небольшой части его тела, кото-рая высовывается из-под дивана. Чтобы
избавить сестру и от этого зрелища, он однажды перенес на спине-- на эту
работу ему потребовалось четыре часа-- простыню на диван и положил ее таким
образом, чтобы она скрывала его целиком и сестра, даже нагнувшись, не могла
увидеть его. Если бы, по ее мнению, в этой простыне не было на-добности,
сестра Могла бы ведь и убрать ее, ведь Грегор укрылся так не для
удовольствия, это было достаточно яс-но, но сестра оставила простыню на
месте, и Грегору пока-залось даже, что он поймал благодарный взгляд, когда
осторожно приподнял головой простыню, чтобы посмот-реть, как приняла это
нововведение сестра.
часто слышал, как они с похвалой от-зывались о теперешней работе сестры,
тогда как прежде они то и дело сердились на сестру, потому что она каза-лась
им довольно пустой девицей. Теперь и отец и мать ча-сто стояли в ожидании
перед комнатой Грегора, покуда сестра там убирала, и, едва только она
выходила оттуда, заставляли ее подробно рассказывать, в каком виде была
комната, что ел Грегор, как он на этот раз вел себя и заметно ли хоть
маленькое улучшение. Впрочем, мать от-носительно скоро пожелала навестить
Грегора, но отец и сестра удерживали ее от этого-- сначала разумными
до-водами, Которые Грегор, очень внимательно их выслуши-вая, целиком
одобрял. Позднее удерживать ее приходилось уже силой, и когда она кричала:
"Пустите меня к Грего-ру, это же мой несчастный сын! Неужели вы не
пони-маете, что я должна пойти к нему?"-- Грегор думал, что, наверно, и в
самом деле было бы хорошо, если бы мать приходила к нему. конечно, не каждый
день, но, может быть, раз в неделю; ведь она понимала все куда лучше, чем
сестра, которая при всем своем мужестве была только ребенком и в конечном
счете, наверно, только по детскому легкомыслию взяла на себя такую обузу.
Грегор в дневное время уже не показывался у окна, ползать же по нескольким
квадрат-ным метрам пола долго не удавалось, лежать неподвижно было ему уже и
ночами трудно, еда вскоре перестала до-ставлять ему какое бы то ни было
удовольствие, и он приобрел привычку ползать для развлечения по стенам и по
потолку. Особенно любил он висеть на потолке; это было совсем не то, что
лежать на полу; дышалось свобод-нее, тело легко покачивалось; в том почти
блаженном со-стоянии и рассеянности, в котором он там наверху пребы-вал, он
подчас, к собственному своему удивлению, сры-вался и шлепался на пол. Но
теперь он, конечно, владел своим телом совсем не так, как прежде, и с какой
бы вы-соты он ми падал, он не причинял себе при этом никако-го вреда. Сестра
сразу заметила, что Грегор нашел новое развлечение-- ведь ползая, он повсюду
оставлял следы клейкого вещества,-- и решила предоставить ему как можно
больше места для этого занятия, выставив из комна-ты мешавшую ему ползать
мебель, то есть прежде всего сундук и письменный стол. Но она была не в
состоянии сделать это одна; позвать на помощь отца она не осмелива-лась,
прислуга же ей, безусловно, не помогла бы, ибо, хотя эта шестнадцатилетняя
девушка, нанятая после ухода прежней кухарки, не отказывалась от места, она
испро-сила разрешение держать кухню на запоре и открывать дверь лишь по
особому оклику; поэтому сестре ничего не оставалось, как однажды, в
отсутствие отца, привести мать. Та направилась к Грегору с возгласами
взволнован-ной радости, но перед дверью его комнаты умолкла. Се-стра,
конечно, сначала проверила, все ли в порядке в комнате; лишь после этого она
впустила мать. Грегор с величайшей поспешностью скомкал и еще дальше потянул
простыню; казалось, что простыня брошена на диван и в самом деле случайно.
На этот раз Грегор не стал выгля-дывать из-под простыни; он отказался от
возможности увидеть мать уже а этот раз, но был рад, что она нако-нец
пришла.
старый сундук и как сестра все время брала на себя большую часть работы, не
слушая предостережений матери, которая боялась, что та надо-рвется. Это
длилось очень долго. Когда они провозились уже с четверть часа, мать
сказала, что лучше оставить сундук там, где он стоит: во-первых, он слишком
тяжел и они не управятся с ним до прихода отца, а стоя посреди комнаты,
сундук и вовсе преградит Грегору путь, а во-вторых, еще неизвестно, приятно
ли Грегору, что мебель выносят. Ей, сказала она, кажется, что ему это скорей
неприятно; ее, например, вид голой стены прямо-таки удручает; почему же не
должен он удручать и Грегора, коль скоро тот привык к этой мебели и потому
почувст-вует себя в пустой комнате совсем заброшенным.
шепотом, словно не желая, чтобы Грегор, местонахождения которого она не
знала, услыхал хотя бы звук ее голоса, а в том, что слов он не понимает, она
не сомневалась,-- разве, убирая мебель, мы не пока-зываем, что перестали
надеяться на какое-либо улучшение и безжалостно предоставляем его самому
себе? По-моему, лучше всего постараться оставить комнату такой же, ка-кой
она была прежде, чтобы Грегор, когда он к нам воз-вратится, не нашел в ней
никаких перемен и поскорее забыл это время.
общения с людьми при однообразной жизни внутри семьи помутило, видимо, за
эти два месяца его разум, ибо иначе он никак не мог объяснить себе
появившейся у него вдруг потребности оказаться в пустой комнате. Неужели ему
и в самом деле хотелось превра-тить свою теплую, уютно обставленную
наследственной мебелью комнату в пещеру, где он, правда, мог бы
беспрепятственно ползать во все стороны, но зато быстро и полностью забыл бы
свое человеческое прошлое? Ведь он и теперь уже был близок к этому, и только
голос ма-тери, которого он давно не слышал, его встормошил. Ни-чего не
следовало удалять; все должно было оставаться на месте; благотворное
воздействие мебели на его состоя-ние было необходимо; а если мебель мешала
ему бессмыс-ленно ползать, то это шло ему не во вред, а на великую пользу.
при обсуждении дел Грегора высту-пать в качестве знатока наперекор
родителям, она и сей-час сочла совет матери достаточным поводом, чтобы
на-стаивать на удалении не только сундука, но и вообще всей мебели, кроме
дивана, без которого никак нельзя было обойтись. Требование это было
вызвано, конечно, не толь-ко ребяческим упрямством сестры и ее так
неожиданно и так нелегко обретенной в последнее время самоуверенно-стью;
нет, она и в самом деле видела, что Грегору нужно много места для
передвижения, а мебелью, судя по всему, он совершенно не пользовался. Может
быть, впрочем, тут сказалась и свойственная девушкам этого возраста
пыл-кость воображения, которая всегда рада случаю дать себе волю и теперь
побуждала Грету сделать положение Гре-гора еще более устрашающим, чтобы
оказывать ему еще большие, чем до сих пор, услуги. Ведь в помещение, где
были бы только Грегор да голые стены, вряд ли осме-лился бы кто-либо, кроме
Греты, войти.
какую-то неуверенность и тревогу, вскоре умолкла и принялась в меру своих
сил помогать сестре, выставлявшей сундук за дверь. Без сундука Грегор, на
худой конец, мог еще обойтись, но письменный стол должен был остаться. И
едва обе женщины, вместе с сундуком, который они, кряхтя, толкали, покинули
комнату, Грегор высунул голову из-под дивана, чтобы найти способ осторожно и
по возможности деликатно вмешаться. Но на беду первой вернулась мать, а
Грета, оставшаяся одна в соседней комнате, раскачивала, обхватив его обеи-ми
руками, сундук, который, конечно, так и не сдвинула с места. Мать же не
привыкла к виду Грегора, она могла даже заболеть, увидев его, и поэтому
Грегор испуганно попятился к другому краю дивана, отчего висевшая спе-реди
простыня все же зашевелилась. "Этого было доста-точно, чтобы привлечь
внимание матери. Она останови-лась, немного постояла и ушла к Грете.
происходит и что в квартире просто перестав-ляют какую-то мебель,
непрестанное хождение женщин, их негромкие возгласы, звуки скребущей пол
мебели-- все это, как он вскоре признался себе, показалось ему огром-ным,
всеохватывающим переполохом; и, втянув голову. прижав ноги к туловищу, а
туловищем плотно прильнув к полу, он вынужден был сказать себе, что не
выдержит этого долго. Они опустошали его комнату, отнимали у не-го все, что
было ему дорого; сундук, где лежали его лоб-зик и другие инструменты, они
уже вынесли; теперь они двигали успевший уже продавить паркет письменный
стол, за которым он готовил уроки, учась в торговом, в реальном и даже еще в
народном училище,-- и ему было уже некогда вникать в добрые намерения этих
женщин, о существовании которых он, кстати, почти забыл, ибо от усталости
они работали уже молча и был слышен только тяжелый топот их ног.
комнате, они переводили дух, опершись на письменный стол,-- четырежды
поменял направление бега, и впрямь не зная, что ему спасать в первую
очередь, увидел особенно заметный на уже пустой стене портрет дамы в мехах,
поспешно вскарабкался на него и прижался к стеклу, которое, удерживая его,
приятно охлаждало ему живот. По крайней мере этого портрета, целиком
закрыто-го теперь Грегором, у него наверняка не отберет никто. Он повернул
голову к двери гостиной, чтобы увидеть женщин, когда они вернутся.
мать, обняв ее одной рукой.
ее встретился со взглядом висев-шего на стене Грегора. По-видимому,
благодаря присут-ствию матери сохранив самообладание, она склонилась к ней,
чтобы помешать ей обернуться, и сказала-- сказала, впрочем, дрожа и наобум:
Грегору ясно-- она хотела уве-сти мать в безопасное место, а потом согнать
его со сте-ны. Ну что ж, пусть попробует! Он сидит на портрете и не отдаст
его. Скорей уж он вцепится Грете в лицо.
увидела огромное бурое пятно на цве-тастых обоях, вскрикнула, прежде чем до
ее сознания по-настоящему дошло, что это и есть Грегор,
визгливо-прон-зительно: "Ах, боже мой, боже мой!"-- упала с раскину-тыми в
Русанов Владислав
Скальци Джон
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Вронский Константин