Джеральд Даррелл.
Сад богов
---------------------------------------------------------------
---------------------------------------------------------------
останется моим другом, потому что она любит Корфу и, пожалуй, энает его
лучше, чем я.
перед второй мировой войной. Кому-нибудь покажется странным, что я все еще
нахожу что писать об этой поре в моей жизни, но тут следует подчеркнуть, что
в то время-особенно на греческую мерку - мы были неплохо обеспечены, никто
из нас не работал в обычном смысле этого слова, а потому большую часть
времени мы развлекались. За пять лет такого образа жизни можно накопить
немало впечатлений.
лицами, проблема заключается в том, чтобы не докучать читателям предыдущих
книг бесконечными описаниями этих лиц. В то же время не следует тщеславно
полагать, что все прочли предыдущие книги; вполне может статься, что
читатель впервые знакомится с вашими творениями. Очень трудно найти такой
путь, чтобы не вызывать раздражение старого читателя и не нагружать сверх
меры нового. Надеюсь, мне это удалось.
как мне кажется, лучше всего выражают суть моего замысла: "Я старался дать
здесь точные портреты своих родных, ничего не приукрашивая, и они проходят
по страницам книги такими, как я их видел. Но для объяснения самого смешного
в их поведении должен сразу сказать, что в те времена, когда мы жили на
Корфу, все были еще очень молоды: Ларри, самому старшему, исполнилось
двадцать три года, Лесли-девятнадцать. Марго-восемнадцать, а мне, самому
маленькому, было всего десять лет. О мамином возрасте никто из нас тогда не
имел точного представления по той простой причине, что она никогда не
вспоминала о днях своего рождения. Могу только сказать, что мама была
достаточно взрослой, чтобы иметь четырех детей. По ее настоянию я поясняю
также, что она была вдовой, а то ведь, как проницательно заметила мама, люди
всякое могут подумать.
втиснуться в произведение, не превышающее по объему "Британскую
энциклопедию", мне пришлось все перекраивать, складывать, подрезать, так что
в конце концов от истинной продолжительности событий почти ничего не
осталось.
хотелось рассказать; в этой книге я пытаюсь исправить упущение. Надеюсь, она
доставит читателям столько же удовольствия, сколько, судя по всему,
доставили ее предшественницы: "Моя семья и другие звери" и "Птицы, звери и
родственники". Я вижу в ней отображение очень важного отрезка моей жизни, а
также того, чего, к сожалению, явно лишены многие нынешние дети -
по-настоящему счастливого и лучезарного детства.
особенно богатые дары: никогда еще не видели мы такого обилия цветов и
плодов, никогда еще море не было таким теплым и не водилось в нем столько
рыбы, никогда еще птицы в таком количестве не высиживали птенцов, никогда
еще над полями не порхало такое множество бабочек и прочих насекомых.
Большущие тяжелые арбузы с рассыпчатой и прохладной, будто розовый снег,
мякотью напрашивались на сравнение с ботаническими бомбами, каждая из
которых могла бы уничтожить целый город; на деревьях, полные сладкого сока,
висели огромные бархатистые груши, оранжевые и розовые, как осенняя луна;
зеленые и черные плоды инжира лопались от напора изнутри, и к розовым
трещинкам лепились золотисто-зеленые бронзовки, опьяненные неистощимым
щедрым угощением. Деревья стонали под тяжестью вишен, отчего сады выглядели
так, словно в них убили исполинского дракона и алые и бордовые капли крови
окропили листву. Початки кукурузы были длиной с руку; укусишь
канареечно-желтую мозаику зерен, и рот наполняется белым молозивом. Копя
запасы к осени, на деревьях набухали нефритово-зеленые плоды миндаля и
грецкого ореха; среди листьев, яркие и лоснящиеся, будто птичьи яйца,
гирляндами висели гладкие оливки.
активность удвоилась. Помимо обычных еженедельных вылазок в обществе Теодора
теперь я совершал куда более смелые и продолжительные экспедиции, так как
обзавелся осликом. Сие четвероногое, по имени Салли, я получил в подарок на
день рождения; при всем своем упрямстве, Салли была бесценным компаньоном,
когда предстояло покрывать большие расстояния и нести различное снаряжение.
Притом упрямство возмещалось одним великим достоинством: подобно всем ослам,
Салли обладала безграничным терпением. Пока я наблюдал того или иного
представителя животного мира, она безмятежно созерцала пространство или же
погружалась в присущую ослам дремоту, это напоминающее транс блаженное
состояние, когда ослы стоят с полузакрытыми глазами, как будто грезя о некой
нирване, и до них не доходят ни оклики, ни угрозы, ни даже удары палкой.
Собаки, подождав немного, начинали зевать, вздыхать, чесаться и множеством
прочих знаков давали понять, что, на их взгляд, мы уделили достаточно
внимания очередному пауку или иной твари, пора двигаться дальше. Когда же
Салли предавалась дремоте, все говорило за то, что она, если понадобится,
способна простоять так не один день.
экземпляр для моей коллекции, я услышал однажды, что в скалистой долине
километрах в восьми от нашего дома он заприметил двух огромных птиц. Похоже,
они там гнездятся. Согласно его описанию, это могли быть только орлы или
грифы, а мне страшно хотелось заполучить птенцов любого из этих двух видов.
В моей коллекции пернатых хищников уже числились три вида сов, перепелятник,
дербник и пустельга; для полного счастья мне недоставало орла или грифа.
Нужно ли говорить, что я не стал делиться своим замыслом с родными: на мясо
для моих животных и без того уходили астрономические суммы. К тому же я
хорошо представлял себе, как воспримет Ларри предложение поселить в доме
грифа. Обзаводясь новыми домашними животными, я давно уже взял за правило
ставить Ларри перед свершившимся фактом. Главное - пронести экземпляр в дом,
а там я всегда мог рассчитывать на поддержку мамы и Марго.
взял добрый запас лимонада, а также обычный набор коллекторских банок и
коробок, сачок для ловли бабочек и большую сумку для орла или грифа. Еще я
взял бинокль Лесли - он был мощнее моего. Спросить разрешения Лесли я не мог
- его весьма кстати не было дома, но я не сомневался, что он охотно одолжил
бы мне свой бинокль. Проверив напоследок все снаряжение, дабы
удостовериться, что ничто не упущено, я принялся нагружать Салли. На
редкость строптивая и раздражительная в этот день даже на ослиную мерку, она
нарочно наступила мне на ногу и больно ущипнула зубами зад, когда я нагнулся
за упавшим сачком. Тумак, который Салли получила за безобразное поведение,
сильно обидел ее, так что начали мы экспедицию, не испытывая особого
расположения друг к другу. Я холодно нахлобучил соломенную шляпу на
лилейного вида мохнатые уши Салли, свистнул собак и тронулся в путь.
небо светилось яркой голубизной - вроде той, какую можно увидеть, если
посыпать солью на пламя. Сперва мы следовали по дороге, устланной толстым
слоем липучей, как цветочная пыльца, белой пыли. В пути нам встречались мои
деревенские друзья; они ехали верхом на осликах - кто на базар, кто на
работу в поле, и эти встречи неизбежно тормозили наше продвижение, так как
воспитанность предписывала поздороваться с каждым из них. На Корфу положено
при встрече всласть поболтать, а заодно и принять в знак дружеского
расположения ломоть хлеба, горсть арбузных семечек или кисть винограда. И
когда пришло время покинуть жаркую пыльную дорогу и приступить к подъему в
гору через прохладные оливковые рощи, я был нагружен всевозможными съестными
припасами, среди которых выделялся величиной арбуз, щедрый дар моего доброго
друга - тетушки Агати. Мы не виделись с ней целую неделю, то бишь целую
вечность, и она явно решила, что все это время я голодал.
прохладой. Псы, как обычно, устремились вперед, выискивая поживу среди
пятнистых толстых стволов и с бешеным лаем гоняясь за дерзкими ласточками,
которые проносились над самой землей. Разумеется, погоня кончалась неудачей,
тогда собаки пытались сорвать ярость на какой-нибудь ни в чем не повинной
овечке или дурковатой курице, и приходилось строго призывать их к порядку.
Заметно повеселевшая Салли бодро трусила по склону, обратив одно ухо вперед,
а другое назад, чтобы слышать мое пение или комментарии о том, что нас
окружало. Покинув сень олив, мы продолжали подъем по жарким склонам,
пробираясь через миртовые заросли, рощицы падуболистного дуба и густой
ракитник. Копыта Салли немилосердно давили разные травы, и горячий воздух
наполнился запахами шалфея и тимьяна. Псы тяжело дышали, Салли и я
обливались потом, когда мы добрались до золотистых и ржаво-красных скал
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Круз Андрей
Круз Андрей