щать этой косточки. Инстинкт во мне сильнее меня. Убей меня, я ничего не
могу поделать".
лась и взяла щенка на руки. Поссум был вне себя; он взвизгивал, дрожал,
извивался, лизал ей лицо, вымаливал прощение.
к мягкому, все еще дрожащему тельцу. - Мама просит прощения, мама никог-
да больше не будет тебя мучить. На, миленький, на! Видишь? Вот твоя кос-
точка! Возьми ее!
с явным недоумением смотрел на Саксон, словно желая увериться, что раз-
решение дано, и весь дрожал, точно раздираемый борьбой между долгом и
желанием. Только когда она повторила: "Возьми, возьми" - и кивнула ему,
он решился приблизиться к кости. Но через минуту песик внезапно вздрог-
нул, поднял голову и вопросительно посмотрел на нее. Саксон опять кивну-
ла ему улыбаясь, - и Поссум, облегченно и радостно вздохнув, припал к
драгоценному оленьему ребру.
работы, как собаки из-за кости, - задумчиво начал Билл. - Это инстинкт.
Я так же не мог удержаться, чтобы не дать штрейкбрехеру по скуле, как
Поссум не мог удержаться, чтобы не кинуться на тебя. Это нельзя объяс-
нить. Что человеку положено делать, то он и делает. И если он что-нибудь
делает, значит так нужно, - все равно, способен он объяснить почему или
не способен. Помнишь, Холл не мог объяснить, чего ради он бросил палку
под ноги Мак-Манусу тогда, на состязании. Что человеку положено, то по-
ложено. Вот и все, что я знаю. У меня ведь не было решительно никаких
причин, чтобы вздуть нашего жильца Джимми Гармона. Он славный парень,
честный, порядочный. Но я просто чувствовал потребность отдубасить его:
и забастовка провалилась, и на душе было так скверно, что все кругом ка-
залось отвратительным. Я тебе не рассказывал, я ведь с ним виделся после
тюрьмы, когда у меня заживали руки. Пошел к нему в депо, дождался его, -
он куда-то отлучился, - и попросил прощенья. Что заставило меня просить
прощенья? Не знаю. Вероятно, то же самое, что заставило раньше его из-
бить. Видно, я не мог иначе.
ких терминах о жизни, меж тем как Поссум, подкрепляя его слова делом,
жадно разгрызал ребро оленя крепкими зубами.
козлах сидел Поссум. Въехав в город, она перевела лошадей на шаг. Сзади
к фургону были привязаны две молодых рабочих лошади, за ними следовали
еще шесть лошадей, а позади всех ехал Билл верхом на девятой. Из Розбур-
га ему предстояло отправить их всех в оклендские конюшни.
зал ее пожилой крепыш-фермер. Его участок был образцом порядка и благо-
устройства. Уже потом Билл узнал от соседей этого фермера, что его сос-
тояние доходит до четверти миллиона долларов.
за обедом.
Билл.
что рассказывают: жил-был один фермер, у которого дела шли неважно. Он
никак не мог наладить свое хозяйство. И вот в один прекрасный день он
где-то услышал о чудесном белом воробье. Говорили, что белого воробья
можно увидеть только на заре, при первых проблесках рассвета и что он
приносит счастье и удачу тому, кто изловчится его поймать. На следующее
утро наш фермер был на ногах чуть забрезжило и стал ждать воробья. Пове-
рите ли, он день за днем, целые месяцы искал эту пичужку, но ему так и
не удалось увидеть ее хотя бы мельком. - Фермер покачал головой. - Нет,
он ее не увидел, но зато каждое утро видел на ферме многое, что требова-
ло его внимания, и занимался этим до завтрака. Не успел он оглянуться,
как его ферма начала процветать, он скоро все выплатил по закладной и
завел себе текущий счет в банке.
все-таки мне это дело не нравится. Конечно, никакого белого воробья не
было, но благодаря тому, что фермер начал рано вставать, он замечал ве-
щи, на которые раньше не обращал внимания... Ну, я все это отлично по-
нял. И все-таки, Саксон, если в этом и состоит жизнь фермера, то я не
желаю никакой лунной долины. Неужели на свете только и есть, что тяжелый
труд? Гнуть спину от зари до зари можно и в городе. Зачем же тогда жить
в деревне? Отдыхаешь только ночью, а когда спишь, не можешь радоваться
жизни. И где спать - все равно; спящий - что мертвый. Уж лучше умереть,
чем работать как каторжный. Я бы предпочел странствовать: глядишь, и
подстрелишь в лесу оленя или поймаешь в речке форель; валялся бы в тени
на спине и смеялся и дурачился бы с тобой и... плавал бы сколько влезет.
А я ведь хороший работник. Но в этом-то вся и разница между работой в
меру и работой до потери сознания!
изнуряющего труда и сравнивала их с той радостной жизнью, какую они вели
в дороге.
воробьями на островах Сакраменто и в долинах с искусственным орошением.
Если мы в лунной долине встанем рано, то лишь для того, чтобы послушать
пенье птиц и петь вместе с ними. А если подчас и приналяжем на работу,
то только чтобы иметь потом больше досуга. Когда ты пойдешь купаться в
море, я пойду с тобой. И мы будем так усердно бездельничать, что работа
покажется нам приятным развлечением.
лого лба. - Как ты думаешь, не двинуть ли нам к побережью?
диким ущельям. Дорога была очень опасная, - они увидели на протяжении
семи миль десять разбитых автомашин. Не желая утомлять лошадей, Билл
вскоре остановился на берегу бурной горной речки, в которой сразу же
поймал двух форелей. Поймала и Саксон свою первую крупную форель. Она
привыкла к форелям в девять-десять дюймов, и резкий скрип катушки, когда
попалась крупная рыба, заставил ее вскрикнуть от удивления. Билл подошел
к ней и стал учить, как вытаскивать рыбу. Через несколько мгновений Сак-
сон, разрумянившаяся и блестя глазами, осторожно вытащила на песок ог-
ромную форель. Но тут рыба сорвалась с крючка и судорожно затрепетала,
так что Саксон навалилась на нее всем телом и схватила ее руками.
бу, чтобы он посмотрел, - Постой! Что ты хочешь с ней делать?
выжидая, что будет дальше.
рванулась из рук Саксон и исчезла.
поймал!
он. - Поймала же ты меня, верно?
как с тем парнем; знаешь, его арестовали за то, что он ловил форелей,
когда было запрещено, а он сказал, что делал это защищаясь.
ли вдоль берега реки Кокиль, их внезапно обступил туман.
влагу, как сухая губка. Никогда я не умел ценить туман, а вот теперь...
а затем стала делать плавательные движения, словно купаясь в его серых
волнах.
его порядком хватили за последнее время.
- А слишком много солнца тоже не годится. Теперь я это понимаю. Солнце -
оно вроде вина. Ты замечала, как легко становится на душе, когда после
целой недели пасмурной погоды выглянет солнышко? Оно тогда действует
особенно. Чувствуешь себя так, словно сделал глоток виски, - по всему
телу тепло разливается. Или когда наплаваешься... ты замечала, как чу-
десно, выйдя из воды, полежать на солнышке? А все потому, что выпиваешь
рюмочку солнечного коктейля. Но представь себе, что ты провалялась на
песке часа два, - ты уже не будешь чувствовать себя так хорошо. Движения
станут вялыми и одеваться будешь еле-еле, и домой добредешь с трудом,
словно из тебя ушла вся жизнь. Почему? А это вроде похмелья. Ты опилась
солнцем, как виски, и приходится расплачиваться. Ясно! А потому лучше
жить в таком климате, где бывают туманы.
- Зато теперь протрезвимся.
сделать. Погляди на лошадей: будь я проклят, если они тоже не приободри-
Быков Василий
Афанасьев Роман
Суворов Виктор
Круз Андрей
Сертаков Виталий
Конюшевский Владислав