капитанами, а влюбленные целовались под теплым дождем.
тынь, где все истерто в песок. Зыбкий, как мираж. По песку можно ходить,
но нельзя останавливаться. Тонет все, что тяжелее. Утонули в песке дома,
улицы, города Разумных. Задохнулась жизнь под покрывалом эрозии.
чтобы удержаться на поверхности. Они легче песка.
то лопается оболочка, ярко вспыхивает узор цветов и вот уже твердеет под
жгучими лучами новое семя, новое звено в цепи превращений, новая инкар-
нация жизни.
ции случилась также, как взрыв. Разом расползлась, словно растаяла,
стенка резервуара, и поток воды, оседая и дробясь, грузно извергся на
планету пустынь. Желтые, лиловые, оранжевые, белые, синие, серебряные,
кумачевые цветы укрыли ярким ковром поверхность образовавшегося озера,
которое высыхало и блекло на глазах. Так выцветают незабудки.
станции. Нержавеющие, тугоплавкие конструкции ,выдерживающие вакуум и
холод космоса, разъедались спорами, которые провели свою кропотливую ра-
боту незаметно для меня. Я успел послать зов о помощи и спуститься в ар-
хеологическую шахту.
ли Разумные. Что ж, когда-нибудь станция, вернее останки станции, под
тяжестью собственного веса достигнут дна. Верхние строения станции раз-
рушились под действием спор, исчезли сдерживающие распорки, рассыпались
синтезаторы воды. Станция - мой саркофаг, его не так-то просто будет от-
копать, аварийного запаса воды осталось дней на десять...
... пустыня,
... я смотрел, потому что не оторваться, я слушал, потому что ты смеялась, я
молчал, потому что ты говорила... почему я не слышу тебя, почему не вижу?..
разве может быть так, что тебя нет?..
... ты пришла -
... люблю! и головой вперед, как в водопад, разбиться в радугу, взлететь и
лечь прохладой брызг в прохладу плеч...
... и хотя мы одни с тобою, мы совсем не одни - балеринами над стеною танцуют
огни..
все пройдет... останутся губы, целующие голубую соленую влагу твоих глаз...
... Мой саркофаг достиг дна... Разумные были, Разумные жили - станция
опустилась в мертвом городе и стала одним из его домов...Разумные стали
Безумными и погубили свою планету...
фреска, тусклая от патины времени. Женщина ждет любимого. Женщина ждет
любимого, улетевшего к далеким мирам. Я долго вглядывался в лицо женщи-
ны, потом вылил на губку остатки воды и протер фреску. На миг засиял бо-
жественной красотой лик с твоими глазами и скрылся под распустившимися
цветами...
ные:
Глава шестнадцатая
Глава шестнадцатая
Наташа словно расцвела. Как мы радовались каждой нашей встрече, телефонным
звонкам, совместным прогулкам. А как она волновалась, когда я в первый раз
привел ее к себе домой и познакомил с родителями. Я очень хотел, чтобы она
понравилась моим старикам - так и случилось. Вроде бы само собой, естественно,
Наташу приняли как родную в нашу семью, но только позже я понял, сколько такта
было проявлено матерью и отцом.
видно, ждал меня.
телевизора.
нахмурившись.
зал, что у нас с Наташей действительно серьезно.
дел на меня. - Насколько я понимаю, Наташа замужем?
живет сейчас с матерью и братом. Здесь, неподалеку.
час работает не то тренером, не то завскладом.
и жить там негде?
таша с мамой. Здесь, естественно, тоже негде - не приведу же я жену к
вам на кухню, на раскладушку. Но вы не беспокойтесь, сами знаете, я стою
на очереди в издательстве, мы строим дом на проспекте Мира, и мне обеща-
ют однокомнатную квартиру с учетом моего заболевания... А пока перебьем-
ся как-нибудь... Кроме того, Наташу опять кладут в больницу - не долечи-
лась она, судя по всему.
чилось?
их точки зрения, я еще совсем молодой и многого не понимаю, мне хоть бы
сейчас пожить да не тужить, а я уже перенес серьезное заболевание, ос-
тался без дома, сын мой растет без меня, а я еще решил связать свою
жизнь с милой, но беспомощной Наташей, которая не сегодня-завтра ляжет
на больничную койку...
себя здоровыми и благоустроенными... Как объяснить отцу и матери, что не
квартиру, не дачу, не машину - обрел я любовь, что пошатнулось Наташино
здоровье от нашей разлуки, что пойдет она теперь на поправку...
бавил:
ох, тяжело, да уж чему быть - того не миновать. Может, чайку попьешь,
сынок? А? С бараночками.
Глава семнадцатая
Контровский Владимир
Акунин Борис
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк