Чтение 45–й страницы книги ~Три товарища~

- Благодарю, сейчас не надо.

- Ешьте побольше яблок, господин Локамп! Яблоки продлевают жизнь!
Несколько яблок в день - и вам никогда не понадобится врач!

- Даже если я сломаю руку? Он ухмыльнулся, выбросил второй огрызок и
встал:

- А вы не ломайте!

- Практичный совет, - сказал я и подумал, что же будет дальше. Этот
яблочный разговор показался мне слишком подозрительным.

Блюменталь достал ящик с сигарами из небольшого шкафа и предложил мне
закурить. Это были уже знакомые мне "Корона-Корона".

- Они тоже продлевают жизнь? - спросил я.

- Нет, укорачивают ее. Потом это уравновешивается яблоками. - Он вы-
пустил клуб дыма и, наклонив голову, посмотрел на меня снизу, словно за-
думчивая птица. - Надо все уравновешивать, - вот в чем весь секрет жиз-
ни...

- Но это надо уметь.

Он подмигнул мне:

- Именно уметь, в этом весь секрет. Мы слишком много знаем и слишком
мало умеем... Потому что знаем слишком много.

Он рассмеялся.

- Простите меня. После обеда я всегда слегка настроен на философский
лад.

- Самое время для философии, - сказал я. - Значит, с "кадиллаком" мы
тоже добьемся равновесия, не так ли?

Он поднял руку:

- Секунду...

Я покорно склонил голову. Блюменталь заметил мой жест и рассмеялся.

- Нет, вы меня не поняли. Я вам только хотел сделать комплимент. Вы
ошеломили меня, явившись с открытыми картами в руках! Вы точно рассчита-
ли, как это подействует на старого Блюменталя. А знаете, чего я ждал?

- Что я предложу вам для начала четыре тысячи пятьсот.

- Верно! Но тут бы вам несдобровать. Ведь вы хотите продать за семь,
не так ли?

Из предосторожности я пожал плечами:

- Почему именно за семь?

- Потому что в свое время это было вашей первой ценой.

- У вас блестящая память, - сказал я.

- На цифры. Только на цифры. К сожалению. Итак, чтобы покончить: бе-
рите машину за шесть тысяч.

Мы ударили по рукам.

- Слава богу, - сказал я, переводя дух. - Первая сделка после долгого
перерыва. "Кадиллак", видимо, приносит нам счастье.

- Мне тоже, - сказал Блюменталь. - Ведь и я заработал на нем пятьсот
марок.

- Правильно. Но почему, собственно, вы его так скоро продаете? Он не
понравился вам?

- Просто суеверие, - объяснил Блюменталь. - Я совершаю любую сделку,
при которой что-то зарабатываю.

- Чудесное суеверие... - ответил я.

Он покачал своим блестящим лысым черепом:

- Вот вы не верите, но это так. Чтобы не было неудачи в других делах.
Упустить в наши дни выгодную сделку - значит бросить вызов судьбе. А
этого никто себе больше позволить не может.

В половине пятого Ленц, весьма выразительно посмотрев на меня, поста-
вил на стол передо мной пустую бутылку из-под джина:

- Я желаю, чтобы ты мне ее наполнил, детка! Ты помнишь о нашем пари?

- Помню, - сказал я, - но ты пришел слишком рано.

Готтфрид безмолвно поднес часы к моему носу.

- Половина пятого, - сказал я, - думаю, что это астрономически точное
время. Опоздать может всякий. Впрочем, я меняю условия пари - ставлю два
против одного.

- Принято, - торжественно заявил Готтфрид. - Значит, я получу бесп-
латно четыре бутылки джина. Ты проявляешь героизм на потерянной позиции.
Весьма доблестно, деточка, но и не менее глупо.

- Подождем...

Я притворялся уверенным, но меня одолевали сомнения. Я считал, что
булочник скорее всего не придет. Надо было задержать его в первый же
раз. Слишком уж он был ненадежен.

В пять часов на соседней фабрике перин завыла сирена. Готтфрид молча
поставил передо мной еще три пустые бутылки. Затем прислонился к окну и
уставился на меня.

- Меня одолевает жажда, - многозначительно произнес он.

В этот момент с улицы донесся характерный шум фордовского мотора, и
тут же машина булочника въехала в ворота.

- Если тебя одолевает жажда, дорогой Готтфрид, - ответил я с большим
достоинством, - сбегай поскорее в магазин и купи две бутылки рома, кото-
рые я выиграл. Я позволю тебе отпить глоток бесплатно. Видишь булочника
во дворе? Психология, мой мальчик! А теперь убери отсюда пустые бутылки?
Потом можешь взять такси и поехать на промысел. А для более тонких дел
ты еще молод. Привет, сын мой!

Я вышел к булочнику и сказал ему, что машину, вероятно, можно будет
купить. Правда, наш бывший клиент требует семь тысяч пятьсот марок, но
если он увидит наличные деньги, то уж как-нибудь уступит за семь.

Булочник слушал меня так рассеянно, что я немного растерялся.

- В шесть часов я позвоню этому человеку еще раз, - сказал я наконец.

- В шесть? - очнулся булочник. - В шесть мне нужно... - Вдруг он по-
вернулся ко мне: - Поедете со мной?

- Куда? - удивился я.

- К вашему другу, художнику. Портрет готов.

- Ах так, к Фердинанду Грау...

Он кивнул.

- Поедемте со мной. О машине мы сможем поговорить и потом.

По-видимому, он почему-то не хотел идти к Фердинанду без меня. Со
своей стороны, я также был весьма заинтересован в том, чтобы не остав-
лять его одного. Поэтому я сказал:

- Хорошо, но это довольно далеко. Давайте поедем сразу.

Фердинанд выглядел очень плохо. Лицо серо-зеленоватого оттенка каза-
лось помятым и обрюзгшим. Он встретил нас у входа в мастерскую. Булочник
едва взглянул на него. Он был явно возбужден.

- Где портрет? - сразу спросил он.

Фердинанд показал рукой в сторону окна. Там стоял мольберт с портре-
том. Булочник быстро вошел в мастерскую и застыл перед ним. Немного по-
годя снял шляпу. Он так торопился, что сначала и не подумал об этом.

Фердинанд остался со мной в дверях.

- Как поживаешь, Фердинанд? - спросил я.

Он сделал неопределенный жест рукой.

- Что-нибудь случилось?

- Что могло случиться?

- Ты плохо выглядишь.

- И только-то?

- Да, - сказал я, - больше ничего...

Он положил мне на плечо свою большую ладонь и улыбнулся, напоминая
чем-то старого сенбернара.

Подождав еще немного, мы подошли к булочнику. Портрет его жены удивил
меня: лицо получилось отлично. По свадебной фотографии и другому снимку,
на котором покойница выглядела весьма удрученной, Фердинанд написал
портрет еще довольно молодой женщины. Она смотрела на нас серьезными,
несколько беспомощными глазами.

- Да, - сказал булочник, не оборачиваясь, - это она. - Он сказал это
скорее для себя, и я подумал, что он даже не услышал своих слов.

- Вам достаточно светло? - спросил Фердинанд.

Булочник не ответил.

Фердинанд подошел к мольберту и слегка повернул его. Потом он отошел
назад и кивком головы пригласил меня в маленькую комнату рядом с мас-
терской.

- Вот уж чего никак не ожидал, - сказал он удивленно. - Скидка по-
действовала на него. Он рыдает...

- Всякого может задеть за живое, - ответил я. - Но с ним это случи-
лось слишком поздно...

- Слишком поздно, - сказал Фердинанд, - всегда все слишком поздно.
Так уж повелось в жизни, Робби.

Он медленно расхаживал по комнате:

- Пусть мой клиент побудет немного один, а мы с тобой пока сыграем в
шахматы.

- У тебя просто золотой характер, - сказал я.

Он остановился:

- При чем тут характер? Ведь ему все равно ничем не помочь. А если
всем вечно думать только о грустных вещах, то никто на свете не будет
иметь права смеяться...

- Ты опять прав, - сказал я. - Ну, давай - быстро сыграем партию.

Мы расставили фигуры и начали. Фердинанд довольно легко выиграл. Не
трогая королевы, действуя ладьей и слоном, он скоро объявил мне мат.

- Здорово! - сказал я. - Вид у тебя такой, будто ты не спал три дня,
а играешь, как морской разбойник.

- Я всегда играю хорошо, когда меланхоличен, - ответил Фердинанд.

- А почему ты меланхоличен?

- Просто так. Потому что темнеет. Порядочный человек с наступлением
вечера всегда становится меланхоличным. Других особых причин не требует-
ся. Просто так... вообще...

- Но только если он одинок, - сказал я.