как самое настоящее бедствие. Но ничего поделать мы не могли, так как во
втором этаже действительно пытались лечить сумасшедших.
папиросном тумане ржаво-серого цвета, Громовержец выступал с докладом "Наши
урбанисты - Маяковский, Мариенгоф, Шершеневич".
Лица и фигуры различались с трудом. О посетителях придется сказать так:
комиссарская доха из лошадиного меха, буденновская длинная шинель,
студенческая шинелишка, овчинный полушубок, побуревший от фронтовых непогод,
чекистская кожаная куртка, интеллигентская шуба с облезлым котиковым
воротником-шалью, пальтецо, подбитое ветром...
примерно две проститутки. Пар валил не только из открывающихся ртов, но и от
стаканов с морковным чаем. Температура в зале была ниже нуля, но не
настолько ниже, чтобы могла охладить литературные страсти.
черноволосая, как ее супруг, сидела одна за столиком возле самой трибуны. Ее
круглые глазки не мигая смотрели в упор на человека. Они были похожи на две
дырки от больших гвоздей в белой штукатуренной стене. А ее толстые сочные
губы цвета сырого мяса не отрываясь сосали дешевые папироски, дым от которых
она по-мужски выпускала из ноздрей.
короткие пальцы были похожи на желтые окурки толстых папирос.
Толстого... - И Громовержец надменно повернулся к нам: - "Уж если набирать в
рот всякие звучные слова и потом выпускать их, то читайте хоть Фета". Умный
совет. Лев Николаевич кое-что понимал в литературе.
было мужественно с ее стороны.
очереди насаживает на вилку, кладет в рот, разжевывает и проглатывает. Не
имея в душе ни своего бога, ни своего черта, он вылез на трибуну только для
того, чтобы получить удовольствие от собственного красноречия. Говорил
газетный критик с подлинной страстью дурно воспитанного человека.
которая в то время называлась "паузой Художественного театра". - Это,
товарищи, поэзия вырожденцев! Футуризм, имажинизм - поэзия вырожденцев! Да,
да, вырожденцев. Но, к сожалению, талантливых.
захлопала в ладоши. Ручки у нее были шершавые и красные, как у тех девочек,
что до самой глубокой осени бегают по двору без перчаток.
пальцем в нашу сторону. - Эти три вырожденца, - повторил он, - три
вырожденца, что сидят перед вами за красным столом, возомнили себя поэтами
русской революции! Эти вырожденцы...
словца, вдруг прицепившегося во время выступления. Оратор давно понял, что
повторять это проклятое словцо не надо - набило оскомину, и тем не менее
помимо своей воли повторяет его и повторяет.
груди свои короткие толстые руки:
предложил мне и Шершеневичу:
какие принято считать волевыми, с волосами коротко подстриженными и
причесанными по-человечески, заложив руки в карманы, - встали позади жирного
лохматого карлика. Встали этакими добрыми молодцами пиджачного века.
испуганные глаза-шарики.
голоса моего".
него сверху вниз:
громоподобный грохот. Казалось, что вылетят зеркальные стекла, расписанные
нашими стихами.
сравняться с нами ростом:
мнении... Они... эти вырожденцы...
балтийский корабль, оглушительно свистел, шикал, топал ногами, звенел
холодным оружием, шпорами и алюминиевыми ложками:
висели плакаты следующего содержания: "Аплодировать, свистеть, шикать,
топать ногами и уходить из зала во время действия РАЗРЕШАЕТСЯ".
эстрады. Его щупленькая мадам, всхлипывая, вытирала слезы красными шершавыми
кулачками. Губы цвета сырого мяса страдальчески дергались.
очеловечившийся.
даже на высшие государственные должности выбирали граждан по росту и
красоте".
дураку. Спор шел об "Атрее", поставленном Алексеем Яковлевым в свой бенефис.
Дурак воскликнул: "Значит, наш Алеша выше великого Лекена?.." Первейший
артист ответил: "Ростом, душа моя, ростом выше. Вершка на три выше!"
оружием... Впрочем, наплевать. Лишь бы в дерьме валялся.
человека с орангутаном.
достопочтенного ученого, - испытывает ревность и бывает подозрительно. Знает
великодушие и мстительность. Знакомо с благодарностью и умеет обманывать.
Животное не только понимает смешное, но и само обладает чувством юмора. Оно
не лишено воображения и любопытства. Так же, как человек, сходит с ума. Что
же в таком случае, - спросил я, - отличает нас с вами от орангутана?
животными наиболее существенное - это нравственное чувство. То есть как раз
то, что полностью отсутствует у критиков из породы сегодняшнего оратора. Они
говорят сегодня одно, завтра другое, послезавтра третье. Но главным образом
то, что приносит им пользу, помогая сделать карьеру при тех или иных
обстоятельствах.
Все вы - пар над супом. На кой черт он нужен? Какая от него польза? От этого
пара над супом!
от фронтовых непогод.
Коган и профессор Сакулин.
недостаточно толсты. Поэтому критик все время щурится. Неужели и у него есть
желание что-то увидеть в этом мире?
Он интеллигент. Даже чересчур интеллигент. И сутуловатые плечи у него
интеллигентные, и узкая грудь, и худая длинная шея, и тонкие пальцы с белыми
ногтями, и невыутюженные брюки, и высокий крахмальный воротничок, и медная
запонка, сверкающая из-под черного галстука, неумело завязанного.
старый монах показывал ему мощи. "Благодарю вас, - сказал учтивый
Победоносцев. - Я желаю и вам после смерти сделаться такой же хорошей
мощей".
длинные прямые волосы, длинная борода и всепрощающие глаза. Свои книги он
пишет для великого русского народа, который его не читает. Его лекции,
посещаемые преимущественно барышнями из хороших семейств, это не лекции, а
служение во храме литературы.
Шилова Юлия
Корнев Павел
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Самойлова Елена
Афанасьев Роман