Чтение 29–й страницы книги ~Российские оригиналы~

- Вообще-то я замужем, - сказала Нина, - но дело не в этом. Мне тебя
жалко, пропадeшь ты со мной. Я женщина роковая, непостоянная, брошу тебя в
России, и затопчут тебя, как курeнка, больно ты нежный, мальчишечка ты мой.

И, поцеловав его в лоб, отплыла к родимым берегам: вся в золоте, с
деньгами, одевшись в лучшее из того худшего, что турецкий базар мог
предложить еe изысканному вкусу.

Прошло три года.

Она живeт уже в Саратове и подумывает перебраться в Москву.

Она издала уже шесть книг своих и три книги сборников молодых авторов,
которых нашла и окружила заботой. Ей интересен процесс, это вот
коловращение, она вечно горит жаждой устроить, как она выражается,
"культурный скандал в рамках приличия, но в форме весeлого безобразия".

Вот и всe пока о Нине Котовой.

Может показаться, что я изменил ещe одному принципу: описывать в своей
энциклопедии людей, каких больше уже не будет, типы уходящие, - показав
вдруг образец человека, за которым, скорее всего, будущее. Но человек этот -
женщина, а женщина уходящим типом быть - не может.

¶Ы. ШТУЧНЫЕ ОРИГИНАЛЫ. II§

Есть люди, с которыми встречаешься постоянно, хотя они не родственники,
не соседи, не друзья и не знакомые. То есть знакомые, но шапочно, как Х., с
которым мы оказались двадцать лет назад за одним столом на чьей-то свадьбе.
Я был родственник со стороны жениха (или невесты, или не родственник, а так,
приглашeнный), а он со стороны противоположной.

Сидя рядом, мы перебросились парой фраз и с тех пор при встрече
узнавали друг друга, кивали и даже осведомлялись, как дела, причeм оба
начисто забыли имена друг друга, поэтому я и назвал его Х. И встречи эти
происходили с регулярностью почти странной, учитывая, что живeм мы с ним в
разных районах.

Раз от разу я всe пристальнее вглядывался в него, и во мне крепло
убеждение, что человек он весьма своеобразный.

Помнится, вскоре после этой самой свадьбы я встретил его зимой. Из-под
шапки виднелся белый бинт.

- Что-то случилось? - спросил я.

- Сосулька на голову с крыши грохнулась, - сказал он рассеянно, думая о
чeм-то другом.

- Кошмар какой! И сильно?

- Да порядочно. Сотрясение, и кость, говорят, треснула.

- Так вам в больницу надо!

- Только что оттуда. Некогда мне лежать, мне синизан нужен.

- Что?

- Синизан. Подкормка для фагуппио! - посмотрел на меня Х. как на
величайшего чудака в мире, не знающего элементарных вещей.

Меня мучает всe непонятное, и я попросил объяснений.

Х. снисходительно объяснил. Он разводит рыб в аквариуме. В частности,
красивых маленьких фагуппио. А для них нужна подкормка - синизан. А синизан
должны вот сейчас, после обеда, привезти в магазин "Природа". А разбирают
его за два часа, поэтому нужно успеть: синизан раз в месяц привозят.

- Сдохнут, что ли, ваши эти... фагуппио без этого вашего синизана?

- Ещe чего! Синизан им для печени. А ещe без синизана у них верхнее
пeрышко хвоста желтеет, а оно по породе должно такое бледненькое быть.

- Да вы сам бледненький! Голова кружится?

- Голова? Да, немного. Ладно, побегу: в магазине перерыв кончается!

Ясно, подумал я. Человек одного увлечения. Маньяк своего хобби.
Энтузиаст. (См. очерк "Энтузиаст".)

Но всe оказалось не так просто.

Года через полтора опять встречаю его.

Интересуюсь: как эти самые? Фигуппио, кажется.

- Какие фигуппио?

- Ну, рыбки!

- Рыбки?

- Аквариумные! Вы же разводите их!

- А-а... Когда это было! - еле вспомнил Х. - Нет, давно уже не развожу.
Некогда.

- А голова как?

- Что голова?

- Ну, сосулькой же попало вам по голове! Всe зажило?

- Зажило. Трепанацию, правда, делали, гематома, сказали, какая-то
разрослась.

Х. была явно неинтересна тема разговора. Он нетерпеливо спросил,
уклонившись от дальнейших вопросов:

- Вы на Сенном рынке не были случайно?

- Нет, а что?

- Почeм там розы белые, интересно?

- Не знаю.

- Я в Крытом рынке был, там рубль штука. На Северном - рубль двадцать.
В Волжском вообще рубль двадцать пять. Хочу теперь на Сенной съездить,
может, там хоть девяносто копеек!

- А вам много надо?

- Пять штук, - заулыбался Х. - Я ведь женился пять месяцев назад. И
пообещал, что каждый месяц буду жене белые розы дарить. Сколько месяцев,
столько роз. А они дорогие, собаки, хоть и лето на дворе!

На дворе было, действительно, лето. И мы стояли рядом с трамвайной
остановкой, а поблизости был базарчик, и уйма старушек обреталась там,
торгуя цветами, выращенными в собственных садах. Были там и белые розы и
стоили они, это я точно знал, полтинник за штуку, при этом ничуть не хуже
рыночных.

Я сказал об этом Х.

- Что вы! - ответил он. - Леночка узнает, что я у старух брал и на
цветах, извините за выражение, жмотился, - обидится!

- Да откуда она узнает-то?

- Я сам скажу. То есть она спросит, где купил, она всегда интересуется.
И я должен честно сказать.

- Но ведь вы всe равно ищете, где дешевле, всe равно жмотитесь!

- Почему? - обиделся Х. - Я экономлю, это Леночка одобрит и похвалит.
Жмотиться - одно, а экономить - другое.

И он убежал, а я стоял, растерянный, не зная, что подумать об этом
человеке, а заодно и его неведомой Леночке. Вместо умных мыслей колобродил в
голове один только глупый вопрос: сколько роз ему придeтся покупать к
серебряной, например, свадьбе. По моим подсчeтам вышло: ровно 300 штук!

Но встретил я его гораздо раньше серебряной его свадьбы. Лет через пять
или шесть. Выглядел он плохо.

- Извините, не болели ли?

- Хуже. В тюрьме сидел.

- За что? - поразился я. Ни тюрьма, ни какое-либо злодеяние никак не
шли к его облику мягчайшего и деликатнейшего человека.

- Как вам сказать... В приговоре значилось: покушение на убийство.

- Убийство? Кого ж вы, извините, хотели?

- Леночку.

- Леночку?! Жену? Которой вы розы раз в месяц?

- Я не хотел. Просто она суп всe время пересаливала. Я ей говорю: ты
хочешь отравить мой организм. А она смеeтся: ничего твоему организму не
сделается. Ну, я решил тоже. В суп ей насыпал крысиной отравы, как раз из
санэпидстанции ходили по квартирам, раздавали, я и взял. Она суп съела и
говорит: что-то мне нехорошо. А я ей: а мне, думаешь, хорошо после твоей
соли? Я ведь еe просил, я ведь не со зла. Но если человек не понимает? -
уставился на меня Х. невинными вопросительными глазами.

Я не нашeлся, что ответить.

Я понял, что никогда не пойму этого человека.

Это меня бесило, и я стыдился своего глупого бешенства, и ушeл от него.

Потом мы довольно долго не виделись и встретились вновь в один
исторически знаменательный день, когда произошло то, что теперь называют
"путчем". Вся страна сидела у телевизоров и радиоприeмников, все ждали, чем
кончится заваруха.

Я же вынужден был выйти, чтобы выгулять любимую собаку свою. Она ведь
человеческих дуростей не знает, у неe свои заботы.

И вот иду с собакой, а навстречу Х. - с сумкой, из которой веник
торчит.

- Вы в баню, что ли? - спросил я его.

- Да. Я в этот день всегда в баню на Садовой хожу. Там замечательная
баня. Парная очень хорошая.

- А что вы думаете насчeт происходящего?

- Какая разница, что я думаю, извините? Разве от этого что-то зависит?

- Убеждeн, извините! - рассердился я. - Потому что мысль - материальна!
Я это жизнью понял! И от того, что мы думаем, всего лишь думаем! - многое
зависит на свете!

- Согласен, - ответил Х. - Но я ведь знаю, чем всe кончится, поэтому и
не думаю.

- А чем кончится?

И Х. кратко и ясно изложил мне, что будет в ближайшие дни и месяцы. И
все его прогнозы в точности подтвердились.

А я испытал облегчение.

Всe ясно, думал я. Х. - провидец. Ванга, Лонго, Кашпировский - и вот он
ещe. Только неизвестен никому и денег из этого не делает. Но теперь ясно,
откуда на лице у него такая безмятежность. Получая сосулькой по голове, он
знает, что выздоровеет, отравляя жену, знает, что хоть и сядет в тюрьму, но
выйдет. Вот и всe.

Некоторые частности, правда, не сходились: ведь можно было, например,
если ты провидец, избежать той же самой сосульки. Но он, наверное, не только