злобные сплетни. Предоставьте все одному Господу Богу.
женщине при таких обстоятельствах? Уж, конечно, не то, что я думаю на самом
деле.
ведь иной раз не знаешь, куда...
потерял близких.
происходят гораздо чаще, чем вы думаете. И всегда - с людьми, у которых нет
никакого выхода. С порядочными людьми. Непорядочные - те выкручиваются.
неосвященной земле?
кладбище - бесспорно. Хотите, можете сейчас и надгробие выбрать, а когда все
уладится - просто заберете его.
по величине.
маленький, притом делают вид, будто это происходит не из особого уважения к
умершему и к смерти. Но они считают неблаговидным прежде всего осведомляться
о цене на самый дешевый памятник; а если потом все же выберут его - тогда
другое дело.
испуганно смотрит на меня усталыми глазами.
плиту, а не камень. Видите, вон такую, она стоит всего тридцать тысяч марок
и очень красивая. Ведь вы просто хотите знать, где покоится ваш муж, и плита
ничем не хуже камня.
все-таки ей не хочется покупать самый дешевый памятник - как будто бедняге
мужу теперь не все равно. Если бы она раньше отнеслась к нему более чутко и
меньше хныкала вместе с дочкой, он, может быть, еще жил бы на свете.
почтенный и благородный вид.
женщина в своем черном платье похожа па жалкого воробья. Если она теперь
пожелает написать длинное изречение из Библии - я сел в лужу: высечь его
стоило бы дороже, чем вся плита. Но она хочет только, чтобы написали имя,
фамилию и даты: 1885-1923.
были потом тщательно разглажены и связаны в пачки. Я глубоко вздыхаю - плата
авансом! Давно уж этого у нас не бывало. Она серьезно отсчитывает три пачки.
У нее почти ничего не остается.
цементное обрамление. Могила выглядит тогда очень прилично, она как бы
обведена границей.
Даже моя дочь... Она считает, что позор...
актера Гастона Мюнха в роли графа Траста из пьесы Зудермана "Честь", которая
идет в городском театре. Чтобы успокоиться, я наливаю себе, как только она
уходит, глоток водки. Потом вспоминаю, что ведь Георг еще не вернулся из
банка, где он ведет переговоры с Ризенфельдом, и начинаю подозревать самого
себя: может быть, я так вел себя с этой женщиной, только чтобы подкупить
Господа Бога? Одно доброе дело в обмен на другое: обрамление могилы и
надпись в обмен на трехмесячный вексель Ризенфельду и солидный груз гранита?
Эта мысль настолько подбадривает меня, что я наливаю себе еще глоток водки.
Потом вдруг замечаю на стенках обелиска следы фельдфебеля Кнопфа,
притаскиваю ведро воды, чтобы их смыть, и громко ругаюсь. Однако Кнопф спит
в своей каморке сном праведника.
Банк больше не хотел давать. Кто знает, как будет тогда стоять доллар! Зато
Ризенфельд обещал через месяц опять заехать. Тогда мы сможем заключить новый
договор.
о ней, как Петрарка о Лауре.
смотрит на меня. - Но при чем тут Лиза? Она действительно очень недурна.
не романтична. Этакая здоровенная женщина!
Существует много сортов романтики. В здоровенности есть тоже своя прелесть.
личных делах он удивительно скрытен.
высшего общества. Не интрижку с женой мясника.
какой-нибудь мясник.
тагеблат" - главным образом чтобы следить за новостями из области искусства
и из жизни светских кругов. Он превосходно информирован. Ни одна актриса не
выйдет замуж без того, чтобы он об этом не узнал; каждый нашумевший развод в
аристократической среде запечатлен в его памяти бриллиантовыми буквами. Ни
за что не спутает он партнеров, даже после трех-четырех браков; он помнит
все в точности, как будто в голове у него бухгалтерская книга. Он знает все
театральные постановки, читает всю критику на них, осведомлен обо всем, что
происходит на Курфюрстендамм, и не только это: он в курсе международных
событий, ему известны все кинозвезды и аристократические львицы - он читает
киножурналы, и приятель время от времени посылает ему из Англии "Тетлер" и
другую великосветскую периодику. И долго после такого чтения он кажется
просветленным. Сам он никогда не бывал в Берлине, а за границей - только
в качестве солдата во время войны с Францией. Георг ненавидит свою
профессию, но после смерти отца ему пришлось взять дело в свои руки - Генрих
для этого слишком ограничен. Журналы и иллюстрации помогают ему переносить
неудачи и разочарования, это и его слабость, и его отдых.
я, - не для Ризенфельда. У этого чугунного сатаны фантазия чувствительна,
как мимоза.
Оденвэльдского завода с его банальным влечением к француженкам в глазах
Георга - просто ничтожный выскочка. Что известно этому одичавшему мещанину,
например, о восхитительном скандале, разыгравшемся во время бракоразводного
процесса графини Гомбург? Или о последней премьере, в которой выступает
Элизабет Бергнер? Он даже фамилий-то этих никогда не слыхал! Георг же. и
Готский календарь, и Словарь художников выучил чуть не наизусть.
Она, сама того не зная, помогла нам.
заказ хоть один отполированный со всех сторон памятник с крестом?
чтобы он всегда был ей виден. Почему-то это кажется ему важным.
и солнце озарит его, он произведет на нее сильнейшее впечатление. Я могу
написать на нем золотыми буквами: "Memento mori!" (1) A чем кормят сегодня у
Эдуарда?
друг другу лица на дуэлях. От тебя пахнет водкой. Почему? Ведь не из-за Эрны
же?