комиссара. Сторожевые белогвардейские суда считали бдительность
в такой шторм излишней и сидели в береговых щелях.
высадку десанта на берег, как только стихнет буря и наступит
ночь.
машины и стращая ее всякими словами.
дымка. Они стали ходко приближаться, как бы обхватывая "Шаню".
Одно судно совсем разглядело "Шаню" и стало давать сигналы об
остановке.
высыпали на палубу и заметались от любопытства.
наверняка военный крейсер.
ко дну.
какой-нибудь исход для спасения. Всем красноармейцам приказано
было уйти в трюм, чтобы судно противника не обнаружило военного
значения "Шани".
курса. Четыре неизвестных корабля тоже с трудом удерживали курс
и не могли принять направления на "Шаню".
зверский норд-ост. Зато четвертое судно неотступно подбиралось
к "Шане". Иногда уже явственно обнажался его корпус. Капитан
разглядел, что это быстроходный и хорошо вооруженный торговый
пароход и что он нагоняет "Шаню". Только шторм никак не
допускает то судно подойти к "Шане" вплотную. Затем пароход
стал допрашивать "Шаню", куда она идет. "Шаня", войдя в
крымские воды, шла под врангелевским флагом. На вопрос
белогвардейского парохода "Шаня" ответила, что идет из Керчи в
Феодосию и везет рыбу.
родины, а все военные люди вместе с комиссаром и командиром
десанта сидели в трюме. Поэтому, когда белые купцы подошли к
"Шане", то только поглядели в бинокли и пошли прочь.
Буксировать "Шаню" они не захотели,-- наверное, из-за опасного
шторма.
какие-то пароходы, но сейчас же исчезали: они боялись "Шани"
еще больше, чем она их.
старались нарочно быть веселыми и стыдились отчего-то морской
болезни. Им надоело тоскливое плавание, и они даже
обрадовались, что подходит белогвардейский пароход, вооруженный
четырьмя пушками.
стихия, от которой только тошнит, таит в себе смерть кораблей.
его смажем!
пушки на борту!
смажем!
винтовками в руках, красноармейцы и на море думали побеждать
посредством винтовки.
объятые вихрем норд-оста. Вслед за собой они обнажали глубокие
бездны, почти показывая дно моря.
ночью катер "Марс". Его совсем затрепало. Глыбы воды громили и
рушили его оснастку и норовили совсем перекувырнуть. Но "Марс"
упорно отфыркивался и метался по волнам, еле живой от своего
упрямства. Он хотел пристать к "Шане", но волна откидывала его
прочь в пучину.
вез, стояла на палубе, держась за снасти.
голоса, и ничего не было слышно. Лица людей затмились
бессмысленностью, глаза выцвели от злобного отчаяния, и
смертельная бледность на них лежала, как белая намазанная
краска.
"Шани". Люди на "Марсе" рвали на себе последнюю казенную одежду
и рычали по-звериному, показывая даже кулаки. Они вопили
сильнее бури, а один толстый красноармеец сидел верхом на рее и
ел хлеб, чтобы зря не пропал паек.
ноги их неистово колотили в палубу, обращая на себя внимание.
что ли, или испугались чего?
как-нибудь помочь!
палубе и тоже что-то кричали на "Марс", позоря испуг
несчастных.
бешенстве кричал на капитана, комиссар тоже ему помогал, а
капитан никак не мог подойти к "Марсу".
что вода уже в машинном отделении.
перед смертью, пугая все законы человеческого естества.
такой неурочный час.
голос, поверх криков, вторил чьей-то тамошней гармонике:
человека на "Марсе" и плюнул от бессильного сочувствия.
торчал одной палубой, а корпус его уже утонул.
перевернулась, и два матроса на ней исчезли невидимо куда.
что он очутился над "Шаней".
бросились как попало вниз -- на палубу "Шани". Падая на "Шаню",
они валились, как дохлые тела, и ломали руки ловившим их, а
Пухова совсем сшибли с ног. Это ему не понравилось.
воды боятся!
только двое пролетели мимо, промахнувшись в морскую прорву.
внутреннего взрыва в щепки и железки.
"Марса".
шел дальше.
на гармонике не играл. А ведь слышался звук -- и даже слова
песни Пухов запомнил.
место!-- говорил себе Пухов, качаясь вместе с машиной в трюме.
большую перегрузку и к крымскому берегу близко подойти не
могла. К тому же норд-ост все время отжимал судно в открытое
море, и десант высадить все равно нельзя. А долго задерживаться
в море очень опасно -- первый сторожевой крейсер белых пустит
"Шаню" на дно.
переждать шторм, а там видно будет.
матрос Шариков,-- а там что? Во-первых, жары нагонят, что
самовольно вернулись, а во-вторых, что же,-- все по-дурному
пойдет: ведь Врангель цел останется!
от "Марса" твоего одни щепки плавают, истребитель пропал,--