предлагала мне открыть хотя бы один чемодан и не требовала с меня
чего-либо больше, чем декларацию о том, что я не везу подлежащих обложению
пошлиной товаров. Никогда, кроме того раза. Я, разумеется, сам во всём
виноват. Чрезвычайная усталость и нервное напряжение поездки лишили меня
всякой дипломатичности. В силу каких бы то ни было причин я так устал, что
едва держался на ногах, и на предложенную мне декларацию и вопрос:
немногочисленные покупки, что я сделал в Ираке: две невыделанные шкурки
выдры, кинжал болотного араба, три покрывала для подушек, сотканные в
племени Бени-Лам, и одна живая выдра).
лишь затем, чтобы удобнее нанести удар. Последовавший затем натиск
оказался совершенно неожиданным.
Миджбилом водные процедуры, я забыл нажать на заводную головку своего
Ролекс-Ойстера, и он, вполне естественно, остановился. Я поехал в Басру и
за двенадцать шиллингов и шесть пенсов купил себе, с позволения сказать,
часы, которые стучали как кастаньеты. За время путешествия они без
какой-либо видимой причины останавливались дважды.
кармана свои собственные часы и добавил, что был бы весьма признателен,
если бы он конфисковал первые тут же на месте.
необъявленные вещи.
Ролекс не контрабанда. Затем он начал досматривать мой багаж. Он не
оставил без внимания ни уголка, - сам Миджбил не смог бы проделать это
лучше, - а когда кончил, ни один из чемоданов не закрывался. Затем он
подошёл к последнему предмету в списке: одна живая выдра. Он молча
раздумывал по этому поводу примерно в течение минуты. Затем: "Так у вас с
собой живая выдра?" Я ответил, что очень сомневаюсь, что она ещё живая, но
она была таковой в Париже.
же оно живое, то, разумеется, подлежит карантину.
наконец, почувствовал под собой твёрдую почву. Я заявил ему, что мне
доподлинно известно, что карантину оно не подлежит, и, поскольку он уже
досмотрел мой багаж, я хотел бы удалиться вместе с выдрой. Если же он
попытается задержать меня, я предъявлю ему иск за гибель ценного животного.
но как раз в это время его сменил другой служащий, который был настолько
же любезен, насколько холоден был первый, и настолько же обходителен,
насколько тот равнодушен. Через три минуты коробку и весь мой багаж
погрузили в ожидавшую машину, и мы оказались на последнем отрезке пути
домой. Для меня же гораздо важнее было то, что из ящика доносилось слабое
вопросительное щебетанье и шорох древесных стружек.
многих животных: вполне определённый, так сказать, шаг по пути к смерти от
дорожного шока и достаточно мощное противодействие ему. Представляется,
что многие животные способны впадать в глубокий сон, почти коматозное
состояние, как добровольное действие, независимое от упадка сил. Это
защитный механизм, который приходит в действие, когда изобретательность
животного перед лицом испытаний не способна улучшить его положение. Я не
раз отмечал это у животных, попадавших в западню: у полярной лисицы не
более чем через час, после того, как она попала в капкан, у барсука в
суррейском лесу, у обыкновенной домашней мыши, попавшей в мышеловку. И,
конечно же, это- почти обычное явление у животных, которых содержат в
слишком тесных помещениях, как, например, в зоопарках и зоомагазинах.
он люто ненавидел. После нескольких минут беснования он сворачивался в
тугой клубок и полностью отключался от ненавистного ему окружающего мира.
отрешенном состоянии, в котором находился с того времени, как был
заколочен его ящик перед прибытием в Париж. Можно предположить, что он
пребывал в это время в знакомых ему местах на болотистом берегу Тигра или
же в том беспросветном мире, где костный мозг берёт на себя функции
органов дыхания, а подкорка впадает в состояние, граничащее с каталепсией.
в себя, и когда я расплатился с шофёром и за мной захлопнулась дверь, я
почувствовал на мгновенье глубокое душевное удовлетворение, почти триумф,
оттого что я всё-таки привёз живого детёныша выдры из Ирака в Лондон и что
до Камусфеарны было всего лишь каких-нибудь шестьсот миль.
яростно ласкаться, что мне даже стало неловко, поскольку ласки эти
казались мне совершенно незаслуженными.
Глава 8
В то время я жил в однокомнатной квартире неподалёку от выставочного
комплекса "Олимпия". Это была большая комната с антресолями, где можно
было спать. На антресолях была дверь, выходившая на плоскую крышу гаража.
Сзади же была кухонка, ванная и чулан. Всё это было миниатюрных размеров и
больше походило на разделённый перегородками коридор. Хотя рядом не было
никакого садика, для выдры в этом необычном помещении были определённые
преимущества, так как крыша гаража компенсировала обычные трудности
содержания ручного животного в лондонской квартире, а окошечко из чулана в
ванную создавало условия, в которых её можно было в любое время ненадолго
оставлять одну со всем для неё необходимым. Но я и не думал, что эти
периоды окажутся столь непродолжительны, всего каких-нибудь четыре-пять
часов. Я понял это лишь тогда, когда Мидж уже стал точкой, вокруг которой
весьма эксцентрично кружилась моя жизнь. Выдры, взращенные человеком,
требуют человеческого общения, много ласки и продолжительной совместной
игры.
утомительны прямо пропорционально своему безрадостному положению. Они
могут надоедать чисто из любопытства или от избытка чувств, но не
преднамеренно, как это часто бывает в результате лишений.
минимально и безыскусно меблированная, не очень-то подготовила меня к
решению тех проблем, которые возникли в моей загромождённой и уязвимой
квартире при появлении там Миджбила. Несмотря на всю усталость в тот
первый вечер не прошло и пяти минут после освобождения Миджа из ящика, как
он начал со страшным воодушевлением исследовать своё новое жилище. Я было
направился на кухню за рыбой для него, которую должна была приготовить моя
домработница, но не успел даже дойти туда, как услышал в комнате позади
себя звон разбитого фарфора. Рыба и ванна на время решали эту проблему,
так как, поев, он стал с ума сходить от радости, очутившись в воде, и
самозабвенно кувыркался там целых полчаса, но стало ясно, что квартиру
придётся изрядно переоборудовать, чтобы жить в ней вместе с ним. Тем
временем мне давно уже пора было спать, и я не нашёл никакого другого
решения, кроме как положить спальный мешок на диван и привязать Миджа к
ножке дивана за поводок.
случайно ли некоторые аспекты поведения выдр похожи на человеческие или же
такие молодые животные, как Мидж, просто копируют действия человека, как
приёмного родителя.
укладываюсь спать и кладу голову на подушку, затем, с таким видом, что ему
доподлинно известно, что нужно делать, он забирался на диван, извиваясь,
залезал в спальный мешок и ложился на спину положив голову на подушку
рядом с моей, а передние лапы при этом торчали вверх. В таком положении,
как дети обычно укладывают спать своих кукол-медвежат, Мидж издавал
глубочайший вздох и моментально засыпал.
их человекоподобии. Играющая сухая выдра как бы специально создана для
того, чтобы радовать ребёнка. Они очень похожи на "нарошечных" животных и
больше всего на "Макса" Джиованнети; такое сравнение очень часто
высказывалось теми, кто видел моих выдр впервые: те же коротенькие ножки,
такое же толстенькое пушистое тело, пышные усы и клоунское добродушие. В
воде же они ведут себя совсем по другому, становятся гибкими, как угорь,
быстрыми, как молния и изящными, как балерина.
долго, и я не знаю ни одного зоопарка, где бы выдр держали в стеклянном
аквариуме; мне кажется что такое зрелище затмило бы все остальное.
квартира, по словам её хозяина, стала походить на нечто среднее между
обезьянником и складом мебели. Крыша гаража была обнесена сеткой, к
лестнице на антресоли была приделана калитка, так что временами его можно
было удалять из комнаты. Телефон на антресолях упрятали в ящик (запор
которого он вскоре научился открывать), платяной шкаф отгородили
проволочной сеткой, свисавшей с самого потолка, а электропроводку убрали в
Глуховский Дмитрий
Акунин Борис
Посняков Андрей
Круз Андрей
Акунин Борис
Куликов Роман