думай. Камень крепче головы. Увидела камень? Я тебе показывал. Вот теперь и
думай.
слышный даже в коридоре, и многие мальчишки и девчонки в коридоре понимают,
что товарищ Ломов делает с Сашей, положив еT животом на кровать, прямо на
ноги мTртвого старика, товарищ Ломов сипит, рявкает и иногда хрипло
ругается коротким матом, а Саша молчит, скоро становятся слышны удары о
кровать, визгливый скрип пружин, а потом прекращается и это. Дверь тихо
приоткрывается и Ломов хрипло говорит расползающимся в сумрак детям:
слышно шурша по травам, перестаTт снова, уходит куда-то в недра земли, но
солнца всT равно нет. Из окна пахнет мокрой травой, которая от дождевой
влаги будто оживает, хотя давно засохла и мертва. Товарищ Ломов установил
на территории детского дома ночь, и все лежат в кроватях, хотя при дневном
свете никто не может спать. Ломов запер двери и посадил толстую Клару в
подпол, а что стало с Сашей, неизвестно, она не выходит из комнаты, где
Ломов еT бил.
стало скучно, и Катя с Верой назло Ломову закуривают одну папироску на
двоих, тайком передавая еT друг другу и затягиваясь под одеялами, чтобы он
узнал, как не удержать ему их в четырTх стенах, хоть бы он и окна тоже
запер. Но когда трава приблизилась к Катиному лицу и пошTл новый дождь,
крупный, как бриллианты, она жалеет о дыме, который вдохнула, потому что
страх приходит снова, и она сразу оказывается в саду, где не бывала уже
давно, и всT вокруг такое мажущееся и яркое, словно тонко вылеплено из
волшебного цветного пластилина: и зелTные глянцевые листья кустов, и чистая
свежеполитая трава, и белые капли фонтанов, низвергающиеся в прозрачный
воздух, и розы на ветвях, и огненные маргаритки вдоль дорожки, и молочные
кувшинки на чTрном зеркале пруда, где ряска лежит неподвижно, как
невытертая пыль, и красные яблоки, мерцающие на деревьях, и мягкая жTлтая
птица иволга, молча сидящая на суку. А страшнее всего то, что Кате хочется
идти по аллее, мимо пруда, к покрытой лозами лилового винограда стене,
неодолимая сила влечTт еT туда, на песке чTткие трапеции косого утреннего
солнца, как ковTр, и босые ноги Кати совсем не оставляют на нTм следов. Она
подходит к стене и сквозь крупные листья и переплетение усиков и розоватых
плотных лоз видит на сером камне какие-то рисунки, будто нарисованные
цветными мелками, жTлтым, алым, голубым и тTмно-синим. Это просто линии,
длинные и искривлTнные, как волосы, разметTнные ветром, но всT же они
изображают что-то, таинственное и страшное.
стояла в зелени кустов, но Катя еT не замечала, потому что девочка из сада
одета в длинное зелTное платье с блTстками, совсем такое, как сверкающая
каплями фонтанов листва.
ещT говорить.
Катя никак не может понять, какого цвета у неT глаза. В каштановых волосах
девочки из сада свит какой-то странный зелTный бант. - Это ты.
проснуться. Лицо девочки из сада искажается гримасой боли, словно еT
дTрнули за волосы.
что ты никогда больше не будешь меня бояться?
из сада вскрикивает и останавливается.
снова, и так будет всегда. Разве ты не хочешь покончить с этим?
не имеют цвета, всT на свете имеет свой цвет, кроме них. Сейчас это мягкое,
прохладное лицо коснTтся Катиного, от девочки из сада пахнет мокрой травой
и дождевыми червями. Перестав думать, Катя закрывает глаза.
наступила ночь, или товарищ Ломов сделал еT по всей земле? За окном опять
сыпется дождь, девочки шепчутся и тихо смеются в своих постелях. Из-за
стены стучит молоток.
никто больше не знал, когда день, а когда ночь. Анька ходила в сортир и там
встретила Олю из второй комнаты, она говорит, Ломов сломал уже молотком все
часы.
будущем, которое вдруг окуталось непроницаемым мраком.
рассказать людям о том, что Ломов решил сделать вечную ночь. ПойдTшь со
мной?
топографию мира. - Надо сейчас.
чего-нибудь поесть.
оттуда выходит сильный шорох дождя и тяжTлый, железистый запах пропитанной
водой земли.
озирается по сторонам. Следом за ней выбирается Катя. Дождь сразу покрывает
ей лицо своей леденящей сыпью, капли густо летят прямо из мрака, не
нуждаясь в свете для выбора своего пути. Вера бежит вдоль стены,
ограждающей дом, вправо. Катя смотрит налево, на тTмный прямоугольник
наглухо закрытых ворот, зачем-то отирая воду с лица. Многие окна уже
снаружи задраены одеялами, закрывающими стTкла, отчего дом выглядит
пугающе, на шесте над крыльцом вместо красного флага висит мокрый чTрный
ватник, мTртвый, как пугало. Катя поворачивается и тоже начинает бежать,
чтобы не остаться здесь одной. Они знают место, где под стеной можно
пролезть, этот лаз выкопали летом мальчишки, когда играли в гражданскую
войну. Капли противно колют Катино лицо на бегу, один раз она
поскальзывается на мокрой траве и чуть не падает. В яме под стеной
собралась вода, но приходится туда лезть, впрочем, Катя уже такая мокрая,
что спокойно ложится в грязь и ползTт без отвращения, отворачивая только
лицо от толкающихся впереди сапог Веры, которые бросают ей навстречу
крупные брызги, полные хрустящего на зубах песка. Дальше они бегут степью,
в темноте, сквозь намокшие заросли травы, с неT вода заливается им в сапоги
и хлюпает, пропитав уже носки. На дороге - лужи и грязь, здесь приходится
падать, стараясь только не вывихнуть ногу, вся одежда уже в грязи, а кроме
того Кате всT время чудится преследование свирепого в своей неистовой
классовой ненависти Ломова, вооружTнного молотком как типичным оружием
пролетария, Ломов должен бежать быстро, от могучей силы в ногах,
протаптывая грязь дороги сапогами до вечной, никогда не намокающей тверди.
Иногда Кате кажется, будто она слышит уже сзади тяжTлый, чавкающий его
топот, и она тогда собирает последние силы и ещT быстрее устремляется
вперTд, падает, встаTт и снова бросается в темноту, временами она даже
перегоняет Веру, потому что та падает, и падая едет на коленях дальше по
грязи, и давно уже никто не думает о том, чтобы не испачкаться.
потому что сил у них почти уже не осталось. Рабочие не вышли на ночную
смену, отвращTнные неуютностью холодной сырости, падающей сплошной стеной с
небес. Их воля подавлена в сонном тепле лежанок, закрытых от дождя, и они
превратились в человеческих животных, сомкнувших усталые глаза перед
царствием темноты, так что Катя даже пугается, уж не установил ли Ломов
повсюду свою чTрную, совиную власть. И когда на стук их кулаков и локтей
отворяется дверь пошарпанного степной непогодой домишки, освещTнного
электрической лампочкой, перед которой всT сыпется и сыпется на свету косая
водяная крупа, Катя что есть силы кричит в лицо согнувшемуся под притолокой
человеку:
улыбается рабочий. - Как только клеиться станет, так десять норм положим. А
что прибежали-то в такую воду? - он обеспокоено смотрит на задыхающуюся
Веру, прижавшуюся лбом к рукам, а руками к деревянной стене, по бледному
электрическому лицу еT стекают капли.
сделать хочет. Окна одеялами затыкает. Помогите, товарищи.
истребляет. ТTтю Клару в подпол посадил.
бригада рабочих в составе девяти человек отправляется с ними в степь, чтобы
освободить детский дом, ставший временно бастионом контрреволюции. Они
Глуховский Дмитрий
Свержин Владимир
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий