Юрий Мамлеев.

Московский гамбит.

Глава первая

ГЛАВА ПЕРВАЯ Москва нежилась, древнела, отдыхала и успокаивалась в лучах
еще не заходящего вечернего солнца. Стояло лето 197... года, и небо над
Москвой было таким бездонно-чистым и открытым, как будто в мире наступало
какое-то сверхъестественно безмятежное время.

Спиридоньевский переулок, что затерялся в бесконечных улочках между
Пушкинской и Никитской площадью, тоже был покоен, солнечен и чист. Одинокие
прохожие - многие москвичи уже разъехались по дачам, была суббота - только
подчеркивали высшую пустынность и уютность улиц. Иногда из какой-нибудь
булочной выскакивала осторожливая старушка с буханкой белого хлеба в руке,
да лениво позевывал на своем посту милиционер... Но по мере того, как
темнело, некоторая тревожность, как всегда, входила в улицы и переулки.
Впрочем, довольно благая тревожность.

Точно тьма таила в себе пробуждение...

Дом • 3 по Спиридоньевскому переулку - двухэтажный, желтовато-белый, -
сохранился еще с конца прошлого века. Широкая парадная лестница вела в
квартиры с длинными узкими коридорами, по бокам которых размещались комнаты
жильцов. В конце одного коридора, выходящего в глубокий и покойный сад,
приютились две смежные комнатки, которые принадлежали Олегу Сабурову -
знаменитому подпольному неконформистскому поэту Москвы. В этот вечер Олег
сидел у себя со своим давним другом Борисом Берковым в томительном и немного
странном ожидании. Мебель в комнатах была вовлекающая в себя, старинная, и
друзья расположились в высоких вольтеровских креслах, покуривая и распивая
пиво. Иногда из сада под окном раздавался какой-нибудь причудливо-нездешний
голосок, и сразу замирал.

- Придет или не придет, вот в чем вопрос, - мрачно повторял Борис.

Был он низенького роста, с внимательным, даже пронизывающим взглядом и с
выражением на лице скрыто-одухотворенным. Олег же внешне являл собой полную
противоположность: пышный, красивый, со стремительными движениями,
вдохновенным лицом и печальным, но властным взглядом. Чувствовалось, что он
избалован женщинами, хотя это внутренне не коснулось его. Обоим друзьям было
под 30.

- Я почему-то боюсь, что он не придет,-глухо ответил Олег.

Стало тихо в комнате, когда где-то - словно из несуществующего подпола -
болезненно мяукнула кошка.

- И что же будет, если он не придет?

- Тогда будет то, что было, - продолжал Олег. - А мне так хочется многое
изменить!

- Почему, Олег? Что с тобой?

- О, Боря, ты же знаешь меня. Да, конечно, я хочу того, чего всегда
хотел:

славы, самоутверждения и... бессмертия.

- Ты сама скромность, Олег.

Сабуров засмеялся, неожиданно изменившись в лице.

- Да. Но, Боря, иногда я вдруг, среди дня, отключаюсь и смотрю застывшим
взглядом в одну точку, как будто что-то, самое жуткое и тайное, я упустил...
А потом бессмертие. Я ведь говорю не только о творческом, но и том...
абсолютном бессмертии. И это мучает меня. Что-то во мне надорвалось. Может
быть, потому что я болел, но скорее не в этом дело. Я чувствую, что мы,
люди, находимся в совершенно невыносимой ситуации: с одной стороны жизнь
сама по себе, сознание, самобытие - так прекрасны, и так хочется, чтобы это
всегда было, но с другой стороны жизнь чудовищно, издевательски коротка и
безобразна... и что после? Если не владеть ключами жизни и смерти, то лучше
не жить. Если бессмертие существует, то я хочу сейчас, именно сейчас, стать
свидетелем своего собственного бессмертия, а не просто верить в него!
Соприкоснуться с ним практически! Если же это невозможно, и все покрыто
непостижимым мраком, то хотя бы продлить, продлить жизнь, за ее обычные
сроки, любыми средствами, в том числе и почти сверхъестественными. Говорят,
теперь много появляется намеков на такую возможность. Тогда и шансы на
абсолютную разгадку будут выше. Но я чувствую жажду сохранить и спасти себя.
И поэтому боюсь, что он не придет. Не придет, как не встают мертвые из
гроба.

- Ну, что за сравнение!

- А, это к слову! Но видишь ли, я ничего не преувеличиваю. Я знаю из
верных источников, что этот тайный человек существует. Кто он? Маг,
исцелитель, алхимик

- не знаю. Но он обладает какой-то огромной силой, и главное, совершенно
необычной, не встречающейся почти в истории людей. Как тебе сказать?
Необычной в смысле ее направленности и сути. Так оценивают это те, которым я
доверяю. Нет, не маг, не исцелитель, это слишком банально, хотя может быть
он и делает мимоходом все эти пустяки. Это что-то другое, совсем другое! Мне
сказали, что лучше всего его назвать "алхимиком", хотя то, что он делает,
может быть, к алхимии никакого отношения не имеет. Но случилось так, что мой
приятель, через которого я кое-что знаю, уже больше никогда не увидит этого
тайного человека.

Здесь все кончено. Но он назвал Сашу Трепетова, сказав, что Саша
действительно близок к нему. И вдруг теперь Трепетов обращается к нам...

- Но не сам этот человек...

- Но ведь Саша с ним в контакте, и придет от его имени...

- Что тебе Трепетов точно сказал?

- Что я, ты и Леша выбраны. И чтоб больше никого не впутывать в это дело.

- А много ли людей в Москве вообще слышали об этом тайном человеке?

- В основном только очень узкие круги. Но так получилось, что вся
эзотерическая Москва содрогнулась...

- Что же можно такое сотворить, чтобы даже эзотерическая Москва
содрогнулась? - пробормотал Берков и тихонечко себе, спокойно закурил новую
сигарету.

Опять настойчиво и беспомощно мяукнула сиротливая кошечка, оказавшаяся
под кроватью. Она была бездомная, и угол под кроватью поэта был только
временным убежищем для нее. Откуда-то из коммунальной кухни донесся нелепый
звон кастрюль.

- И ты по ряду признаков думаешь, что этот человек владеет, так сказать,
ключами жизни и смерти? - добавил Берков, неуютно взглянув приятелю прямо в
лицо.

- О, Боря, Боря! - Олег даже вскочил с кресла. - Не думай, что я такой уж
подлый, законченный эгоцентрист! Хотя, конечно, как я говорил, это, мягко
выражаясь, не последнее, что интересует меня... Нет, понимаешь, есть нечто
большее, что меня влечет... Я ведь ничего не знаю, тут какое-то притяжение,
что-то странное, великое и реальное...

- Да, самое интересное в этом деле, - прервал Борис, - его подлинность. А
подлинность в таких вещах нельзя пропускать. Я и согласился на все это
только потому, что слышал кое-что крайне любопытное об этом человеке от
серьезных людей.

- То-то и оно! И не упрекай меня...

Но тут раздались истерические шесть звонков в дверь этой коммунальной
квартиры.

В ответ в стороне, на кухне, упала чья-то кастрюля, может быть,
вывалилась из руки хозяйки.

- А это к нам идут, - улыбнулся Боря.

- Пойду открывать, - озаботился Олег.

Через минуту-другую он вернулся.

- Конечно, Закаулов, - радостно объявил он.

- Ну, значит, все в сборе, не хватает только главного, Саши Трепетова, -
вздохнул Боря. - Ну, входи, Леха, входи!

И Леша Закаулов появился за спиной поэта. Олег захлопнул за ним дверь и
запер ее на ключ. Леха, как всегда, был чуть-чуть пьян ("Не удержался даже в
такой момент", - подумал Берков), в помятой рубашке, он весел.

- Ребята, клянусь, не пил, зная, что иду в бездну, а не в пивную! -
воскликнул он.

- Ну, если подходить с твоими мерками, то можно считать, что ты сегодня
не пил,

- проворчал Борис.

Леха уселся в третье вольтеровское кресло.

- Лешка в норме, - заметил Олег. - Он выпивши, но без перехода за
грань...

- Для меня непонятно одно, господа, - заговорил Закаулов из глубины
своего кресла, - зачем этот тип, Саша Трепетов, выбрал меня?! Понятно, что
тебя, Олег, ты - поэт, языкотворец, избранник муз и богов, и что тебя,
Борис, ты - подпольный интеллектуал, философ... Но зачем этому тайному
человеку я, я, Леха Закаулов, с моим метафизическим надрывом, песнями и
пьянством?.. Мне бы улететь на Луну, а не лезть в ворота жизни и смерти. Я
сюрреалист, черт побери, гуляка, и у меня сердце иногда рвется на части от
любви.

- Наговорил! - захохотал Олег. - Ты, Леха, - поэт, только я пишу словами,
а ты - своей жизнью...

- Спасибо, Олег. Утешил, - пробормотал Леша. - Если б не вы двое, я б
может и не пошел к этому тайному человеку, да еще через посредника. Хотя,
откровенно говоря, все это вдруг стало меня занимать по большому счету. Ну,
в крайнем случае посмотрим на Сашу Трепетова - он и сам по себе легендарная
личность.

- Саша ведь, - вставил Берков, - из самых скрытых слоев московского
подполья.

Глубже этого слоя по-моему уже ничего нет. Недаром он связан с этим
тайным человеком...

- Хватит о нем, - вдруг прервал, чуть не вскрикнув, Олег, - об этом...
алхимике.