read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


- Эти иероглифы означают, что Хань Шань спустился с горы после
многолетних скитаний, чтобы повидать близких, и вот он говорит: "Все это
время я жил на Холодной Горе" - и так далее, - "вчера навестил я друзей и
родных, более половины из них ушло к Желтым Источникам" - то есть умерло, -
"ныне утром смотрю на свою одинокую тень, читать не могу, глаза полны слез".
- Тоже на тебя похоже: читаешь, а глаза полны слез.
- У меня не полны слез!
- Ну, будут полны, потом, через много лет.
- Это точно, Рэй... И вот тут, смотри: "На горе холод, всегда, а не
только в этом году", видишь ли, он в самом деле высоко забрался, на
двенадцать-тринадцать тысяч футов, а то и выше, вот он говорит: "Зазубренные
отроги в вечном снегу, в темных ущельях лес, туман моросит, трава прорастает
только к концу июня, в начале августа начинается листопад, и я тут торчу
высоко, как наркоман..."
- "Торчу, как наркоман?"
- Ну, это я так перевел, вообще-то здесь сказано - как сластолюбец в
городе у подножья горы, я просто осовременил.
- Здорово. - Я поинтересовался, почему Джефи избрал своим героем Хань
Шаня.
- Потому что он жил в горах и был поэт и буддист, упражнялся в
медитации на сути всех вещей, и, между прочим, вегетарианец, хотя лично я в
это не врубаюсь, мне кажется, в современном мире это немножко чересчур, ведь
все живые существа питаются, как могут. И он был человек одиночества, смог
удалиться от мира и жить себе в чистоте и истинности.
- Тоже похоже на тебя.
- И на тебя, Рэй. Я ведь не забыл твои рассказы, как ты медитировал в
лесу в Северной Каролине, и все такое. - Джефи был очень печален, даже
подавлен, я еще не видел его таким тихим, меланхоличным, задумчивым, он
говорил с какой-то материнской нежностью, будто издалека, с бедным томящимся
существом (то есть со мной), нуждающимся в поддержке и утешении, он ничего
не изображал и был как бы в трансе.
- Ты сегодня медитировал?
- А как же, я каждое утро до завтрака медитирую, и еще вечером подолгу,
если не помешают.
- Кто?
- Разные люди. Иногда Кофлин, вчера вот Альва заходил, Рол Стурласон,
еще одна девушка приходит играть в "ябьюм".
- "Ябьюм"? Это что такое?
- Не знаешь, что такое "ябьюм", Смит? Потом расскажу. - Он был слишком
опечален, чтобы говорить о "ябьюме", как я выяснил в одну из ближайших
ночей. Мы еще поговорили о Хань Шане и о стихах, написанных на скалах, а
когда я уходил, пришел Рол Стурласон, высокий симпатичный блондин, чтобы
обсудить подробности их предстоящего путешествия в Японию. Этого Рола
Стурласона интересовал сад камней Р,андзи в монастыре С,кокудзи в Киото, это
просто старые камни, но расположенные таким образом, что получается,
очевидно, некая мистическая эстетика, так что каждый год тысячи туристов и
монахов приезжают туда, чтобы, созерцая камни, обрести спокойствие духа. Я
никогда не встречал людей столь странных и при этом прямых и серьезных, как
этот Стурласон. Больше я его не видел, вскоре он уехал в Японию, но не могу
забыть, как он ответил на мой вопрос: "Кто же так здорово расположил эти
камни?"
- Это неизвестно; какой-то монах, или монахи, много лет тому назад. Но
в том, как они расставлены, есть определенная таинственная форма. Ведь лишь
через форму мы можем познать пустоту. - Он показал мне фотографию этих
камней на аккуратно разровненном граблями песке, похожих на острова в море,
словно с глазами (неровностями), на фоне аккуратной архитектуры
монастырского дворика. Потом он показал схему расположения камней с
проекцией их силуэтов, где прослеживалась геометрическая логика и все такое,
говорил про "одинокую индивидуальность", и что камни - "выпуклости,
расталкивающие пространство", все это имело какое-то отношение к коанам, но,
честно говоря, меня больше интересовал сам Рол, и особенно славный добрый
Джефи, который приготовил на шумном бензиновом примусе еще чаю и подал нам
еще по чашке, почти с молчаливым восточным поклоном.
Все было совсем не так, как на вечере поэтов.

4
Но на следующую ночь, около полуночи, мы с Кофлином и Альвой решили
купить большую галлоновую бутыль бургундского и завалиться к Джефи.
- Что он сейчас делает? - спросил я.
- Не знаю, - говорит Кофлин, - может, работает, может, трахается.
Посмотрим.
Мы купили вина внизу на Шеттак-авеню и поднялись к Джефи, и вновь я
увидал на лужайке его унылый английский велосипед.
- Весь день он колесит по Беркли на этом велосипеде с рюкзачком за
спиной, - сказал Кофлин. - То же самое было в Рид-колледже в Орегоне. Он там
был местной достопримечательностью. Какие мы там пьянки устраивали, с
девицами, с выпрыгиванием из окон, со всякими студенческими приколами,
страшное дело.
- Вообще он странный, конечно, - сказал Альва, задумчиво покусывая
губу; Альва и сам с интересом изучал нашего странного шумно-тихого друга. И
вновь мы вошли в маленькую дверь, и Джефи, в очках, оторвался от книги, на
сей раз это был сборник американской поэзии, и сказал только: "А-а", эдаким
культурным тоном. Друзья сняли обувь и протопали по циновкам в комнату; я
разувался последним, замешкался, в руке у меня была бутылка, я повернулся и
издали показал ее сидевшему скрестив ноги Джефи; и вдруг, с диким криком
"Йаааа!", он взвился в воздух и одним огромным прыжком приземлился возле
меня, в фехтовальной позиции, с внезапным кинжалом в руке, так что острие,
отчетливо звякнув, коснулось стекла. Это был самый потрясающий прыжок,
который я видел в своей жизни, если не считать чокнутых акробатов, - прыжок
горного козла, каковым он, как вскоре выяснилось, и был. Еще он напомнил мне
японского самурая - дикий вопль, прыжок, позиция, гримаса комичного гнева с
выпученными глазами. Мне показалось, что это был действительно выпад и
против нас, помешавших его занятиям, и против самого вина, которое опьянит
его и отнимет вечер, который он собирался посвятить чтению. Но без
дальнейших возражений он сам откупорил бутылку и сделал большой глоток, и
все мы уселись по-турецки и провели четыре часа за приятным разговорцем.
Например, так:
ДЖЕФИ: Ну что, Кофлин, старый перец, чем занимался?
КОФЛИН: Ничем.
АЛЬВА: Что ж это за странные книги? Хм, Паунд. Любишь Паунда?
ДЖЕФИ: Кроме того, что этот старый пердун коверкал имя Ли Бо, называя
его по-японски, и прочей общеизвестной чепухи, поэт неплохой - на самом деле
мой любимый.
РЭЙ: Паунд? Как может этот претенциозный псих быть любимым поэтом?
ДЖЕФИ: Выпей еще, Рэй, ты говоришь чушь. Кто твой любимый поэт, Альва?
РЭЙ: Почему никто не спрашивает, кто мой любимый поэт, я знаю о поэзии
в сто раз больше, чем вы все вместе взятые.
ДЖЕФИ: Это правда?
АЛЬВА: Вполне возможно. Ты не видел книгу стихов, которую он только что
написал в Мексике? "Колесо представленья о трепете мяса проворачивается в
пустоте, испуская тик, дикобразов, слонов, человеков, звездную пыль,
дураков, чепуху..."
РЭЙ: Вовсе не так!
ДЖЕФИ: Кстати о мясе, вы не читали новых стихов...
И так далее, и тому подобное, пока все не переросло во всеобщий галдеж,
а потом и пенье, и катание по полу от смеха; под конец мы с Альвой и
Кофлином ушатались в обнимку по тихой университетской улочке, во все горло
распевая "Эли, Эли!", и с диким грохотом разбили под ногами пустую бутыль, а
Джефи с порога своей избушки смеялся нам вслед. Но мы помешали ему работать,
и я переживал до самого следующего вечера, когда он вдруг заявился к нам с
хорошенькой девушкой и тут же велел ей раздеться, что она и сделала.

5
Это соответствовало теориям Джефи насчет любви и женщин. Я забыл
сказать, что в тот же вечер, когда к нему заходил знаток камней, следом
заглянула девица, блондинка в резиновых ботиках и тибетской накидке на
деревянных пуговицах; в частности, она заинтересовалась нашим будущим
походом на Маттерхорн и спросила: "А мне можно с вами?" - потому что сама
немного занималась альпинизмом.
- А как же, - сказал Джефи специальным смешным голосом для шуток,
басистым и зычным, подражая старому лесничему Берни Байерсу, которого знал
на Северо-западе, - как же, пошли обязательно, там мы все тебя и трахнем на
высоте десять тысяч футов, - он сказал это так забавно и небрежно и, в
общем-то, серьезно, что она вовсе не обиделась, а наоборот, даже как бы
обрадовалась. В том же духе был его нынешний визит с той же девицей,
Принцессой, было часов восемь, стемнело, мы с Альвой мирно пили чай и читали
стихи или печатали их на машинке, когда во двор въехали на двух велосипедах
Джефи и Принцесса. Сероглазая и светловолосая, Принцесса была очень хороша,
и ей было всего двадцать. Я должен сказать еще одну вещь, она была помешана
на сексе и мужиках, так что уговорить ее играть в "ябьюм" не составляло
труда. - Не знаешь, Смит, что такое "ябьюм"? - зычно прогудел Джефи, шагая к
нам в своих тяжелых бутсах и ведя за руку Принцессу. - Щас мы с Принцессой
тебе покажем.
- Идет, - сказал я, - что бы это ни было. - Причем я знал эту
Принцессу, и даже был в нее влюблен где-то с год назад. Очередное дикое
совпадение, что она встретила Джефи, влюбилась в него и теперь ради него
была готова на все. Обычно, когда заходили гости, я накидывал на маленькую
настенную лампу свою красную бандану, а верхний свет выключал, чтобы уютнее



Страницы: 1 2 3 [ 4 ] 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.