Чтение 112–й страницы книги ~Архипелаг ГУЛАГ~

пути. У него уже был близок концу роман о Дебюсси. Но первые успехи не
выхолостили его, на похоронах своего учителя Юрия Тынянова он вышел с речью,
что того затравили -- и так обеспечил себе 8 лет срока.

Тут нагнал нас и Гаммеров, и в ожидании Красной Пресни мне пришлось
столкнуться с их объединенной точкой зрения. Это столкновение было трудным
для меня. Я в то время был очень прилежен в том миропонимании, которое не
способно ни признать новый факт, ни оценить новое мнение прежде, чем не
найдет для него ярлыка из готового запаса: то ли это -- мятущаяся
двойственность мелкой буржуазии, то ли -- воинственный нигилизм
деклассированной интеллигенции. Не помню, чтоб Игнал и Гаммеров нападали при
мне на Маркса, но помню, как нападали на Льва Толстого -- и с какой стороны!
Толстой отвергал церковь? Но он не учитывал её мистической и организующей
роли! Он отвергал библейское учение? Но для новейшей науки в Библии нет
противоречий, ни даже в первых строках её о создании мира. Он отвергал
государство? Но без него будет хаос! Он проповедовал слияние умственного и
физического труда в одном человеке? Но это -- бессмысленная нивелировка
способностей! И, наконец, как видим мы по сталинскому произволу,
историческая личность может быть всемогущей, а Толстой зубоскалил над этим!
*(4)

Мальчики читали мне свои стихи и требовали взамен моих, а у меня их еще
не было. Особенно же много они читали Пастернака, которого превозносили. Я
когда-то читал "Сестра моя жизнь" и не полюбил, счел манерным, заумным,
очень уж далеким от простых человеческих путей. Но они мне открыли последнюю
речь Шмидта на суде, и эта меня проняла, так подходила к нам:

Я тридцать лет вынашивал

Любовь к родному краю,

И снисхожденья вашего

Не жду и не теряю!

Гаммеров и Ингал так светло и были настроены: не надо нам вашего
снисхождения! Мы не тяготимся [посадкой], а гордимся ею! (Хотя кто ж
способен истинно не тяготиться? Молодая жена Ингала в несколько месяцев
отреклась от него и покинула. У Гаммерова же за революционными поисками еще
не было близкой.) Не здесь ли, в тюремных камерах и обретает великая истина?
Тесна камера, но не еще ли теснее [воля]? Не народ ли наш, измученный и
обманутый, лежит с нами рядом под нарами и в проходе?

Не встать со всею родиной

Мне было б тяжелее,

И о дороге пройденной

Теперь не сожалею.

Молодежь, сидящая в тюремных камерах с политической статьей -- это
никогда не средняя молодежь страны, всегда намного ушедшая. В те годы всей
толще молодежи еще только предстояло, предстояло "разложиться",
разочароваться, оравнодушеть, полюбить сладкую жизнь -- а потом еще может
быть-может быть из этой уютной седловинки начать горький подъём на новую
вершину -- лет через двадцать? Но молоденькие арестанты 45-го года со
статьей 58-10 всю эту будущую пропасть равнодушия перемахнули одним шагом,
-- и бодро несли свои головы -- вверх под топор.

В Бутырской церкви уже осужденные, отрубленные и отрешенные, московские
студенты сочинили песню и пели её перед сумерками неокрепшими своими
голосами:

...Трижды на день ходим за баландою,

Коротаем в песнях вечера,

И иглой тюремной контрабандою

Шьём себе в дорогу [сидора].

О себе теперь мы не заботимся:

[Подписали] -- только б поскорей!

И ког-да? сюда е-ще во-ро-тимся?..

Из сибирских дальних лагерей?..

Боже мой, так неужели мы всё прозевали? Пока месили мы глину плацдармов,
корчились в снарядных воронках, стереотрубы высовывали из кустов -- а тут
еще одна молодежь выросла и тронулась! Да не ТУДА ли она тронулась?.. Не
туда ли, куда мы не могли б и осмелиться? -- не так были воспитаны.

Наше поколение вернётся, сдав оружие и звеня орденами, рассказывая гордо
боевые случаи, -- а младшие братья только скривятся: эх вы, недотёпы!..

1. По материалам с-д Николаевского и Далина в лагерях считалось от 15 до
20 миллионов заключённых.

2. Не откликается, гинул Костя Киула. Боюсь, что нет его в живых.

3. Четвертый Спецотдел МВД занимался разработкой научных проблем силами
заключённых.

4. И в предтюремные и в тюремные годы я тоже долго считал, что Сталин
придал роковое направление ходу советской государственности. Но вот Сталин
тихо умер -- и уж так ли намного изменился курс корабля? Какой отпечаток
собственный, личный он придал событиям -- это унылую тупость, самодурство,
самовосхваление. А в остальном он точно шел стопой в указанную стопу.

[Конец второй части.]

Часть третья. Истребительно-трудовые.

["Только е'ти можут нас понимать, хто кушал разом с нами с одной чашки"]
(из письма гуцулки, бывшей зэчки)

То, что должно найти место в этой части -- неоглядно. Чтобы дикий этот
смысл простичь и охватить, надо много жизней проволочить в лагерях -- в тех
самых, где и один срок нельзя дотянуть без льготы, ибо изобретены лагеря на
ИСТРЕБЛЕНИЕ.

Оттого: все, кто глубже черпанул, полнее изведал -- те в могиле уже, не
расскажут. ГЛАВНОГО об этих лагерях -- уже никто никогда не расскажет.

И непосилен для одинокого пера весь объём этой истории и этой истины.
Получилась у меня только щель смотровая на Архипелаг, не обзор с башни. Но к
счастью, еще несколько выплыло и выплывет книг. Может быть, в "Колымских
рассказах" Шаламова читатель верней ощутит безжалостность духа Архипелага и
грань человеческого отчаяния.

Да вкус-то моря можно отведать и от одного хлебка.

Глава 1. Персты Авроры

Розовоперстая Эос, так часто упоминаемая у Гомера, а у римлян названная
Авророй, обласкала своими перстами и первое раннее утро Архипелага.

Когда наши соотечественники услышали по Би-Би-Си, что М. Михайлов
обнаружил, будто концентрационные лагеря существовали в нашей стране уже в
1921 году, то многие из нас (да и на Западе) были поражены: неужели так
рано? неужели уже в 1921-м?

Конечно же нет! Конечно, Михайлов ошибся. В 1921-м они уже были на полном
ходу, концентрационные (они даже [[оканчивались]] уже). Гораздо вернее будет
сказать, что Архипелаг родился под выстрелы Авроры.

А как же могло быть иначе? Рассудим.

Разве Маркс и Ленин не учили, что старую буржуазную машину принуждения
надо сломать, а взамен неё тотчас же [создать новую]? А в машину принуждения
входят: армия (мы же не удивляемся, что в начале 1918 года создана Красная
Армия); полиция (еще раньше армии обновлена и милиция); суд (с 22 ноября
1917 г); и -- тюрьма. Почему бы, устанавливая диктатуру пролетариата, должны
были умедлить с новым видом тюрьмы?

То есть, вообще медлить с тюрьмой, старой ли, новой, было никак нельзя.
Уже в первые месяцы после Октябрьской революции Ленин требовал: "самых
решительных драконовских мер поднятия дисциплины". *(1) А возможны ли
драконовские меры -- без тюрьмы?

Что нового способно здесь внести пролетарское государство? Ильич
нащупывал новые пути. В декабре 1917-го он предположительно выдвигает набор
наказаний такой: "конфискацию всего имущества... заключение в тюрьму,
отправку на фронт и принудительные работы всем ослушникам настоящего
закона". *(2) Стало быть, мы можем отметить, что ведущая идея Архипелага --
[принудительные работы], была выдвинута в первый же послеоктябрьский месяц.

Да над будущей карательной системой не мог не задумываться Ильич, еще
мирно сидя среди пахучих разливских сенокосов, под жужжание шмелей. Еще
тогда он подсчитал и успокоил нас, что: "подавление меньшинства
эксплоататоров большинством вчерашних наёмных рабов дело настолько,
сравнительно, лёгкое, простое и естественное, что оно будет стоить гораздо
меньше крови... обойдётся человечеству гораздо дешевле", чем предыдущее
подавление большинства меньшинством. *(3)

(По подсчётам эмигрировавшего профессора статистики Курганова это
"сравнительно лёгкое" внутреннее подавление обошлось нам с начала
Октябрьской революции и до 1959 года в ... 66 (шестьдесят шесть) миллионов
человек. Мы, конечно, не ручаемся за его цифру, но не имеем никакой другой
официальной. Как только появится официальная, так специалисты смогут их