озаренную красным светом ночника, но дверь была заперта и ключ вытащен. Его
надо найти, но как это сделать в такой неразберихе и за те краткие,
драгоценные секунды, что были в распоряжении у Карла! Сейчас нужно быть уже
на лестнице, нужно мчаться и мчаться. А он ищет ключ! Ищет его во всех
доступных выдвижных ящиках, на столе, заваленном столовой посудой,
салфетками и какой-то начатой выпивкой, в кресле под кучей старой одежды,
наваленной в полнейшем беспорядке, ведь ключ вполне мог находиться там, но
все напрасно, в конце концов он бросился к действительно вонючему канапе,
пытаясь нащупать ключ в каком-нибудь уголке или в складке покрывала. Затем
прекратил поиски и остановился посреди комнаты. "Наверное, Брунельда
прицепила ключ к своему поясу, - подумал он, - там у нее много чего висит, и
все поиски напрасны".
один сверху, другой снизу, чтобы получить две точки опоры. Едва он надавил
на ножи, лезвия, естественно, сломались пополам. Но это и к лучшему,
обломками он мог орудовать гораздо увереннее. И он налег изо всех сил,
широко разведя руки и упершись ногами в пол, постанывая и внимательно
наблюдая за дверью. Замок едва ли будет сопротивляться долго, Карл с
радостью почувствовал, что язычок явно поддается медленно, но верно; чтобы
на балконе не всполошились, дверь следовало открыть совершенно бесшумно,
поэтому Карл действовал с величайшей осторожностью, чуть не уткнувшись в
замок носом.
комнате, занавесь за ними была задернута, Карл, должно быть, не услышал их
шагов, но, увидев их, выпустил нож из рук, у него не оказалось даже времени
для объяснения или извинения, так как в припадке давно копившейся ярости
Деламарш набросился на Карла - развязанный пояс его халата описал в воздухе
сложный зигзаг. В последнее мгновение Карл увернулся, он мог бы вытащить
ножи из двери и использовать их для защиты, но вместо этого, пригнувшись и
подпрыгнув, схватился за широкий воротник халата Деламарша, поднял его,
дернул вверх - халат-то был французу велик - и ловко набросил его на голову
противника, захватив его совершенно врасплох; тот сначала сослепу замахал
руками и неуклюже замолотил кулаками по спине Карла, который, чтобы уберечь
лицо, прилип к его груди. Карл терпел удары, хотя и содрогался от боли, но
удары становились сильнее, а. как же не терпеть, ведь впереди была победа.
Схватив руками голову противника так, что большие пальцы пришлись , как раз
против глаз, он толкал его перед собой в гущу мебельного беспорядка и
вдобавок старался захлестнуть ноги Деламарша поясом халата, чтобы свалить
его с ног.
что он чувствовал, как возрастает сопротивление и как жилистое тело врага
все больше упирается, он начисто забыл, что Деламарш здесь не один. Но очень
скоро ему об этом напомнили: у него вдруг подкосились ноги, которые
Робинсон, с криком кинувшись позади Карла на пол, дернул к себе. Вздохнув,
Карл выпустил Деламарша, и тот отпрянул еще на шаг. Брунельда в борцовской
стойке возвышалась в центре комнаты и сверкающими глазами наблюдала за
схваткой. Словно участвуя в ней, она тяжело дышала, примеривалась
прищуренными глазами и медленно замахивалась кулаками. Деламарш рывком
сбросил с головы воротник халата, опять получив возможность видеть, и
теперь, само собой, пошла уже не борьба, а наказание. Схватив Карла за
грудки, он прямо-таки оторвал его от пола и, от презрения даже не посмотрев
на него, с такой силой швырнул на находящийся в нескольких шагах шкаф, что
Карл в первое мгновение решил, будто резкая боль в спине и голове, вызванная
ударом о шкаф, идет от кулаков Деламарша.
француза. И когда он, теряя сознание, упал возле шкафа, в ушах у него эхом
звучало: - Ну, погоди!
стояла глубокая ночь, только сквозь балконную занавесь проникал слабый
лунный свет. Слышалось спокойное посапывание трех спящих - самое громкое
принадлежало Брунельде, она и во сне пыхтела, как днем; было, однако,
трудновато установить, где находился кто из спящих - вся комната полнилась
шумом их дыхания. Немного сориентировавшись, Карл решил обследовать себя и
испугался: ведь хотя все тело было сведено от боли, он даже и не думал о
том, что мог получить серьезную травму. Теперь он чувствовал тяжесть в
голове, и все лицо, шея и грудь под рубашкой были влажны, как от крови.
Нужен был свет, чтобы выяснить, в каком он состоянии, вдруг он искалечен,
тогда Деламарш, наверное, охотно его отпустит, но что он будет делать, ведь
в таком случае все кончено. Ему припомнился парень с изъеденным носом, и на
минуту он закрыл лицо руками.
туда. Вскоре его пальцы нашарили ботинок, а затем и ногу. Это был Робинсон -
кто же еще станет спать не разуваясь? Ему велели устроиться перед дверью,
чтобы помешать побегу Карла. Но разве они не заметили, в каком он состоянии?
Он пока и не собирался убегать, просто хотел выбраться на свет. Раз через
дверь не выйти, остается путь на балкон.
канапе, к которому Карл, естественно, приблизился очень осторожно,
неожиданным образом оказалось пустым, зато посреди комнаты он наткнулся на
высокую, но плотную кучу одежды, одеял, занавесей, подушек и ковров. Сначала
он решил, что куча небольшая, вроде той, какую он нашел вечером на канапе,
может, это она и свалилась на пол, однако когда Пополз дальше, то, к своему
удивлению, понял, что тут целый вагон вещей, вероятно вынутых из шкафов, где
они хранились днем. Обогнув ползком эту груду, Карл сообразил, что она
являет собой импровизированное ложе, на самом верху которого, как он
убедился после осторожного ощупывания, отдыхали Деламарш и Брунельда.
Там, за занавесью, был совершенно иной мир. Он встал на ноги, прошелся
несколько раз по балкону в свежем ночном воздухе, в сиянии полной луны. Он
посмотрел на улицу - там было тихо, из ресторана еще доносилась музыка, но
уже приглушенно, какой-то человек подметал у входа тротуар, в улочке, где
вечером среди всеобщего чудовищного гама невозможно было расслышать выкрики
кандидата, теперь отчетливо слышалось ширканье метлы по мостовой.
был молодой человек с бородкой клинышком, которую он за чтением все время
теребил; читал он, быстро шевеля губами, а сидел лицом к Карлу за маленьким,
заваленным книгами столом; снятая со стены лампочка была втиснута между
двумя большими книгами и заливала его ярким светом.
человек взглянул на него.
не замечал его, - только сейчас, прикрыв рукой глаза, он оторвался от книги,
чтобы выяснить, кто это неожиданно с ним поздоровался, но ничего не увидел и
в конце концов приподнял лампу и посветил на соседний балкон.
добавил:
уголок балкона по соседству с парнем. Молча смотрел он, как тот читает
книгу, переворачивает страницы, время от времени листает другие тома,
хватаясь за них с молниеносной быстротой, что-то там выверяет и часто делает
заметки в тетради, поразительно низко склоняясь к ней лицом.
Почти так же - давно-давно - Карл сидел за столом в доме родителей и делал
уроки, отец же читал газету или занимался бухгалтерией и корреспонденцией
какого-нибудь ферейна, а мать шила, высоко поднимая иглу над материей. Чтобы
не мешать отцу, Карл держал на столе только тетрадь и письменные
принадлежности, а нужные книги размещал справа и слева от себя на креслах.
Как спокойно там было! Как редко заходили в ту комнату чужие люди! Еще
ребенком Карл любил смотреть, как под вечер мать запирала на ключ дверь
квартиры. Она и не догадывается, что Карл дошел до того, что пытается
взламывать ножами чужие двери.
учебу, будет очень и очень трудно. Он вспомнил, как однажды дома целый месяц
болел; сколько труда стоило потом наверстать упущенное. Теперь он, помимо
английского учебника коммерческой корреспонденции, давным-давно не читал ни
одной книги.
другом месте? Ваш пристальный взгляд ужасно мне мешает. В два-то часа ночи я
могу поработать на балконе без помех? Вы чего-нибудь от меня хотите? Вы
учитесь? - спросил Карл.
минуткой, чтобы разложить книги в другом порядке.
комнату. Спокойной ночи.
вернулся к своим книгам, тяжело подперев лоб правой рукой.
балкон; он ведь так и не выяснил, в каком состоянии находится. Что за
тяжесть у него на голове? Он поднял руку и удивился, не обнаружив кровавой
раны, как опасался там, в темной комнате, это была всего лишь влажная,
похожая на тюрбан повязка. Судя по обрывкам кружева, она была сооружена из
старой рваной рубашки Брунельды, и, вероятно, Робинсон небрежно обмотал ее
вокруг головы Карла. Только забыл отжать тряпицу, и, пока Карл лежал без
сознания, много воды натекло ему под рубашку, нагнав потом страху.
рассмотреть, в комнате слишком темно.
Корнев Павел
Суворов Виктор
Браун Дэн
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Круз Андрей