если хотите,- продолжил самозванец,- я попробую разыскать вашу
воспитанницу

- Буду вам весьма благодарен,- церемонно произнес директор

- Погодите благодарить, как бы не пришлось потом каяться. А вы что же,
по-прежнему одиноки?
- Я живу с одним несчастным, больным человеком

- Это что за горемыка? Тоже навроде вас вечный двигатель истории изобретает?

Илья Петрович замялся, но, чувствуя теперь обязанным себя по отношению к
своему собеседнику, взявшемуся ему помочь, понизив голос, сказал:
- Он говорит, что скульптор, но, по-моему, такой же скульптор, как я
писатель в пору моего директорства. Бедняжка помешался на религиозной почве
и страдает манией преследования

- Значит, и он тут поселился,- проговорил Борис Филиппович задумчиво.- А вы
еще в Провидение не верили

- Вы его знаете? - встревожился директор

- Вряд ли. Хотя одного одержимого, возомнившего себя равным гению, знал. Но
таких людей сейчас повсюду навалом,- заметил Люппо.- Голодных, оборванных,
обозленных, вышвырнутых из жизни и рассказывающих всяческие небылицы

Кстати, и вы тоже неважно выглядите

Он стоял и не уходил, точно чувствуя, что беседа их не окончена, и
подзуживая Илью Петровича коснуться одной мучившей его, так и не проясненной
темы

- Послушайте, я давно хотел спросить у вас одну вещь,- неуверенно начал
директор

- О мощах Евстолии?
- Что это было? Совпадение? Чудо? Промысел?
- Вам действительно важно знать?
- Да

- Видите ли, Илья Петрович, если я скажу, как было на самом деле, легче вам
не станет

- Я хочу знать правду, какой бы она ни была

- Что ж, вы сами этого хотели. Это был заранее отрепетированный спектакль

Илья Петрович обмяк

- И старец об этом знал? - спросил он еле слышно

- Он сам велел его организовать

Дворник отвернулся, ссутулился и стал снова свирепо мести окурки, пустые
банки из-под пива и кока-колы, листовки, обертки, бульварные газеты, ругая
под нос Петра Великого, птенцов его гнезда и весь петербургский период
российской истории, и не заметил, как вслед за машиной Люппо отправилась
другая

Придя домой, он перестелил постель больному, но весь день был мрачен, грубо
сказал что-то Катерине и не улыбнулся даже детям

- Что-нибудь случилось? - спросил наблюдательный Колдаев

- Я повстречал одного знакомого,- ответил Илья Петрович нехотя

- Разве у тебя тут есть знакомые?
- Оказывается, есть. Он, кстати, и тобой интересовался

- Это он,- прошептал больной

- Тебе мерещится!
- Розовый, гладколицый, с липучими глазами навыкате, высоким голосом, любит
курить трубку?
- Пожалуй что,- согласился дворник

- Это он! Мне он не сможет причинить уже никакого зла. Но заклинаю тебя,
Илья, избегай этого человека. Не верь ни единому его слову и откажись от
всего, что он тебе предложит. Он ненавидит людей - я точно это знаю

Ненавидит и хочет иметь над нами власть

Меж тем блестящая машина, преследуемая вишневыми "Жигулями", продолжила путь
по городу. Ее водитель, столь категорически охарактеризованный бывшим
ваятелем, был необыкновенно задумчив. В тот день он побывал у нескольких
важных лиц и имел неприятные разговоры, ему задавали множество вопросов, на
которые он с трудом находил ответы, и теперь ему надо было предпринимать
срочные действия

Проехав через Неву, машина свернула направо и вскоре остановилась возле
дома, где жил академик Рогов

- Мы, кажется, знакомы, прелестное дитя,- сказал Борис Филиппович,
пристально взглянув на открывшую дверь девушку

Маша вздрогнула и попятилась

- Кто там? - раздался недовольный голос из глубины квартиры.- Если ко мне, я
занят!