Светлановской площади с надеждой сесть на кольце на двадцать
третий трамвай. Но был уже час ночи.
глупо. Решили идти до Лесного, переночевать у Наума,
извинившись за неожиданный ночной визит. Однако, проходя мимо
дома номер семь на проспекте Энгельса, переглянулись. Нет,
кончно, будить жильцов этого дома они не собирались, не так
близки они были с этими жильцами. Но вокруг этого
размещались строители нового, большого дома номер семь.
Некоторые из строителей их знали - дачинские. Довольные ребята
спали в бытовке: Толик - на составленных стульях, Колька -
прямо на столе, постелив вместо простыни карту Ленинградской
области.
волновались. Их объяснениям не очень верили. Считали, особенно
Лида Титова, что Колька таскал ее племянника по своим любовным
делам. Ночевали-то у дома, где жила Кармен.
Долгорукова как бы приблизилась к городу. Конечно, автобус
заметно сокращал их путь по Уткину проспекту и Республиканской
улице, Да и удобнее ехать в автобусе, хоть и в тесноте, чем
месить грязь малоохтенского захолустья. Правда, ходил он редко,
с частыми срывами, битком набитый пассажирами, но это был ИХ
транспорт, без которого они жили, теперь же отмена этого
маршрута явилась бы ощутимой для всех проживающих в корпусах, в
Яблоновке и на Даче Долгорукова. А также для работающих на
"Прогрессе". В часы пик этот автобус не вмещал и половины
желающих не идти с работы, а ехать. Пассажиры торчали в
незакрытых дверях, висели сзади автобуса, зацепившись за
различные выступы и буквально чудом удерживаясь в таком
положении на тряской ухабистой дороге. Про него (про автобус)
сами пассажиры говорили: "Летит, как бешеный, скобарями
обвешанный". Здесь в звании скобарей выступали не только
уроженцы Псковской области, но и вообще все приехавшие в
Ленинград с периферии.
микромире. Ездили, в основном, в сторону Кондратьевского и
Лесного проспектов. Даже на Ржевку съездить было проще, чем на
другой берег Невы. Если в центральную часть города все же
выезжали, об отдаленных от Охты районах и говорить нечего, то
такие поездки занимали, как правило, целые сутки.
Нева, на противоположном берегу которой виднеется
Александро-Невская лавра. От нее к центру города ведет главная
городская магистраль Невский проспект. Вот и получается: и
близко да далеко.
Колька помнит такие выезды в город, когда был еще подростком.
Поездки до Эрмитажа с высокой эстетической целью, до
Московского вокзала с обыкновенной целью пердвижения. Вот он с
матерью и с кем-то еще из Дачи Долгорукова пешком ясным
морозным утром идет на городскую барахолку, где можно было
приобрести, что угодно: от старенькой гармошки до каракулевой
шубы. Колькины знакомые каракулевыми шубами не интересовались,
но на этой самой барахолке Кольке было куплено добротное,
ярко-коричневого цвета, длиннополое пальто. Пальто явилось
объектом насмешек Наума. Причем, насмехаясь, он называл пальто
не коричневым, а красным, чтобы насмешка чувствовалась острее.
Как бы там ни было, а два сезона Колька это пальто относил.
семью умершего крестного. В квартире на улице Чапыгина, где
жила эта семья, он засиделся допоздна, заговорился и не
заметил, как стало быстро темнеть. Только когда вышел на улицу,
заволновался. Непривычно было возвращаться так поздно из
другого конца города. На автобусе первого маршрута доехал до
кольца - до Смольного. Надо было перебираться на правый берег
Невы и ехать дальше. И Колька решил съэкономить время, но
экономия вышла ему боком. А решил он прямо по берегу Невы идти
к Большому Охтенскому мосту, не обходя территорию Смольного и
здания, к ней прилегающие. Вот он, мост-то, как на ладони. И
Колька пошел. Мост становился все ближе и ближе, но на пути все
чаще и чаще стали встречаться разные непредвиденные
препятствия. То какой-то поломанный частокол, то забор с
большими дырами в нем, то глубокая канава, то колючая
проволока. Когда парень преодолел очередную преграду, мост
строгий окрик:
команда так держать руки), куда, сам не зная. Сзади его метрах
в пяти шел с винтовкой наперевес часовой, который время от
времени указывал направление движения. А Колька шел и вспоминал
подобный этому случай, который произошел с ним в детстве. Он
был в гостях у бабушкиной сестры бабы Моти, проживающей на
рыночной площади города Чаплыгина со своей двоюродной сестрой и
ее детьми Витькой и Толькой. Толька был ровесником Кольки и они
дружили. Баба Мотя дала ребятишкам денег на конфеты, и они,
купив цветного горошка, возвращались радостные домой. Проходя
через калитку в заборе на рыночную площадь, они неожиданно были
задержаны часовым с винтовкой. Только вел их он не "под ружьем"
с руками за спиной, а схватив за воротники их зимних пальтишек,
винтовку закинув за спину. Они отчаянно вырывались, и человеку
с ружьем никак было с ними не справиться. Повстречавшийся
пьянчужка Ермолай посоветовал охраннику снять с них шапки -
куда они зимой побегут? Охранник воспользовался советом
Ермолая. Ермолая в городе знали все. То ли он работал ранее в
милиции, то ли был милицейским осведомителем, неизвестно. Но
подвыпившие мужики нередко при встрече с ним спрашивали, явно
издеваясь: "Легаш, когда деньги отдашь?" И тут же за него
отвечали: "Портки продам, тогда деньги отдам".
голову в плечи и покорно поплелся за охранником. А Толя, как
только его отпустили, в момент исчез. Он побежал к бабе Моте и
потом привел ее в отделение милиции выручать Кольку, на лице
которого уже виднелись следы недавних горьких слез. Его строго
спрашивали о краже зерна со склада на рыночной площади. Колька
знать ничего не знал об этом. Вернее, он знал, что в длинном
строении на высоком фундаменте на рыночной площади хранилось
зерно, которое периодически поворовывали ребята из соседних с
рынком домов для голубей. Но эти ребята были постарше их лет на
пять. К тому же, у Толи голубей не было, а Колька вообще был в
гостях. У них и в мыслях не было воровать зерно. Охранник
прощупал снаружи Колькины карманы и злорадно спросил:
горстку цветного горошка. При этом лицо охранника как-то
вытянулось от удивления, а дежурный так посмотрел на него, что
тот потупился.
недоразумение, и Кольку отпустили.
что теперь он вместо экономии времени потеряет его.
сличали их. Никак не могли поверить, что он шел к мосту с целью
экономии времени. Наконец, отпустили. Но что самое обидное -
Кольку охранник вывел как раз на то место, откуда он начал свой
путь к мосту.
таких воскресных прогулок, как у наших друзей в поисках
хорошего кинофильма. Работалось плохо. Хотелось спать.
художественной самодеятельности, вечерняя школа.
Иванович любил порядок и дисциплину. Готовились ко второму туру
смотра коллективов самодеятельности предприятий промысловой
кооперации. Во втором туре участвовали певица Вера Румянцева и
два чтеца: Боря Полухин, в прошлом слепой, совсем недавно
частично восстановивший зрение, и Колька, автор стихов. До
смотра оставалось мало времени, и репетиции проводились три
раза в неделю.
Прозоров Александр
Семенова Мария
Мичурин Артем
Флинт Эрик
Андреев Николай
Афанасьев Роман