опять придвинул свой стул поближе, а старший кассир, полагая, что победа за
ним, вздохнул с подчеркнутой насмешкой; Всеобщая рассеянность не затронула,
пожалуй; лишь стюарда, который в какой-то мере изведал страдания маленького
человека под пятою сильных мира сего и серьезно кивал Карлу, будто желая
этим что-то объяснить.
искусно уложенных так, чтобы они не раскатывались, прошла мимо, на минуту
погрузив помещение в полумрак; катерки, которые Карл, будь у него время, мог
бы сейчас как следует разглядеть, стрелой летели вперед, подчиняясь
уверенным рукам рулевых. Странные плавающие предметы неожиданно выныривали
тут и там из беспокойной воды и снова скрывались в пучине от изумленных
взоров; резвые гребцы-матросы вели вперед шлюпки океанских пароходов,
набитые пассажирами - стиснутые со всех сторон, они сидели робкие и полные
ожидания, хотя кое-кто не упускал случая повертеть головой, разглядывая
изменчивый вид. Бесконечное движение, беспокойство неугомонной стихии
передавались маленьким человечкам и плодам их труда!
обязанностей, а чем был занят кочегар? Он весь вспотел от своей речи и
давным-давно не мог дрожащими руками удерживать на подоконнике свои бумаги;
со всех сторон света собирались к нему жалобы на Шубала, каждой из которых,
по его мнению, вполне хватало, чтобы уничтожить этого Шубала, но капитану он
сумел предъявить лишь печальную неразбериху. Господин с бамбуковой
тросточкой давно уже легонько насвистывал, глядя на потолок; портовые
чиновники взяли офицера за столом в осаду и всем своим видом показывали, что
освобождать его не намерены; старшего кассира удерживало от вмешательства
явно только спокойствие капитана; стюард, стоя по стойке "смирно", с минуты
на минуту ожидал распоряжения капитана относительно кочегара.
кочегару, стараясь на ходу сообразить, как бы поискуснее взяться за дело.
Пора было вмешаться, ведь еще немного - и они с кочегаром могут быстренько
вылететь из канцелярии. Капитан, конечно, человек добрый, к тому же именно
сейчас, как казалось Карлу, у него есть особые основания выступить в роли
справедливого начальника, но нельзя же заговаривать его до полусмерти, а
кочегар именно это и делал, пусть и от безграничного возмущения. Итак, Карл
обратился к кочегару:
уразуметь ваш сбивчивый рассказ. Разве он знает всех машинистов и рассыльных
по фамилиям, а тем более по именам, чтобы сразу, едва вы произнесете
какое-либо имя, догадаться, о ком идет речь? Изложите ваши жалобы по
порядку; во-первых, назовите самую главную, а затем, по нисходящей, -
остальные; может быть, тогда будет вовсе незачем большинство из них даже
упоминать. Мне-то вы очень четко все представили!
грех", - подумал он в свое оправдание.
голос, кочегар тотчас умолк, но глаза его, полные слез от оскорбленного
мужского самолюбия, ужасных воспоминаний и теперешнего крайне бедственного
положения, уже толком не узнавали Карла. Да и как ему было именно сейчас -
Карл без слов понял умолкшего кочегара, - как ему было именно сейчас вдруг
изменить свою манеру выражаться, ведь он полагал, что все уже сказал, не
возбудив ни малейшего сочувствия, с другой стороны, будто вовсе ничего еще
не сказал, но уже не может ожидать, что господа выслушают его до конца! И в
такой-то вот момент вмешивается Карл, его единственный союзник, хочет дать
ему добрый совет, а вместо этого показывает, что все, все пропало!
себе Карл, опустив голову под взглядом кочегара и в отчаянии хлопнув
ладонями по бедрам. Но кочегар истолковал это превратно, по-видимому, он
заподозрил в поведении Карла некий тайный упрек себе и, намереваясь
разубедить его, в довершение всего заспорил с Карлом. И это когда господа за
круглым столом давно уже сердились на нелепый шум, мешающий их важной
работе, когда старший кассир, вконец озадаченный терпеливостью капитана,
готов был вот-вот взорваться, когда стюард, снова полностью на стороне
хозяев, буквально испепелял кочегара взглядом и, наконец, когда господин с
бамбуковой тросточкой, на которого время от времени дружески поглядывал даже
капитан, совершенно охладел к кочегару, более того - проникся к нему
отвращением и, вытащив записную книжечку, явно размышлял о своих делах,
переводя взгляд с записной книжечки на Карла и обратно.
против него словоизвержение кочегара, но при всем том дружески ему улыбаясь,
- вы правы, правы, я в этом нисколько не сомневаюсь. - Из страха перед
дракою он бы охотно схватил размахивающие руки кочегара, а еще лучше отвел
бы его в угол и шепнул несколько успокоительных слов, чтоб никто больше их
не слыхал. Но кочегар закусил удила. Теперь уже Карл пытался найти
какое-никакое утешение в мысли, что, на худой конец, кочегар покорит всех
семерых присутствующих здесь мужчин силою своего отчаяния. Кстати, на
письменном столе, если взглянуть повнимательнее, имелся пульт со множеством
электрических кнопок; хлопни по нему рукой - и весь корабль с его
коридорами, полными враждебных людей, будет поднят на ноги.
тросточкой и не слишком громко, но отчетливо, перекрыв выкрики кочегара,
спросил:
Стюард взглянул на капитана, тот кивнул. Стюард подошел к двери и открыл ее.
На пороге стоял мужчина средней комплекции, в старом сюртуке, по виду не
очень-то подходящий для работы с машинами, и все-таки это был - Шубал. Если
бы Карл не понял этого по лицам присутствующих, на которых отразилось
известное удовлетворение - в том числе и на лице капитана, - он непременно
догадался бы об этом по ужасу кочегара, так стиснувшего кулаки обвисших рук,
будто это действие для него - самое важное и он готов пожертвовать ради него
всей своей жизнью. В сжатые кулаки устремились все его силы, даже те, что
помогали ему держаться на ногах.
конторской книгой под мышкой - вероятно, это были платежные ведомости и
характеристики кочегара, - смотрит в глаза всем по очереди, не срывая, что
пытается установить настроение каждого. Семеро были уже на его стороне, ведь
если раньше у капитана и были кое-какие претензии к нему, объективные или
хотя бы притворные, то после мучений, которые он принял от кочегара, Шубал,
по всей вероятности, казался ему безупречным работником. С такими, как
кочегар, мягко обращаться нельзя, и упрекнуть Шубала можно лишь в том, что
даже за столь долгий срок он не сумел сломить строптивость кочегара, который
посмел явиться нынче к капитану.
Шубала произведет на этих людей именно то воздействие, какое она должна
оказывать на высокое собрание, ибо, хотя Шубал и умел хорошо притворяться,
он вряд ли сможет удержаться в своей роли до конца. Коротенькой вспышки его
злобы хватит, чтобы присутствующие ее заметили, уж об этом Карл позаботится.
Он уже кое-что знал о проницательности, слабостях, капризах каждого, и с
этой точки зрения проведенное здесь время не пропало зря. Только бы кочегар
остался на высоте, но он казался совершенно небоеспособным. Если бы Шубала к
нему подвели, он бы, верно, смог разбить кулаками его ненавистный череп.
Однако же сделать самому несколько шагов к этому человеку кочегар был не в
силах. Отчего столь предусмотрительный Карл не предусмотрел, что Шубал
должен в конце концов прийти, если не по собственной инициативе, то по зову
капитана? Отчего по дороге сюда он не обсудил с кочегаром точный план
действий, - на деле-то они просто вошли в эту дверь до ужаса
неподготовленные. Способен ли кочегар вообще говорить, отвечать "да" и
<нет", как положено на перекрестном допросе, каковой, кстати, предстоял лишь
в самом благоприятном случае? Вон стоит - ноги расставил, колени дрожат,
голова чуть приподнята, и воздух клокочет в открытой глотке, будто в груди
больше нет легких, чтобы справиться с дыханием.
дома, пожалуй, никогда не бывал. Видели бы его родители, как он на чужбине,
перед важными особами, отстаивает добро и, хотя пока не добился победы,
приготовился сражаться до конца! Изменили бы они свое мнение о нем? Посадили
бы рядом с собой за стол? Похвалили бы? В кои-то веки заглянули бы в его
любящие глаза? Праздные вопросы и совсем не время их задавать!
поступках; Девушка с камбуза сказала мне, что видела, как он направился
сюда. Господин капитан и вы все, господа, я готов документально опровергнуть
любое обвинение, а в случае необходимости и показаниями объективных и
незаинтересованных свидетелей, которые ждут за дверью. - Так говорил Шубал.
Во всяком случае, это была внятная человеческая речь, и по изменившемуся
выражению на лицах слушателей можно было подумать, будто впервые за долгое
время они вновь слышат членораздельные звуки. Правда, они не заметили, что и
эта прекрасная речь страдала шероховатостями. Почему первыми словами, что
пришли ему на ум, были - "неблаговидные поступки"? Может быть, обвинения и
нужно было начинать с этого, а не с национальных предрассудков Шубала?
Девушка с камбуза видела кочегара на пути в канцелярию, и Шубал тут же все
понял? Не подтолкнуло ли его к пониманию чувство вины? И он тотчас привел с
собой свидетелей, назвав их, в довершение всего, "объективными" и
"незаинтересованными"? Плутовство, и только! А присутствующие это терпят да
еще считают такое поведение достойным? Зачем ему понадобилось, чтобы между
разговором с девушкой и его прибытием сюда прошло так много времени? Не
иначе как затем, чтобы кочегар вконец утомил господ и рассудок их омрачился,
а рассудка-то Шубал и опасался в первую очередь. Он ведь явно долго стоял за
дверью и постучал лишь в тот миг, когда, услыхав праздный вопрос того
господина, укрепился в мысли, что с кочегаром все кончено.
воли, но господам надо было показать это иначе, более наглядно. Они
Херберт Фрэнк
Курылев Олег
Корнев Павел
Громыко Ольга
Мережковский Дмитрий
Афанасьев Роман