получить ножи между ребрами и слечь в сыром углу, на парашной слизи, в
презренной потасовке с этими крысо-людьми, которым на загрызание бросили нас
Голубые. И тогда-то, быть может, раньше, выше и даже с ворами этими об руку
разнесли бы в щепки сталинские лагеря? В самом деле, за что было ворам нас
[уважать?]..
дух боевой на каторге есть. И прежде чем они осмотрелись и прежде чем
слизались с начальством, -- пришли к [паханам] выдержанные широкоплечие
хлопцы, сели [поговорить о жизни] и сказали им так: "Мы -- [представители].
Какая в Особых лагерях идёт [рубиловка] -- вы слышали, а не слышали --
расскажем. Ножи теперь делать мы умеем не хуже ваших. Вас -- шестьсот
человек, нас -- две тысячи шестьсот. Вы -- думайте и выбирайте. Если будете
нас давить -- мы вас перережем."
блатных всем остриём! увидеть в них -- [главных врагов]!
прикинули воры, что против осмелевшей Пятьдесят Восьмой один к четырём идти
им не стоит. Покровители -- всё-таки за зоной, да и хрена ли в этих
покровителях? Разве воры их когда-нибудь уважали? А союз, который предлагали
хлопцы -- был весёлой небывалой авантюрой, да еще кажется открывал и дорожку
-- через забор в женскую зону.
сохранились в протоколах. А жаль. Ребята были умные.
новоселье тем, что из тумбочек и вагонок развёл костры на цементном полу,
выпуская дым в окна. Несогласие же своё с запиранием бараков они выразили,
забивая щепками скважины замков.
не работали. О штрафном пайке начальство, конечно, и не помышляло, но при
всех светлых ожиданиях и зарплату выписывать ворам было не из каких сумм.
Однако появились у воров [боны], они приходили в ларёк и покупали.
Обнадёжилось начальство, что [здоровый элемент] начинает-таки воровать. Но,
плохо осведомлённое, оно ошиблось: среди политических прошел сбор на выручку
воров (это тоже было, наверно, частью конвенции, иначе ворам неинтересно),
оттуда у них были и боны! Случай слишком небывалый, чтоб хозяева могли о нём
догадаться!
малолеток: вдруг относиться к "фашистам" вежливо, не входить без разрешения
в их секции, не садиться без приглашения на вагонки.
сведенных в гвардию, -- [мобили]. Очень верно схвачено! Это племя такое
мобильное, что оно разрывает оболочку повседневной косной жизни, оно никак
не может в ней заключаться в покое. Установлено было не воровать, неэтично
было [вкалывать] на казённой работе -- но что-то же надо было делать!
Воровской молодняк развлекался тем, что срывал с надзирателей фуражки, во
время вечерней проверки джигитовал по крышам бараков и через высокую стену
из 3-го лагпункта во 2-й, сбивал счёт, свистел, улюлюкал, ночами пугал
[вышки]. Они бы дальше и на женский лагпункт полезли, но по пути был
охраняемый хоздвор.
на дружеское собеседование в барак блатных, воришки-малолетки оскорбляли их
лучшие чувства тем, что в разговоре вытаскивали из их карманов записные
книжки, кошельки, или с верхних нар вдруг оборачивали [куму] фуражку
козырьком на затылок -- небывалое для ГУЛага обращение! -- но и обстановка
сложилась невиданная! Воры и раньше всегда считали своих гулаговских отцов
-- дураками, они тем больше презирали их всегда, чем те индюшачее верили в
успехи [перековки], они до хохота презирали их, выходя на трибуну или перед
микрофон рассказать о начале новой жизни с тачкою в руках. Но до сих пор не
надо было с ними ссориться. А сейчас конвенция с политическими направляла
освободившиеся силы блатных как раз против хозяев.
человеческого разума, гулаговские власти сами подготовили кенгирский взрыв:
сперва бессмысленными застрелами, потом -- вливом воровского горючего в этот
накалённый воздух.
войны или союза. [Нельзя] было ворам отказываться от союза. А установленному
союзу нельзя было коснеть -- он бы распался и открылась бы внутренняя война.
они из Пятьдесят Восьмой, подвешивают потом в верёвочных петлях, а если они
воры -- только журят на политбеседах, то воры и предложили: мы -- начнём, а
вы -- поддержите!
прямоугольник с общей внешней зоной, внутри которой, поперёк длины, нарезаны
были внутренние зоны: сперва 1-го лагпункта (женского), потом хоздвора (о
его индустриальной мощи мы говорили), потом 2-го лагпункта, потом 3-го, а
потом -- тюремного, где стояли две тюрьмы -- старая и новая, и куда сажали
не только лагерников, но и вольных жителей поселка.
располагались также и все продовольственные склады лагеря. Операцию начали
днём в нерабочее воскресенье 16 мая 1954 года. Сперва все мобили влезли на
крыши своих бараков и усеяли стену между 3-м и 2-м лагпунктами. Потом по
команде паханов, оставшихся на высотах, они с палками в руках спрыгивали во
2-й лагпункт, там выстроились в колонну и так строем пошли по линейке. А
линейка вела по оси 2-го лагпункта -- к железным воротам хоздвора, в которые
и упирались.
надзор успел сорганизоваться и получить инструкции. И вот интересно! --
надзиратели стали бегать по баракам Пятьдесят Восьмой и к ним, тридцать пять
лет давимым, как мразь, взывать: "Ребята! Смотрите! Воры идут ломать женскую
зону! Они идут насиловать ваших жён и дочерей! Выходите не помощь! Отобьём
их!" Но уговор был уговор, и кто рванулся, о нём не зная, того остановили.
Хотя очень вероятно, что при виде котлет коты не выдерживают условий
конвенции, -- надзор не нашёл себе помощников из Пятьдесят Восьмой.
неизвестно, но прежде предстояло ему защитить склады хоздвора. И ворота
хоздвора распахнулись, и навстречу наступающим вышел взвод безоружных
солдат, а сзади ими руководил Бородавка-Беляев, который то ли от усердия
оказался в воскресенье в зоне, то ли потому что дежурил. Солдаты стали
отталкивать мобилей, нарушили их строй. Не применяя дрынов, воры стали
отступать к своему 3-му лагпункту и карабкаться снова на стену, а со стены
их резерв бросал в солдат камнями и саманами, прикрывая отступление.
этом лишь резвую шалость, начальство дало лагерному воскресенью спокойно
течь к отбою. Без приключений был роздан обед, а вечером с темнотою близ
столовой 2-го лагпункта стали, как в летнем кинотеатре, показывать фильм
"Римский-Корсаков".
против гонений на свободу, как зазвенели от камней фонари на зоне: мобили
били по ним из рогаток, гася освещение зоны. Уже их полно тут сновало в
темноте по 2-му лагпункту, и заливчатые их разбойничьи свисты резали воздух.
Бревном они рассадили ворота хоздвора, хлынули туда, а оттуда рельсом
сделали пролом и в женскую зону. (Были с ними и молодые из Пятьдесят
Восьмой).
Беляев ворвался в хоздвор извне, через его вахту, со взводом автоматчиков и
-- впервые в истории ГУЛага! -- открыл огонь по [социально-близким]! Были
убитые и несколько десятков раненых. А еще -- бежали сзади краснопогонники
со штыками и докалывали раненых. А еще сзади, по разделению карательного
труда, принятому уже в Экибастузе, и в Норильске, и на Воркуте, бежали
надзиратели с железными ломами и этими ломами досмерти добивали раненых. (В
ту ночь в больнице второго лагпункта засветилась операционная, и заключённый
хирург испанец Фустер оперировал.)
А 2-й лагпункт (мобили сыграли свою увертюру, теперь вступили политические)
соорудил против хозворот барикаду. 2-й и 3-й лагпункты соединились проломом,
и больше не было в них надзирателей, не было власти МВД.
отрезан был там? События перемахнули через развязное презрение, с которым
блатные оценивают [баб]. Когда в хоздворе загремели выстрелы, то
проломившиеся сюда, к женщинам, были уже не жадные добытчики, а -- товарищи
по судьбе. Женщины спрятали их. На поимку вошли безоружные солдаты, потом --
и вооружённые. Женщины мешали им искать и отбивались. Солдаты били женщин
кулаками и прикладами, таскали и в тюрьму (в жензоне была предусмотрительно
своя тюрьма), а в иных мужчин стреляли.
зону "чернопогонников" -- солдат строительного батальона, стоявшего в
Кенгире. Однако солдаты стройбата [отказались от несолдатского дела]! -- и
пришлось их увести.
оправдание, которым перед своими высшими могли защититься каратели! Они
вовсе не были простаками! Прочли ли они где-нибудь такое или придумали, но в
понедельник впустили в женскую зону фотографов и двух-трёх своих верзил,
переодетых в заключённых. Подставные морды стали терзать женщин, а фотографы
фотографировать. Вот от какого произвола защищая слабых женщин, капитан
Беляев вынужден был открыть огонь!
проломленными воротами хоздвора. В хоздворе лежали неубранные трупы.
Пулемётчики лежали за пулемётами, направленными на те же всё ворота.
Панов Вадим
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Мережковский Дмитрий