дают и созидают, а обыкновенные люди преклоняются перед ними и благого-
вейно возлагают цветы к подножию их памятников. "Ты ошибался, папочка, -
люди поклоняются успеху, а не таланту".
единственно стоящая жизнь протекает где-то там, среди олимпийцев, а все
прочие люди - не более чем тени, призрачно скользящие по историческому
экрану, не оставляя на нем следа. Точнее, великие возвышались над исто-
рическим потоком, подобно незыблемым утесам, омываемым струями ежесе-
кундно обновляющейся анонимной человеческой массы, которая - волна за
волной - навеки исчезает в водопаде времен. Но Андрюша чуял в отцовских
рассказах некий намек: если он, Андрюша, очень постарается, то и сам
когда-нибудь попадет в ряды неподвластных времени утесов.
Андрюшу в этой надежде, - здесь каждая собака знала сынишку доктора Са-
бурова, которому случалось оказывать медицинские услуги каждой без иск-
лючения семье, и обращаться к нему можно было в любое время дня и ночи,
и, поднятый из-за стола или с постели, не заговаривая ни о приемных ча-
сах, ни о записях на завтра или послезавтра, доктор Сабуров натягивал
галоши и, выказывая величайшую обеспокоенность, шагал во тьму вместе с
просителем, не знавшим как и благодарить. (Кто бы мог подумать, что этот
мягчайший гуманист сочувствует людям так, как другие жалеют животных, а
высокое значение придает только тем, кто неподвластен времени!)
ки или из кроссворда - шли опять же к доктору Сабурову, и никто не ухо-
дил с пустыми руками. В поселке было два промышленных предприятия: лесо-
пилка и фабричонка, на которой штамповали пластмассовые игрушки и пуго-
вицы, впрочем, тоже только и годились, что на игрушки какому-нибудь сов-
сем еще не вошедшему в ум младенцу, - да и то нужно было зорко следить,
чтобы он их не проглотил. Так что никто здесь и не помышлял тягаться об-
разованностью не только с доктором, но и с его удивительным сынишкой,
тараторившим наизусть "Мойдодыра" с "Кошкиным домом", а также необычайно
продолжительные куски из "Сказки о царе Салтане" и "Сказки о золотом пе-
тушке". И когда он звонко восклицал: "И засем тебе девиця?", - слушатели
помирали от смеху.
начальство и дарило доктора своей благосклонностью за то, что он ничуть
не кичился образованностью, а кроме того, решительно ни на что не пре-
тендовал. Маленький Андрюша, играя "в дворец", всегда выстилал пол позо-
лоченными папиными грамотами, - мама предупреждала только, чтоб он
как-нибудь не наступил на любимый профиль Сталина, коим венчалась каждая
грамота.
ли, что ему предстоит особая дорога, и он тоже это знал, и, принимая по-
ложенные ему пятерки, ничуть не зазнавался, готовый делиться с каждым
встречным дарами, доставшимися ему по наследству.
как-то очень быстро обнаружилось, что он не мудрец, а чудак, и даже га-
лоши его начали вызывать насмешку вместо умиления: если твоя душа живет
чем-то неземным, телу лучше обитать или прямо на небесах, или уж в зем-
ной толще, но никак не посередине - посреди посредственностей. Андрюша
тоже был очень удивлен, когда, выслушав его ответ по химии, учительница
спокойно кивнула: "Хорошо", и поставила ему - что бы вы думали? - чет-
верку. А потом такую же четверку он получил по физике. А потом по лите-
ратуре, - он стал учиться на пятерки-четверки: автоматические пятерки по
праву наследования здесь полагались Нинели Крупицыной, про которую каж-
дый новый человек спрашивал, не дочь ли она Крупицына. Андрею впервые со
всей отчетливостью открылось, что звание мальчика с будущим уже не при-
надлежит ему по наследству. И, подобно древним витязям, перед боем отп-
равлявшимся к святым мощам, Андрюша стал зачитываться жизнеописаниями
великих, как другие в его годы зачитываются Майн Ридом. А набравшись сил
в общении со святыми, он брался за учебные пособия с благоговением и во-
одушевлением раннехристианского отшельника, берущего в руки веревку для
самобичевания. Книжки по физике и математике, - время требовало физиков,
а не лириков, - он читал с удивительным чувством, с каким, возможно, чи-
тались бы священные книги, написанные в жанре детектива.
призовые места даже в республиканской олимпиаде, сразу и по математике,
и по физике. Однако в школе вместо восхищения он вызывал лишь удивление
как некая диковинка, как сиамский близнец, куда-то запрятавший вторую
свою половинку.
ки местной знати - семейства Крупицыных, семейства Головановых, се-
мейства Божецких, воспринимавшие остальное человечество, как, вероятно,
римские патриции воспринимали мир варваров - нисколько им не интересуясь
и, тем более, не нуждаясь в его признании. Здешние солидные юноши шли в
местный пединститут, на исторический факультет, если они намеревались
пойти по идеологической части, или в местный политехник, если готовились
в хозяйственные руководители. Для них эти институты и были открыты, -
точнее пробиты, а о всяких-разных столицах здешний чиновный люд помышлял
гораздо меньше, чем пятилетний Андрюша Сабуров в своем поселке думал о
Сорбонне и Кембридже.
чего-то там искать, дерзать и проч., - здешние, с младенчества солидные
люди тем лучше знали цену звонким фразам, что фразы эти произносились с
трибуны их родителями. Потребность дерзать у них удовлетворялась возмож-
ностью дерзить (в пределах негласных норм), распить бутылочку, переки-
нуться в картишки, притиснуть девочку, - словом, в занятиях, которые у
молодых считаются залихватскими, а у взрослых - утробно-жлобскими.
татели колдуновского болота, потому что и для них граница области была
границей вселенной. Даже шмотки у них напоминали униформу и ни на ком,
кроме них, не встречались.
ждать признания, что царство его не от мира сего, что его круг - великие
покойники, - а вот Аркаша тянулся к живым... Неужели он извлекает ка-
кую-то "любовь" из общения со своими ублюдками?
поскакал открывать, как никогда не бросался на его или материн зов. Да и
Шурка вовсе не спешит к дверям на свои условные два звонка, - к нему-то
ходят в день человек по двадцать-тридцать, к каждому не набегаешься - то
мальчуган из детского садика: "Сулик дома?", то громила с бородой и
львиным рыком: "Александра позовите". И Шурка встречает их каким-то нес-
лыханным манером: открывает дверь, и - тишина. Тишина, тишина, тишина, -
потом - хлоп - дверь закрылась. Все. Визит окончен.
достный захлеб и односложное бульканье в ответ. Этак никогда не будут
тебя ценить.
диванных пружин, начал слышать Игоря Святославовича, соседа сверху,
электрика из сабуровского института. Невольник традиции, князь Новго-
род-Северский старался смыться с работы пораньше - и оказывался почти
раздавленным неподъемной грудой свободных часов, и конечности его в
предсмертных конвульсиях хватались то за ножовку и молоток, - и тогда он
до глубокой ночи что-то заколачивал и пилил визжавшую, рычавшую и хри-
певшую фанеру, - то за бутылку, и тогда до утренней звезды он ругался с
женой. Однажды Сабуров, перечитывая ночью "Доктора Фаустуса", расслышал,
как на Игоря Святославовича орала его Ярославна: "А еще культурный чело-
век, в институте работаешь!"
кие-то тяжелые предметы. Потом уселся за дочкино пианино - культурный
человек! - и принялся настукивать "чижик-пыжик, чижик-пыжик, чижик-пы-
жик, чижик-пыжик". Отстукав раз двести, перешел на классику, - он ка-
ким-то чудесным образом разучил первую фразу из "Лунной сонаты", но пра-
вильно брал лишь несколько первых тактов, а потом врал немилосердно и
притом каждый раз по-новому. В литературном роде это звучало бы примерно
так: "Буря мглою небо кржимнопрдымбам", "Буря мглою небокторпымбум",
"Буря мглондорбырмым", "Буря мглындарбар" - раз, этак, сто - сто пятьде-
сят. Потом без грубых уродований, а лишь с упрощениями: "Бурь мгло нб
крт", "Бурь мгло нб крт", "Бурь мгло...". Ого, что-то новенькое: начал
выстукивать "Похоронный марш" одним пальцем.
тельского усердия, принялся вместе с дочкой разучивать стихотворение,
угрожающе восклицая: "Люблю грозу в начале мая!!!"
стало как-то не в меру уютно. Зловещая идилличность создавалась весенней
капелью в коридоре - там уже стояла большая лужа, а на потолке повисли
перлы дождевые...
Вода из ванной уже переливалась через порог.
принялся лихорадочно вычерпывать воду тазиком и выливать в переполненную
ванну, где, показалось Сабурову, мокли какие-то дохлые звери. Но, веро-
ятно, это были только шкуры.
тославович, в поисках сочувствия обращая к Сабурову набрякшее лицо. -
Совсем гидроизоляции нет: вылей хоть стакан - весь внизу будет. Хозяин,
Хозяин нужен!
Впрочем, все мы хотим быть управляемыми извне".
Доценко Виктор
Шилова Юлия
Браун Дэн
Березин Федор
Доставалов Александр
Никитин Юрий