упершись взглядом в песок и, как Инне показалось, пряча насмешливую
ухмылку.
радиосеть передавала...
подмигнул как-то незнакомо, ей показалось, даже вульгарно.
радостно им смотреть даже на воробьев, которые так смешно и непугливо
купаются в пыли почти у самых их ног.
ближайшее будущее, что решит в этом новом своем положении, не допустит же
он, чтобы жизнь его снова шла "наперекос"...
в Сельхозтехнику зовут.
додавлю траву-мураву до родной Кураевки, пожалуй, немало воды утечет...
глаза, полные глубоких, темных слез.
Высмеивать, терзать, завидовать. Донимать цинично. Бросать и снова
находить, ревновать без причин...
оказалась среди хлопцев-зерновозов в армейских панамах. Притормозили, руку
подали, а когда села, надоедать не стали. Вежливые ребята. Наверное, сразу
заметили, в каком состоянии была девушка: щеки ее раскраснелись от
волнения, глаза горят, мыслями она все еще там, где только что была.
Виктора до катка, этого "черного бегемота", что стоял в ожидании хозяина
на свежем асфальте. "Ты ведь знаешь, я приставучая",- весело сказала
Виктору, беря его под руку, и заметила, что ее "приставучесть" была ему
приятна, в нем появилось что-то похожее на уверенность, и, взбодренный,
по-журавлиному горделиво он шагал рядом с Инной под пристальными взглядами
бригады.
работам - глядите, дескать, какая славная девушка в мини-юбке постукивает
каблучками рядом, держит вашего Виктора под руку!.. Легко, будто
какойнибудь горец-джигит, вскочил в железное седло, сдвинул с места
стотонную неуклюжую махину, перед которой остальные члены бригады уже
рассыпали лопатами горячий зернистый асфальт. Оттуда, с седла, оглянулся,
сверкнул на прощание Инне уже не сухой, не вымученной, а живой, озорной,
как в школьные годы, улыбкой:
подымают клубы пыли, не успевает она оседать. Работает степь, в трудовом
напряжении вся; там еще комбайны снуют, а тут уже и свежая пашня черными
отсвечивающими валами вперемежку со стерней потянулась по убранному полю.
Не ведают отдыха и дождевалкифрегаты, гонят фонтаны, которые, встретившись
с солнцем, семицветными радугами встают над огородными плантациями, над
зеленой кукурузой. Но в центре всех забот - тока: там блестят золотые
курганы зерна, машины подходят, уходят, люди захвачены своим делом.
Хлеборобский труд привычно властвует здесь, все идет вроде бы в
неторопливом размеренном ритме, а на самом деле спешат степняки,
торопятся, чтобы успеть до дождей, чтобы ни зернинки не потерять, потому
что каждый помнит: нива родит только один раз в году!
комбайнами - весь воздушный океан подернут маревом уборочной страды. От
горизонта до горизонта небо как бы притушено, пригашено, неяркое, плывет
оно в полумгле, и до окончания авральной страдной поры не видеть его
ясным. Такая уж пора: пылища как взыграется после праздника первого снопа,
как подымет от края и до края душные свои паруса над степью, так будет
держать их днем и ночью; ветров сейчас нету, но неискушенному человеку
может со стороны показаться, что над югом снова беснуются пыльные бури.
Бенгалия, закутанная в знойные шубы кураевской пыли. Говорят, своя земля и
в горсти мила. Нигде человеку не страшно, если он не один на этой грешной
земле, если у него есть друзья и окружен он людским уважением, да к тому
же еще - любим. И каторжный труд будет для такого отрадой. И, право же,
вовсе не лишне человеку для полноты счастья иметь еще тот "семейный
экипаж", когда на всю жизнь, до гробовой доски, люди соединяются и в труде
и в любви. Твоя земля... Любит Инна эту степь, и не только тогда, когда
зацветет, запылает по весне с-кифскими тюльпанами, замельтешит
быстрокрылыми ласточками да затрепещет райскоголосым жаворонком в
поднебесье; любит и такой вот в разгар жатвы, в облаках трудовой ныли.
никогда не пойдет "наперсное".
туркмены. В строгой дисциплине, видно, держат их командиры, воспитывают
как следует - не лезть, не приставать к незнакомой девушке со своими
ухаживаниями. Может быть, уж слишком сдержанны, замкнуты в себе. Однако
девушку нисколько не обижает, не тяготит их восточная замкнутость;
напротив, ей даже нравится в пих эта, судя по всему врожденная, скромность
и душевная деликатность. Вера Константиновна говорила, что в Индии тоже
много людей таких вот, доброжелательных, предупредительно-деликатных...
Один из солдат-туркмен совсем похож на вчерашнего ее пациента: до
африканской черноты загорелый, темнобровый, весь как бы выточенный из
дерева редкой породы. Но все же зто не тот, которому она оказывала первую
помощь... Задумчив, что-то мечтательное застыло во взгляде: может, любимую
черноглазую девушку дома оставил? Оживились ребята, когда в виду уже
кураевских полей в облаках поднятой пыли сверкнули белым своим крылом
вечные спутники моря - кигитки. Солдаты даже подскочили в кузове:
белые лоскутки: не девичьи ли письма, ненаписанные и неотправленные,
виделись им над степью сейчас?
ассамблея! Андрон Гурьевич в отпуск прибыл! Как всегда без предупреждения,
без телеграммы.
лысый. Веселый семейный переполох, возбуждение, девчата красуются в новых
заморских косынках, бежит навстречу Инне детвора, выставляет на похвальбу
какие-то странные ракушки... Мама несет поднос с яствами, а на столе и без
того гора всякой еды. Мама явно счастлива, улыбается дочери: такой,
донюшка, у нас день, собрался за столом весь Ягничев род! На маме тоже
новый платок в яблоках, она повязала его вокруг головы по-девичьи и сразу
похорошела.
огорченным, увидев племянницу-медичку, тотчас жо посветлел лицом, поднялся
навстречу:
красавица. Такую только где-нибудь на улицах Калькутты можно встретить...
темно-карей росой.
щекой, задержавшись на миг в наплыве душевности, сердце Инны вдруг
сжалось, а он, уже отстранившись, шепнул ей на ухо:
сумеречный взгляд. Неотрывно смотрел старик на чудо-племянницу, будто
заглядывал в собственную и еще чью-то молодость, где повстречались ему
когда-то такие же вот карие, как бы опрыснутые росою глаза...
наверное, вместо себя на комбайне своего "штурманца", который уже водит
машину не хуже батьки. Хлопец только и ждет, чтобы самому остаться у
штурвала, показать, на что он способен... Мать просто цветет среди гостей,
не присядет, каждого потчует - такое событие! Тесно за столом, жарко -
собралась ведь без малого вся родня: рядом с обветренным лицом хозяина
светятся отливающие бронзой лица братьев - двоюродных и троюродных, все
они большей частью тоже механизаторы; весело тараторят родственницы разных
степеней; даже чуть знакомые девчата и молодицы прибежали с ферм, пускай
далекого колена, но Ягничи же! Отец, как всегда после рюмки, сверх меры
ласковый к Инне, усадил ее рядом с собой, даже обнял за плечо, только
Орловский Гай Юлий
Корнев Павел
Белов Вольф
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Лондон Джек