Чтение 4–й страницы книги ~Повелитель мух~

Ральф посмотрел на него искоса. Да, это был голос человека серьезного,
который знает, чего он хочет.

- Потом этот, - Хрюша уже разогнался, - ой, я забыл...

- Ты чересчур много болтаешь, - сказал Джек Меридью. - Заткнись,
Жирняй.

Раздались смешки.

- Вовсе он не Жирняй, - крикнул Ральф, - его истинное имя - Хрюша!

- Хрюша!

- Ой, Хрюша!

Тут раздался настоящий взрыв хохота, хохотали все, даже самые
маленькие. Смех вдруг сплотил мальчиков, и только Хрюша остался вне этого
тесного дружеского кружка. Он залился краской, насупился и опять занялся
очками.

Наконец смех замер и продолжалась перекличка. Был тут Морис, второй в
хоре по росту после Джека, но плотней; он все время улыбался. Был тощий
дичок, которого никто не знал; погруженный в себя, он скрытно держался в
сторонке. Пробормотал, что зовут его Роджер, и снова умолк. Билл, Роберт,
Харольд, Генри; тот мальчик из хора, который упал в обморок, теперь сел,
прислонясь к пальмовому стволу, бледно улыбнулся Ральфу и назвался Саймоном.

Потом Джек сказал:

- Надо решить, как нам спасаться.

Пронесся гул голосов. Совсем маленький мальчик - Генри - объявил, что
он хочет домой.

- Тише вы, - проговорил Ральф рассеянно. Он поднял рог. - По-моему,
чтобы решать, сначала надо выбрать главного.

- Главного! Главного!

- Главным могу быть я, - без обиняков сказал Джек, - потому что я
староста и я запеваю в церкви и до-диез могу взять.

Снова гул голосов.

- Ну и вот, - сказал Джек, - я...

Он запнулся. Черненький - Роджер - наконец-то расшевелился, он
предложил.

- Давайте проголосуем.

- Ага!

- Голосуем за главного!

Выборы оказались забавой не хуже рога. Джек было начал спорить, но
кругом уже не просто хотели главного, но кричали о выборах и чуть не все
предлагали Ральфа. Никто не знал, почему именно его; что касается смекалки,
то уж скорей ее проявил Хрюша, и роль вожака больше подходила Джеку. Но
Ральф был такой спокойный, и еще высокий, и такое хорошее было у него лицо;
но непостижимее всего и всего сильней их убеждал рог. Тот, кто дул в него, а
теперь спокойно сидел на площадке, держа на коленях эту хрупкую красивую
штуку, был, конечно, не то что другие.

- Который с раковиной!

- Ральфа, Ральфа!

- Пусть с трубой будет главный!

Ральф поднял руку, прося тишины.

- Хорошо. Кто за Джека?

С унылой покорностью поднялись руки хористов.

- Кто за меня?

Руки всех, кто не в хоре, кроме Хрюшиной, тут же взлетели вверх. Хрюша
посмотрел, подумал и тоже нехотя потянул руку.

Ральф посчитал:

- Значит, главный - я.

Все захлопали. Хлопал даже хор. Лицо у Джека вспыхнуло от досады, так
что исчезли веснушки. Он дернулся, хотел встать, раздумал и снова сел под
длящийся грохот рукоплесканий. Ральф смотрел на него, ища, чем бы его
утешить.

- Хор, конечно, остается тебе.

- Пусть они будут солдаты!

- Или охотники!

- Нет, лучше пусть...

Веснушки вернулись на лицо Джека. Ральф помахал рукой, прося тишины.

- Джек отвечает за хор. Они будут - ну кто, как ты хочешь?

- Охотники.

Джек и Ральф улыбнулись друг другу с робкой симпатией. И все затрещали
наперебой.

Джек встал.

- Ладно, хор. Можете разоблачаться.

Будто их распустили с урока, мальчики повскакивали с мест, загалдели,
побросали на траву плащи. Свой Джек расстелил на пальме рядом с Ральфом. Его
серые шорты прилипли к телу от пота. Ральф посмотрел на них восхищенно, и,
перехватив этот взгляд, Джек объяснил:

- Я гору хотел перейти, поискать воду. А тут твоя раковина.

Ральф улыбнулся и поднял рог, требуя тишины.

- Слушайте, слушайте. Мне нужно время, чтобы все обдумать. Я еще не
решил с чего начинать. Если это не остров, нас сразу спасут. Так что надо
разобраться, остров это или нет. Все остаются здесь. Никуда не расходиться.
Мы втроем - больше не надо, только запутаемся и потеряемся, - мы втроем
пойдем в разведку. Пойду я, Джек и... и...

Он обвел глазами круг возбужденных лиц. Пойти рвались все.

- И Саймон.

Вокруг Саймона захихикали, и он встал, посмеиваясь. Теперь, когда
обморочная бледность прошла, он оказался маленьким, щуплым, живым и глядел
из-под шапки прямых волос, черных и жестких.

Он кивнул Ральфу:

- Я пойду.

- И я...

Джек выхватил из-за спины большой охотничий нож и всадил в дерево.
Поднялся и замер гул.

Хрюша разволновался:

- И я пойду.

Ральф повернулся к нему:

- Ты не годишься для этого дела.

- Все равно...

- Без тебя обойдемся, - отрезал Джек. - Троих вполне достаточно.

Хрюша сверкнул очками.

- Я с ним был, когда он рог нашел. Я с ним был самый первый.

Но его слова не встретили отклика ни у Джека, ни у прочих. Все уже
расходились. Ральф, Джек и Саймон попрыгали с площадки и пошли по песку,
мимо бухты. Хрюша увязался следом.

- Пусть Саймон идет посередке, - сказал Ральф. - И будем через его
голову разговаривать.

Трое шли в ногу. То есть Саймону, чтоб не сбиться с шага, то и дело
приходилось подтягиваться. Ральф в конце концов не выдержал и оглянулся на
Хрюшу.

- Послушай-ка...

Джек и Саймон стыдливо отвели глаза. И пошли дальше.

- Ну, нельзя же тебе!

Очки у Хрюши опять затуманились - на сей раз от униженья.

- Ты им сказал. Я же просил.

Он был весь красный, и у него дрожали губы.

- Я же просил, чтоб не надо.

- Да про что это ты?

- Что меня Хрюша звать. Говорил же, как хочете зовите, только чтоб не
Хрюша. Просил тебя, чтоб не надо, а ты взял и сказал.

Оба примолкли. Ральф начал понимать Хрюшу, он видел, как тот обижен и
огорчен. Он колебался, извиняться ли ему перед Хрюшей или обидеть еще.

- Лучше уж Хрюша, чем Жирняй, - заключил он наконец легко и откровенно,
как подобает главенствующему. - Но все равно, если обиделся - прости. А
теперь, Хрюша, вернись и займись именами. Делай свое дело. Ну, пока.

Повернулся и побежал догонять удалявшуюся парочку. Хрюша застыл, краска
негодования медленно сползала со щек. И он побрел обратно, к площадке.

Трое мальчиков шли по песку веселыми шагами. Был отлив, и кромка
закиданного водорослями берега тверда под ногами, почти как дорога. Какие-то
чары опутали берег, опутали их, и, опутанные чарами, они ликовали. То и дело
переглядывались, хохотали, говорили, не слушали. Все сияло кругом. Ральф,
испытывая потребность подвести подо все разумную базу, встал с этой целью на
голову и перекувырнулся. Когда отсмеялись, Саймон робко погладил его по
руке. И снова им пришлось хохотать.

- Ну пошли, - сказал наконец Джек. - Мы же разведчики.

- Дойдем до конца острова, - сказал Ральф, - и посмотрим, что за углом.

- Если это остров...

Теперь, к вечеру, миражи постепенно рассеивались. Они нашли конец
острова, не околдованный, четкий, ничем не прикидывающийся. Все то же было
тут нагромождение угловатых форм, и большая глыба сидела отдельно, далеко в
лагуне. Ее облепили морские птицы.

- Как сахарная корочка, - сказал Ральф, - на розовом торте.

- Тут за угол не завернешь, - сказал Джек. - Его и нет, все постепенно.
И там не пройти - одни скалы.

Ральф из-под щитка ладони оглядел ломаный очерк скал, уходящих к горе.
Кажется, отсюда было легче всего добраться до верха.

- Попробуем тут подняться, - сказал он. - Наверно, это самая легкая
дорога. Меньше зарослей этих; одни розовые камни. Пошли.

Трое мальчиков стали карабкаться по склону. Какой-то непонятной силой
выворотило и раскидало эти кубы так, что они громоздились косо, наползая
друг на друга. Чаще всего розовый утес налезал на скошенную глыбу, та
налезала на другую, а та на следующую, все выше, так что розовость
пробивалась ровными уступами сквозь петлистый бред лиан. Там, где утес