что с успехом могло бы служить символом его отца, на нашу с вами
страну, леди и джентльмены, члены суда и телезрители!
он теперь уже взрослый человек, и я называю это государственной
изменой. Попробуйте отрицать это, доктор, попробуйте отрицать!
шепотом.
собак, бросающихся на дичь, сбитую выстрелом с дерева.
беспомощно и задумчиво уставился на провода, которые пристально
следили за всеми рефлексами, которыми бог наградил его для того,
чтобы он мог себя защищать. Всего какую-нибудь минуту назад он
был красноречивым рупором могущественной и мудрой организации. А
теперь он вдруг оказался в одиночестве, решая свою собственную -
сугубо личную - проблему.
сказал он,- я, по-видимому, подсознательно стал бы отравителем
собак.
лицам зрителей, выхватили на мгновение физиономию судьи, а затем
снова уставились на Пола.
истории, касающейся меня и памяти моего отца, я считаю, что я
все равно верил бы в неправомерность власти машин. Есть много
людей, которых никак не обвинишь в том, что они ненавидят своих
отцов и которые, насколько мне известно, согласны со мной. И я
считаю, что ненависть эта заставляет меня не только верить в
правоту этого дела, но заставляет меня также предпринимать
какие-то действия по отношению к системе. Стрелка согласна со
мной?
большинство людей руководствуется в своих действиях низменными
побуждениями, и боюсь, что медицинские данные поддержат меня в
этом. Низменные побуждения в значительной части являются тем,
что заставляет людей, в том числе и моего отца, действовать.
Боюсь, что такова уж человеческая натура.
миллионы зрителей, которые сейчас видели и слышали его, и
подумал, доходит ли смысл сказанного им хотя бы до кого-нибудь.
Он попытался найти какой-либо более живой образ, который поможет
им понять его слова. Образ такой встал перед его мысленным
взором, но он счел его неприемлемым, но за неимением ничего
лучшего он все-таки привел его.
видеть,- сказал Пол,- росли почти на чистых кошачьих
экскрементах. Я...
в окно.
всех призову к ответу за подобное безобразие.
дюжина ребят, переодетых индейцами.
приостановим дачу свидетельских показаний, пока они не пройдут.
градом осколков стекла американский флаг справа от судьи.
Нью-Йорк, вторично пересек реку Ирокез в городе Айлиуме. На
заднем его сиденье находились мистер Юинг Дж. Холъярд, шах
Братпура, духовный владыка шестимиллионной секты Колхаури, и
Хашдрахр Миазма - переводчик и племянник шаха. Шах и Хашдрахр,
мучимые ностальгией по колокольчикам храмов, брызгам фонтанов и
крикам стражи во дворе дворца, отправились теперь домой.
самом начале их поездки, Холъярд и шах, каждый в соответствии с
требованиями своей собственной культуры, были равны в своем
блеске, а Хашдрахр был просто придатком в качестве третьего
лица. Теперь иерархия путешественников претерпела некоторые
изменения. Функции Хашдрахра расширились, и теперь он был не
только языковым мостом между шахом и Холъярдом, но и
промежуточной социальной ступенькой между ними.
которую так трудно определить велениями одной только доброй
воли, мистер Холъярд всем своим видом являл полное отсутствие
какого-либо ранга столь же очевидно, сколь доктор Холъярд
представлял очень высокий ранг. И хотя он ни словечком не
обмолвился своим подопечным относительно того, что сдача
экзаменов по физической подготовке могла означать буквально
жизнь или смерть для его карьеры, они почувствовали, что его
положение разлетелось вдребезги сразу же, как только его
принесли из гимнастического зала Корнелля и привели в чувство.
шорты и теннисные туфли, надел свой обычный костюм, в зеркале
перед ним предстал не шикарный, одетый со вкусом космополит, а
старый и разряженный в пух и прах дурак. Тут же были отменены
бутоньерка, яркий жилет и цветная рубашка. Так один за другим
исчезли аксессуары и символы неудачного дипломата. И теперь его
наряд представлял комбинацию белого, черного и серого. Следует
отметить, что и состояние его духа было окрашено в те же цвета.
оставалось что терять, последовал еще один сокрушительный удар.
Персональные машины государственного департамента чисто
автоматически, в соответствии с законами и порядками, с
непостижимой для человеческого разума последовательностью
возбудили против него дело в суде, поскольку он никогда не имел
права на степень доктора философии, на свой классификационный
номер, а если уж быть совершенно точным, то и на собственный
текущий счет в банке.
непосредственный начальник, но Холъярд прекрасно понимал, что
это было просто древнее магическое заклинание, которое ничем не
поможет ему в джунглях металла, стекла, пластика и инертного
газа.
заполняя социальный разрыв, хотя, ей-богу, это братпурское слово
было уже прекрасно известно Холъярду.
только в обратную сторону.
этот инцидент к себе на родину в качестве главного воспоминания
о Соединенных Штатах. Это же ведь весьма странный,
непоказательный, единичный и глупый случай. И он ни в коем
случае не может считаться выражением темперамента американского
народа. Этот неврастеник просто вынужден был проявить свою
агрессивность перед вами, джентльмены. Заверяю вас, вы можете
путешествовать по этой стране еще хоть шесть сотен лет и никогда
больше не увидите ничего подобного.
эти последние дни своей карьеры он продолжал с печальным
озлоблением безупречно выполнять свои служебные обязанности.
вам удалось увидеть здесь, и попытайтесь представить себе, какие
преобразования может претерпеть ваша страна.
продолжал Холъярд.- Америка направит к вам инженеров и
управляющих, специалистов абсолютно во всех отраслях, с тем
чтобы изучить ваши ресурсы, распланировать вашу модернизацию,
проверить и классифицировать ваших граждан, организовать кредит,
механизировать страну.
ЭПИКАК, сики кану пу?
первый шаг, не будете ли вы столь любезны спросить у ЭПИКАК XIV,
для чего созданы люди?
этот раз дорогу ему загородила не команда Корпуса Ремонта и
Реконструкции, а плотная фаланга арабов. И как бы на тот случай,
Афанасьев Роман
Березин Федор
Каменистый Артем
Андреев Николай
Володихин Дмитрий
Маккарти Кормак