Чтение 50–й страницы книги ~Три товарища~

- Вы, конечно, очень устали.

- Немного, - сказала Пат.

- Очень, - добавил я.

- Тогда я пойду, - испуганно сказала она. - Спокойной ночи! Спите хо-
рошо!

Помешкав еще немного, она вышла.

- Мне кажется, она бы еще с удовольствием осталась здесь, - сказал я.
- Странно... ни с того ни с сего...

- Несчастное существо, - ответила Пат. - Сидит себе, наверное, вече-
ром в своей комнате и печалится.

- Да, конечно... Но мне думается, что я, в общем, вел себя с ней до-
вольно мило.

- Да, Робби, - она погладила мою руку. - Открой немного дверь.

Я подошел к двери и отворил ее. Небо прояснилось, полоса лунного све-
та, падавшая на шоссе, протянулась в нашу комнату. Казалось, сад только
того и ждал, чтобы распахнулась дверь, - с такой силой ворвался в комна-
ту и мгновенно разлился по ней ночной аромат цветов, сладкий запах лев-
коя, резеды и роз.

- Ты только посмотри, - сказал я.

Луна светила все ярче, и мы видели садовую дорожку во всю ее длину.
Цветы с наклоненными стеблями стояли по ее краям, листья отливали темным
серебром, а бутоны, так пестро расцвечен ник Днем, теперь мерцали пас-
тельными - тонами, призрачно и нежно Лунтяй свет и ночь отняли у красок
всю их силу, но зато аромат был острее и слаще, чем днем.

Я посмотрел на Пат. Ее маленькая, темноволосая головка лежала на бе-
лоснежной подушке. Пат казалась совсем обессиленной, но в ней была тайна
хрупкости, таинство цветов, распускающихся в полумраке, в парящем свете
луны.

Она слегка привстала:

- Робби, я действительно очень утомлена. Это плохо?

Я подошел к ее постели:

- Ничего страшного. Ты будешь отлично спать.

- А ты? Ты, вероятно, не ляжешь так рано?

- Пойду еще прогуляюсь по пляжу.

Она кивнула и откинулась на подушку. Я посидел еще немного с ней.

- Оставь дверь открытой на ночь, - сказала она, засыпая. - Тогда ка-
жется, что спишь в саду...

Она стала дышать глубже. Я встал, тихо вышел в сад, остановился у де-
ревянного забора и закурил сигарету. Отсюда я мог видеть комнату. На
стуле висел ее купальный халат, сверху было наброшено платье и белье; на
полу у стола стояли туфли. Одна из них опрокинулась. Я смотрел на эти
вещи, и меня охватило странное ощущение чего-то родного, и я думал, что
вот теперь она есть и будет у меня и что стоит мне сделать несколько ша-
гов, как я увижу ее и буду рядом с ней сегодня, завтра, а может быть,
долго-долго...

Может быть, думал я, может быть, - вечно эти два слова, без которых
уже никак нельзя было обойтись! Уверенности - вот чего мне недоставало.
Именно уверенности, - ее недоставало всем.

Я спустился к пляжу, к морю и ветру, к глухому рокоту, нараставшему,
как отдаленная артиллерийская канонада.

XVI

Я сидел на пляже и смотрел на заходящее солнце. Пат не пошла со мной.
Весь день она себя плохо чувствовала. Когда стемнело, я встал и собрался
пойти домой. Вдруг я увидел, что из-за рощи выбежала горничная. Она ма-
хала мне рукой и что-то кричала. Я ничего не понимал, - ветер и море
заглушали слава. Я сделал ей знак, чтобы она остановилась. Но она про-
должала бежать и подняла рупором руки к губам.

- Фрау Пат... - послышалось мне. - Скорее...

- Что случилось? - крикнул я.

Она не могла перевести дух:

- Скорее... Фрау Па... несчастье.

Я побежал по песчаной лесной дорожке к дому. Деревянная калитка не
поддавалась. Я перемахнул через нее и ворвался в комнату. Пат лежала в
постели с окровавленной грудью и судорожно сжатыми пальцами. Изо рта у
нее еще шла кровь. Возле стояла фройляйн Мюллер с полотенцем и тазом с
водой.

- Что случилось? - крикнул я и оттолкнул ее в сторону.

Она что-то сказала.

- Принесите бинт и вату! - попросил я. - Где рана?

Она посмотрела на меня, ее губы дрожали.

- Это не рана...

Я резко повернулся к ней.

- Кровотечение, - сказала она.

Меня точно обухом по голове ударили:

- Кровотечение? Я взял у нее из рук таз:

- Принесите лед, достаньте поскорее немного льда.

Я смочил кончик полотенца и положил его Пат на грудь.

- У нас в доме нет льда, - сказала фройляйн Мюллер.

Я повернулся. Она отошла на шаг.

- Ради бога, достаньте лед, пошлите в ближайший трактир и немедленно
позвоните врачу.

- Но ведь у нас нет телефона...

- Проклятье! Где ближайший телефон?

- У Массмана.

- Бегите туда. Быстро. Сейчас же позвоните ближайшему врачу. Как его
зовут? Где он живет?

Не успела она назвать фамилию, как я вытолкнул ее за дверь:

- Скорее, скорее бегите! Это далеко?

- В трех минутах отсюда, - ответила фройляйн Мюллер и торопливо засе-
менила.

- Принесите с собой лед! - крикнул я ей вдогонку.

Я принес свежей воды, снова смочил полотенце, но не решался прикос-
нуться к Пат. Я не знал, правильно ли она лежит, и был в отчаянии отто-
го, что не знал главного, не знал единственного, что должен был знать:
подложить ли ей подушку под голову или оставить ее лежать плашмя.

Ее дыхание стало хриплым, потом она резко привстала, и кровь хлынула
струей. Она дышала часто, в глазах было нечеловеческое страдание, она
задыхалась и кашляла, истекая кровью; я поддерживал ее за плечи, то при-
жимая к себе, то отпуская, и ощущал содрогания всего ее измученного те-
ла. Казалось, конца этому не будет. Потом, совершенно обессиленная, она
откинулась на подушку.

Вошла фройляйн Мюллер. Она посмотрела на меня, как на привидение.

- Что же делать? - спросил я.

- Врач сейчас будет, - прошептала она. - Лед... на грудь, и, если
сможет... пусть пососет кусочек...

- Как ее положить?.. Низко или высоко?.. Да говорите же, черт возьми!

- Пусть лежит так... Он сейчас придет.

Я стал класть ей на грудь лед, почувствовав облегчение от возможности
что-то делать; я дробил лед для компрессов, менял их и непрерывно смот-
рел на прелестные, любимые, искривленные губы, эти единственные, эти ок-
ровавленные губы...

Зашуршали шины велосипеда. Я вскочил. Врач.

- Могу ли я помочь вам? - спросил я. Он отрицательно покачал головой
и открыл свою сумку. Я стоял рядом с ним, судорожно вцепившись в спинку
кровати. Он посмотрел на меня. Я отошел немного назад, не спуская с него
глаз. Он рассматривал ребра Пат. Она застонала.

- Разве это так опасно? - спросил я.

- Кто лечил вашу жену?

- Как то есть лечил?.. - пробормотал я.

- Какой врач? - нетерпеливо переспросил он.

- Не знаю... - ответил я. - Нет, я ничего не знаю... не думаю...

Он посмотрел на меня:

- Но ведь вы должны знать...

- Но я не знаю. Она мне никогда об этом не говорила.

Он склонился к Пат и спросил ее о чем-то. Она хотела ответить. Но
опять начался кровавый кашель. Врач приподнял ее. Она хватала губами
воздух и дышала с присвистом.

- Жаффе, - произнесла она наконец, с трудом вытолкнув это слово из
горла.

- Феликс Жаффе? Профессор Феликс Жаффе? - спросил врач. Чуть сомкнув
веки, она подтвердила это. Доктор повернулся ко мне: - Вы можете ему
позвонить? Лучше спросить у него.

- Да, да, - ответил я, - я это сделаю сейчас же. А потом приду за ва-
ми! Жаффе?

- Феликс Жаффе, - сказал врач. - Узнайте номер телефона.

- Она выживет? - спросил я.

- Кровотечение должно прекратиться, - сказал врач.

Я позвал горничную, и мы побежали по дороге. Она показала мне дом,
где был телефон. Я позвонил у парадного. В доме сидело небольшое общест-
во за кофе и пивом. Я обвел всех невидящим взглядом, не понимая, как мо-
гут люди пить пиво, когда Пат истекает кровью. Заказав срочный разговор,
я ждал у аппарата. Вслушиваясь в гудящий мрак, я видел сквозь портьеры
часть смежной комнаты, где сидели люди. Все казались мне туманным и
вместе с тем предельно четким. Я видел покачивающуюся лысину, в которой
отражался желтый свет лампы, видел брошь на черной тафте платья со шну-
ровкой, и двойной подбородок, и пенсне, и высокую вздыбленную прическу;
костлявую старую руку с вздувшимися венами, барабанившую по столу... Я