щелкоперов! Ты сам в душе в сто раз подлей Змея. Но Змей поступил искренне и
непосредственно, а ты ему позволил! Но обязательно потом о совести
поговорить! Ненавижу!
сердце, откажись от пива!
предложения Парфена.
сперва Парфену (который пришел к нему первым и которому он был должен),
затем Писателю (который пришел позже, но тоже гость), а уж потом себе, и все
три порции были абсолютно равновелики. Если б кто-то досужий вздумал
измерить их, то, будьте уверены, в каждом стакане оказалась бы ровно треть
поллитры, то есть приблизительно - 166,6666666667 миллилитра. Жидкое
блаженство пролилось сквозь горячие и сухие горла их, проникло в истомленные
желудки, а потом какими-то неведомыми путями стало растекаться по жилочкам.
Писатель угостил друзей сигаретами (уж этого у него всегда запас был, потому
что без табака он не мог работать), они постояли, покуривая и ласково
поглядывая друг на друга, а потом пошли навстречу судьбе, уверенные, что
теперь она будет милостива к ним. Они позволили себе даже лирическое
отступление: остановились у витрины недавно открытого магазина "Три медведя"
и последовательно охаяли всю мебель, которая была им видна: безвкусно, пошло
и до противного дорого.
сказал Змей, тыча пальцем в большой ящик из неструганых досок, лежащий у
крыльца.
и даже приподнял его, оценивая тяжесть древесины.
только раздувшийся. Большой слишком.
не было денег.
должен был согласиться со Змеем, но вдруг вспомнил, что ушел из дома и у
него начинается новая жизнь, в которой, возможно, он из скептика превратится
во что-то другое. Поэтому он отодвинул ящик, нагнулся и брезгливо поднял
сверток, который действительно напоминал бумажник, но очень уж был велик,
словно нарочно сделан для бутафории - для витрины, например, магазина
кожгалантереи.
все-таки приоткрыл бумажник и тут же, оглядевшись, шепнул товарищам: - Пошли
отсюда!
отечественных сторублевок, а из другого толстейшую пачку сторублевок
американских, долларовых то есть.
тридцать, что, нетрудно догадаться, составило тридцать три тысячи долларов.
вымолвил:
тайной преступности, Писатель же рассуждает о Судьбе, а затем друзья решают,
как быть с деньгами.
убежал.
оторвался от созерцания денег.
триста тридцать - всего лишь совпадение. Никакой тут мистики нет, и нечего
себе морочить голову.
шрифтштеллеров, е. в. м., насквозь вижу! Вы все потенциальные убийцы,
предатели и развратники!
недаром у него то и дело малолетние растленные девчушки появляются, кровь
рекой льется! Гоголь жил как в кошмарном сне: люди без носов - или из
портретов выходят, утопленницы у него, страшная месть у него! - а я думаю,
что он сам с наслаждением молодую красавицу зарезал бы! И везде на страницах
бешеные деньги летают! Вы все книги пишете, чтобы в жизни преступниками не
стать! Хотя ты, само собой, не Достоевский и не Гоголь.
забрать, а ему сказать потом, что - спьяну пригрезилось! Скажешь, нет?
недоумением.
Писателя, но опять вспомнил, что начал сегодня новую, чистую и честную, как
белый лист, жизнь, и заговорил, удивляясь сам своей откровенности:
а - подлец. Сижу и думаю, что с вами сделать. Змея напоить - лучше не
придумаешь. Тебя тоже, но ты не такой конченый пьяница, ты еще памяти не
пропил.
улицу вывести и под машину толкнуть. Ты понимаешь? - с надрывом воскликнул
Парфен. - Понимаешь? Эти деньги едва появились, а я уже стал убийцей!
Понимаешь?
денег избавиться, слышишь меня? Или отдать их мне.
высказался Писатель.
сегодня крови!
комнату ворвался Змей, держа в объятьях большой полиэтиленовый пакет.
газированную в большой бутыли, консервы, хлеб, сигареты. - Всю сотню
ухлопал! Гуляем, ребята!
на кухню, разлил - и взял в руку свой стакан, сияя.
восемь - десять лет выпил не столько, сколько в стакане налито, а половину.
Отпил - и культурненько поставил стакан на подоконник.
полной, насыщенной жизнью, кровоток в мозгах стал быстрым и легким.
играла со мной. И даже сегодня, когда вот это вот случилось, игра
продолжается. Не хочу! С одной стороны, деньги дадут мне свободу, я
перестану писать на каких-то там хозяев, а буду только для себя. Но я не
хочу для себя! Я выродился, братцы! Я ловлю себя на том, что с огромным
удовольствием сочиняю эротические, мистические и детективные романы, получая
моральное и материальное вознаграждение, а художественного ничего писать -
не хочу. Я кончился не начинаясь. Но у меня осталась гордость! Судьба играла
мной, но унизить меня не смогла ни разу. А теперь, я чувствую, хочет еще и
унизить: она хочет сделать бессмысленной мою жизнь!
этих денег? Ну нет, этот номер не пройдет! Я тебя понимаю! Очень хорошо
понимаю! Ты хочешь увидеть, с какой жадностью мы клюнем на эту приманку! Ты
хочешь укрепить себя в своей подлости! Чтобы потом нас возненавидеть, так?
Шиш вот! Я не хочу, чтобы меня ночью в темном переулке кирпичом по башке
грохнули! А Змей однажды не проснется, и никто не узнает, кто ему в водку
лошадиную дозу снотворного всыпал!
мило, что он не мог уразуметь, по какой причине так напряжены и нахмурены
его друзья.
сразу же устыдился:
говорят. Ни много ни мало. А одному - самый раз. Жизнь обустроить, жену
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Перумов Ник
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий