лился во двор для игры в мяч, где позавтракал достаточно легко, но с
пользой для здоровья парой сигар, купленных накануне вечером.
спустился до конца доски и "перебрался" на другую сторону, остался в
постели и, по его собственным словам, "решил закусить во сне".
кое название "кабинета" и временный обитатель коего пользовался, прини-
мая но внимание ничтожную доплату, великим преимуществом подслушивать
все разговоры в упомянутой столовой, мистер Пиквик послал мистера Уэлле-
ра с неотложными поручениями и отправился в комнату дежурного посовето-
ваться с мистером Рокером по вопросу о своем будущем помещении.
- Сколько угодно, мистер Пиквик. Ваш сожительский билетик будет в двад-
цать седьмом на третьем.
сожительский билет в двадцать седьмой номер на третьем этаже, и живущие
в этой камере будут вашими сожителями.
на клочке бумаги, - другой мясник.
торке, чтобы излечить его от нежелания писать. - Каким он был когда-то
молодчиной! Вы по - мните Тома Мартина, Недди? - добавил Рокер, обраща-
ясь к другому стражу, который соскабливал грязь со своих башмаков склад-
ным ножом о двадцати пяти лезвиях.
лая ударение на личном местоимении.
рассеянно глядя прямо перед собой в зарешеченное окно; казалось, будто
он любовно припоминал какую-то мирную сцену из ранней молодости. - Ка-
жется мне, не дальше чем вчера он огрел грузчика возле пристани, в "Лисе
под холмом". Я как сейчас его вижу: идет по Стренду между двух сторожей,
малость протрезвился от синяков, над правым глазом уксусный пластырь, а
этот миленький бульдог, который потом искусал мальчика, бежит за ним по
пятам. Знатная штука - время, правда, Педди?
залось, к разряду молчаливых и задумчивых и только повторил вопрос. Мис-
тер Рокер, оборвав поэтически-меланхолическую нить размышлений, которым
он предавался, вернулся к повседневной жизни и снова взялся за перо.
вик, не слишком очарованный описанием своих будущих сожителей.
своему приятелю.
жить этот джентльмен.
барышником, теперь шулер.
мистеру Пиквику клочок бумаги. - Вот билет, сэр.
мистер Пиквик вернулся в тюрьму, размышляя о том, что ему делать. Убе-
дившись, однако, что разумнее будет не предпринимать дальнейших шагов до
встречи и беседы с тремя джентльменами - его предполагаемыми сожителями,
он отправился прямо на третий этаж.
свете цифры на дверях, он, наконец, обратился за помощью к слуге, кото-
рого застал за его утренним занятием - собиранием оловянной посуды.
лом человек на виселице, с трубкой во рту.
рее, пока не встретился с вышеупомянутым "портретом джентльмена", по
чьей физиономии он постучал согнутым указательным пальцем - сначала ос-
торожно, а потом громко. Повторив эту операцию несколько раз безуспешно,
он решился открыть дверь и заглянуть.
настолько, чтобы не потерять равновесия, и настойчиво старался плюнуть
на шляпу своего друга, стоявшего внизу во дворе. Так как слова, кашель,
чиханье, стук и все прочие обычные способы привлечь внимание не по-
действовали на этого субъекта, не замечавшего гостя, мистер Пиквик после
некоторого колебания подошел к окну и тихонько дернул обитателя камеры
за фалду.
Пиквика с головы до пят, грубо спросил, какого... черта... ему здесь
нужно.
кажется, это номер двадцать седьмой на третьем?
мистер Пиквик.
Симпсон (он-то и был шулер) после паузы, выражавшей большое неудо-
вольствие.
целесообразным промолчать.
окна, пронзительно свистнул и несколько раз выкрикнул какое-то слово.
Что это было за слово, мистер Пиквик не мог разобрать, но он предполо-
жил, что это, должно быть, прозвище мистера Мартина, ибо несколько
джентльменов внизу на дворе немедленно начали кричать: "Мясник!" - ими-
тируя возглас, которым достойные представители этой полезной для общест-
ва профессии ежедневно возвещают кухаркам о своем прибытии.
несколько секунд джентльмен, слишком полный для своих лет, в профессио-
нальной синей кожаной куртке и в сапогах с отворотами и круглыми носка-
ми, ввалился, запыхавшись, в комнату в сопровождении другого джентльмена
в очень поношенном черном костюме и в котиковой шапке. У этого последне-
го джентльмена, сюртук которого был застегнут до самого подбородка бу-
лавками и пуговицами вперемежку, было грубое красное лицо, и походил он
на спившегося священника, каковым и был в действительности.
один высказал мнение, что это "плутня", а другой - убеждение, что это
"подвох". Изложив свою точку зрения в столь вразумительных выражениях,
они посмотрели на мистера Пиквика и друг на друга в неловком молчании.
ные постели, - сказал священник, посматривая на три грязных тюфяка, за-
вернутых на день в одеяло и сложенных в углу комнаты в виде своеобразной
подставки для старого, надбитого таза, кувшина и мыльницы из грубого
желтого фаянса с синими цветами. - Очень неприятная!
прилагательных без какого бы то ни было существительного, засучил рукава
и начал мыть овощи к обеду.
грязную и нестерпимо затхлую. В ней не было ни малейших признаков ковра,
занавесок или штор. Не было даже стенного шкафа. Правда, здесь нашлось
бы мало вещей, которые можно убрать в шкаф, но, как бы незначительны по
размерам ни были все эти остатки хлеба, корки сыра и все эти объедки,
как бы мало ни было мокрых полотенец, рваного платья, изувеченной посу-
ды, раздувальных мехов без сопла, сломанных вилок для поджаривания грен-
ков, - они производят довольно неприятное впечатление, когда разбросаны
по полу маленькой комнаты, которая служит общей гостиной и спальней трем
бездельникам.
довольно продолжительного молчания. - Сколько вы возьмете отступного?
понимаю.
лам сожительства - два шиллинга шесть пенсов. Хотите три боба?
мистер Мартин. - Ну, что вы теперь скажете? Мы откупаемся от вас за три
шиллинга шесть пенсов в неделю. Согласны?
Пиквик, - что все еще не понимаю вас. Разве я могу поселиться где-нибудь
в другом месте? Я думал, что не могу.
обоих своих друзей, а затем каждый из этих джентльменов указал большим
пальцем правой руки через левое плечо. Этот жест, который весьма неточно
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Бажанов Олег
Шекли Роберт
Курылев Олег