жизнь возвратится с процентами. А если и чувствовал что-нибудь
такое, то знал, что нынче надо победить как раз рабочим, потому
что они делают паровозы и другие научные предметы, а буржуи их
только изнашивают.
сгоревших снарядов. Кваков сел, не обращая внимания на вой: ну,
и собирал махорочную пыль по карманам. Пухов выжидал, пока он
ее соберет, чтобы тоже попросить на цигарку.
липовое хозяйство!-- сказал Кваков, глядя на одного раненого,
шевелившегося в бреду.
осилив с тяжестью век, снова закрывал их.
что-то сказать.
которой капал крупный пот. Кваков приник к нему.
свалился от напряжения.
от мучения и от новых ран.
бросали ему в лицо гравий и рваную почву.
пойдем в атаку на станцию.
них нет? Чего наш-то бронепоезд плохо бьет; ведь знает прицел,
давно бы их сшибить можно...
открытых местах.
пробежал через овраг на молочную ферму и там залег за сараями.
договаривался о чем-то с двумя слесарями, державшими по буханке
хлеба.
пищи, но по дороге он обдумал другое. Из-за амбара были видны
линия, мост и броневик белых. Линия шла с крутым уклоном из
Похаринска на полустанок, где стоял белый бронепоезд.
слесарями, и тогда разъяснил ему, что пора подумать, пора
что-нибудь умственно схитрить, раз прямой силой белых не
прогнать.
Пухов.-- А где Зворычный?
послышался сплошной долгий крик большой массы людей.
ворвались? Должно, наших гонят.
бурлили воздух над городом и, падая, крушили тяжелое, колкое
вещество зданий.
вокзал.
говорил Пухов.
сомневался Зворычный.
главный путь, раскатим -- и бросим. А за пять верст они сами
разбегутся так, что от белого броневика одни шматки останутся!
одному вагону будем выкатывать, а потом сцепим и бросим под
уклон всем составом.
соглашался Зворычный.-- Броневик на два фронта бьет: и по
кавалерии, и за мост...
просто сбежал из отряда и выдумал про балласт -- никаких
платформ с песком Афонин в мастерских не видал.
речной долине, ища красных. Наш бронепоезд совсем молчал.
Пухов".
о замысле Пухова.
или нет?-- спрашивал Афонин.
машинист Варежкин, водивший когда-то царский поезд.
линии и крикнул Афонину:
путь. Из выемки с ветром и лихою игрою колес вылетел состав без
паровоза и в момент вскочил на затрепетавший под такою
скоростью мост.
глазами. Состав скрылся на мгновенье в гуще вагонов полустанка,
и сейчас же там поднялось облако песчаной пыли. Потом раздался
резкий, краткий разлом стали, закончившийся раздраженным
треском.
впереди всего отряда на полустанок.
тяжело. Надо иметь большое очарование в сердце, чтобы так
трудиться.
бронепоезд разбитым и бессильным.
путей. На четвертом пути стоял чистый целый бронепоезд, а на
главном -- крошево фуража, песка и дребедень размятых,
порванных вагонов.
страхом, превратившимся в безысходное геройство. Но
железнодорожников начал резать пулемет, заработавший с молчка.
И каждый лег на рельсы, на путевой балласт или на ржавый болт,
некогда оторвавшийся с поезда на ходу. Ни у кого не успела
замереть кровь, разогнанная напряженным сердцем, и тело долго
тлело теплотой после смерти. Жизнь была не умерщвлена, а
оторвана, как сброс с горы.
сознающим. Он видел синий воздух и тонкий поток пуль в нем. За
каждой пулей он мог следить отдельно -- с такой остротой и
бдительностью он подразумевал совершающееся.
пожелал отрезать себе голову от разрушенного пулями сердца --
для дальнейшего сознания.
отнялось небо, исчез бронепоезд, потух светлый воздух, остался
только рельс у головы. Сознание все больше средоточилось в
точке, но точка сияла спрессованной ясностью. Чем больше
сжималось сознание, тем ослепительней оно проницало в последние
мгновенные явления. Наконец, сознание начало видеть только свои
тающие края, подбираясь все более к узкому месту, и обратилось
в свою противоположность.
грязного воздуха -- глаза, как куски прозрачной горной породы,
отражали осиротевший одним человеком мир.
заржавленный.
Маевский. Он был молод и умен, до войны писал стихи и изучал
историю религии.
и сильным человеком.
Семенова Мария
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Роллинс Джеймс
Белогорский Евгений
Муркок Майкл