искусственных камней. В этой комнате у них родился первенец
Вовка - "плут", как окрестил его Юрка Якубенко. Там же позднее
родилась и Маринка, их дочь.
мужичок чуть поболее полутора метров, его жена тетя Таня, на
две головы выше мужа, их дочь Валентина, года на два старше
Кольки и их сын Вовка. Валя была рослой в мать, а Вовка вышел
весь в отца. Их обоих с отцом так и звали - "Шарики". Дядя
Коля играл на гармошке и был одним из Колькиных учителей в этом
музыкальном искусстве.
детьми. Муж ее где-то за что-то отбывал срок.
секции непродолжительное время, и особого следа в его памяти не
оставили.
орбещала хороший денек.
спали. Тамара кормила Саньку. Колька, позавтракав, вышел из
барака. Многие пацаны уже бегали по шлачной улице Дачи
Долгорукова.
дразнили и, подразнив, убегали, оглядываясь. Они, как угорелые,
выскочили из-за угла пятого барака и стремглав бросились в
первую секцию шестого барака. Вслед за ними, страясь не шуметь
и почти незаметно припадая на костыль, промчался, на ходу
бросаясь кусками шлака, гроза дачинских шкетов Наум. В секцию
за ними он не побежал, видно, опасался жильцов - они считали
его хулиганистым подростком. Он стоял у дверей и покрикивал в
дверной проем:
получите!..
немного, затем подошел к нему.
Проверим, как там клюква. По дороге малины пожрем.
с Мастюком да Феса с братишкой, Феса места знает... Пошли, чего
дома-то делать?.. Или тебе мама не разрешает со мной
водиться?.. Тогда сиди дома.
назад решивший отказаться от приглашения. Он нехотел идти без
разрешения матери, а она была на работе.
головой, и Колька тоже был готов идти. Он захватил с собой
маленький эмалированный бидончик и вышел к Науму.
кусок Красносельской булки, рванул было и Мишка, но Наум
приказал ему оставаться дома, и недовольный Мишка остался,
завидуя уходящим, среди которых важно вышагивал Толик Фисенко,
бывший моложе Мишки на целых два года.
хотя шли не полчаса, а около двух часов. Братишка Фесы, то есть
Славки Фисенко ( в поселке считали - Фесенко) шел медленно -
маленький да еще не выспался. Но главное не в этом. По дороге
ребята часто останавливались
выдалась особенно крупная и густая. Каждый устраивался
поудобнее и набивал рот сочной ягодой. Колька, чувствуя, что с
другой стороны его малинника кто-то тоже активно трудится над
сладкой ягодой, крикнул в его сторону:
через кусты слышу, как они, бедные, пищат.
напарника.
малины
кустов
сквозь заросли сухого малинника, остолбенел. Очередная фраза
застыла на Колькиных, красных от малины, губах. С другой
стороны кустов аппетитно лопал малину известный сладкоежка -
медведь!..
повернувшись, дал такого стрекача по пыльной дороге, что
наверняка бы на соревнованиях дали первый разряд. Остановился
метров через триста. Отдышавшись, обнаружил глубокие царапины
от ветвей малины на своих загорелых руках. И наоборот,
эмалированного бидончика, в который он только начал собирать
малину, не обнаружил.
более звонко:
Мастюк и Гришка, чуть дальше шли Наум и Феса с Толиком. Мастюк
издалека кричал:
оставил у малинника. А он уже вон куда умахал. На твой
бидончик. Чего я его таскать буду?..
проверить, то шли осторожно, украдкой. Медведя на том месте уже
не было, но следы он оставил заметные.
байками о случаях встреч людей с медведями. Останавливались,
замирая, при каждом шорохе в кустах.
недалеко ушли от него вглубь дороги, а уже все успели
выпачкаться, несколько раз провалиться, и дорожная усталость
начинала сказываться. Их главная задача была выполнена: клюква
есть, крупная, но еще совсем зеленая. Осенью нужно идти сюда с
посудой - без ягоды не вернешься.
легкое грозовое облачко. Оно разрасталось, надвигалось. Первая
крупная капля упала прямо Толику на нос. Затем все подряд стали
отмечать падение дождевых капель. А туча все росла. Вот она
стал надвигаться на солнце, подул сильный резкий ветер. Как-то
сразу деревца все согнулись, а совсем маленькие стали почти
параллельными земле. Летели листья, хвоя, кусочки коры, мелкие
веточки. Стало темно, как во время солнечного затмения. Капли
стали частыми, и хлынул проливной дождь. Все мгновенно промокли
до нитки. Выбираться из болота стало невероятно трудно. Науму
было особенно тяжело. Феса нашел лапу поваленной сосны. Наума
еле уговорили сесть на эту лапу и, то и дело проваливаясь в
грязное месиво, поволокли на ней Наума к дороге. Феса еще тащил
за руку Толика. Но вот, наконец, и дорога. Наум пошел своим
ходом. Ветер стих, но дождь лил, не собираясь утихать, хотя
небо понемногу светлело. Ветер перенес свои действия выше леса,
к самым облакам. Скоро он их разгонит, и дождик кончится. Так
пацаны думали. Стало холодновато. Усталость брала свое. Дорога
из пыльной превратилась в грязную и
сандалиям. Толя два раза подряд упал и выругался. Это как бы
облегчило их путь, дало разрядку. Все рассмеялись, потому, что
он выругался так, как никто из них не ругался. И у кого он так
научился? А Толя, видя, что над его словами засмеялись, упал
еще раз и уже не злобно, а с юмором, снова выругался:
все, смеялся.
предместья Дачи Долгорукова. Вскоре все были дома.
Потемкиных. Кончился так же быстро, как и начался.
часов в одиннадцать, собирались сходить на свалку, что за
полями вдоль Оккервиля. Там можно было найти множество
интересных вещей. На прошлой неделе Колька приволок со свалки
Шилова Юлия
Корнев Павел
Скальци Джон
Верещагин Олег
Прозоров Александр
Жюль Верн