Чтение 108–й страницы книги ~В круге первом~

-- Дикарь! пещерный житель! -- возмущался Рубин.

-- И никогда уже Франция не поднимется! Разве только с помощью римской
церкви!

-- И вот ещё: для тебя Реформация -- не естественное освобождение
человеческого разума от церковных вериг, а...

-- Безумное ослепление! лютеранское сатанинство! Подрыв Европы!
Самоуничтожение европейцев! Хуже двух мировых войн!

-- Ну вот... ну вот!.. Вот-вот!.. -- вставлял Рубин.

-- Ты же -- ископаемое! ихтиозавр! О чём нам с тобой спорить? Ты видишь
сам, что запутался. Не лучше ли нам разойтись мирно?

Сологдин заметил движение Рубина встать и уйти. Этого никак нельзя было
допустить! -- забава уходила, забава ещё не состоялась. Сологдин тут же
обуздался и неузнаваемо помягчел:

-- Прости, Лёвушка, я погорячился. Конечно, час поздний, и я не
настаиваю, чтоб мы брали из главных вопросов. Но давай проверим самый приём
спора-поединка на каком-нибудь лёгком изящном предмете. Я дам тебе на выбор
несколько [титлов] (это значило -- [тем)]. Хочешь спорить из словесности?
Это -- область твоя, не моя.

-- Да ну тебя...

Как раз было время сейчас уйти, не подвергаясь бесславию. Рубин
приподнялся, но Сологдин предупредительно шевельнулся:

-- Хорошо! Титл нравственный: о значении гордости в жизни человека!

Рубин скучающе пожевал:

-- Неужели мы гимназистки?

И -- поднялся между кроватями.

-- Хорошо, такой титл... -- схватил его за руку Сологдин.

-- Да пошёл ты... -- отмахнулся Рубин, смеясь. -- У тебя же всё в голове
перевёрнуто! На всей Земле ты один остался, кто ещё не признаёт трёх законов
диалектики. А из них вытекает -- всё!

Сологдин светлой розовой ладонью отвёл это обвинение:

-- Почему не признаю? Уже признаю.

-- Ка-ак? Ты -- признал диалектику? -- Рубин засюсюкал трубочкой: --
Цыпочка! Дай я тебя поцелую! Признал?

-- Я не только её признал -- я над ней [думал]! Я два месяца думал над
ней по утрам! А ты -- не думал!

-- Даже думал? Ты умнеешь с каждым днём! Но тогда о чём же нам спорить?

-- Как?! -- возмутился Сологдин. -- Опять не о чем? Нет общей основы --
не о чем спорить, есть общая основа -- не о чем спорить! Нет уж, теперь
изволь спорить!

-- Да что за насилие? О чём спорить?

Сологдин вслед за Рубиным тоже встал и размахивал руками:

-- Изволь! Я принимаю бой на самых невыгодных для меня условиях. Я буду
бить вас оружием, вырванным из ваших же грязных лап! О том будем спорить,
что [вы] сами трёх ваших законов не понимаете! Пляшете, как людоеды вокруг
костра, а что такое огонь -- не понимаете. Могу тебя на этих законах ловить
и ловить!

-- Ну, поймай! -- не мог не выкрикнуть Рубин, злясь на себя, но опять
погрязая.

-- Пожалуйста. -- Сологдин сел. -- Присаживайся.

Рубин остался на ногах.

-- Ну, с чего б нам полегче? -- смаковал Сологдин. -- Законы эти --
указывают нам [направление] развития? Или нет?

-- Направление?

-- Да! Куда будет развиваться... э-э... -- он поперхнулся -- ...процесс?

-- Конечно.

-- И в чём ты это видишь? Где именно? -- холодно допрашивал Сологдин.

-- Ну, в самих законах. Они отражают нам движение.

Рубин тоже сел. Они стали говорить тихо, по-деловому.

-- Какой же именно закон даёт направление?

-- Ну, не первый, конечно... Второй. Пожалуй, третий.

-- У-гм. Третий -- даёт? И как же его определить?

-- Что?

-- Направление, что! Рубин нахмурился:

-- Слушай, а зачем вообще эта схоластика?

-- Это -- схоластика? Ты не знаком с точными науками. Если закон не даёт
нам числовых соотношений, да мы ещё не знаем и направления развития -- так
мы вообще ни черта не знаем. Хорошо. Давай с другой стороны. Ты легко и
часто повторяешь: "отрицание отрицания". Но что ты понимаешь под этими
словами? Например, можешь ты ответить: отрицание отрицания -- всегда бывает
в ходе развития или не всегда?

Рубин на мгновение задумался. Вопрос был неожидан, он не ставился так
обычно. Но, как принято в спорах, не давая внешне понять заминки, поспешил
ответить:

-- В основном -- да... Большей частью.

-- Во-от!! -- удовлетворённо взревел Сологдин. -- У вас целый жаргон --
"в основном", "большей частью"! Вы разработали тысячи таких словечек, чтоб
не говорить прямо. Вам скажи "отрицание отрицания" -- и в голове у вас
отпечатано: зерно -- из него стебель -- из него десять зёрен. Оскомина!
Надоело! Отвечай прямо: [когда] "отрицание отрицания" бывает, а когда -- не
бывает? Когда его нужно ожидать, а когда оно невозможно?

У Рубина следа не осталось его вялости, он подсобрался сам и собирал свои
уже разбредшиеся мысли на этот никому не нужный, но всё равно важный спор.

-- Ну, какое это имеет практическое значение -- "когда бывает", "когда не
бывает"?!

-- Нич-чего себе! Какое [деловое] значение имеет один из трёх основных
законов, из которых вы всё выводите! Ну, как с вами разговаривать?!

-- Ты ставишь телегу впереди лошади! -- возмутился Рубин.

-- Опять жаргон! жаргон! То есть, [феня..].

-- Телегу впереди лошади! -- настаивал Рубин. -- А мы, марксисты, считали
бы позором выводить конкретный анализ явлений из готовых законов диалектики.
И поэтому нам совсем не надо знать, "когда бывает", "когда не бывает"...

-- А я вот тебе сейчас отвечу! Но ты сразу скажешь, что ты это знал, что
это понятно, само собой разумеется...

Так слушай: если получение прежнего качества вещи [возможно] движением в
обратном направлении, то отрицания отрицания не бывает! Например, если гайка
туго завёрнута и надо её отвернуть -- отворачивай. Тут обратный процесс,
переход количества в качество, и никакого отрицания отрицания! Если же,
двигаясь в обратном направлении, воспроизвести прежнее качество невозможно,
то развитие может пройти через отрицание, но и то: если в нём допустимы
повторения. То есть: необратимые изменения будут отрицаниями лишь там, где
возможно отрицание самих отрицаний!

-- Иван -- человек, не Иван -- не человек, -- пробормотал Рубин, -- ты
как на параллельных брусьях...

-- С гайкой. Если, заворачивая её, ты сорвал резьбу, то отворачивая, уже
не вернёшь ей прежнего качества -- целой резьбы. Воспроизвести это качество
теперь можно только так: бросить гайку в переплав, потом прокатать
шестигранный пруток, потом проточить и наконец нарезать новую гайку.

-- Слушай, Митяй, -- миролюбиво остановил его Рубин, -- ну нельзя же
серьёзно излагать диалектику на гайке.

-- Почему нельзя? Чем гайка хуже зерна? Без гайки ни одна машина не
держится. Так вот, каждое из перечисленных состояний необратимо, оно
отрицает предыдущее, а новая гайка по отношению к старой, испорченной,
явится отрицанием отрицания. Просто? -- И он вскинул подстриженную
французскую бородку.

-- Постой! -- усмотрел Рубин. -- В чём же ты меня опроверг? У тебя же
самого и получилось, что третий закон даёт направление развития.

С рукой у груди Сологдин поклонился:

-- Если бы тебе, Лёвчик, не была свойственна быстрота соображения, я бы
вряд ли имел честь с тобой беседовать! Да, даёт! Но то, что закон даёт --
надо научиться брать! Вы -- умеете? Не молиться закону -- а работать с ним?
Вот ты вывел, что он направление даёт. Но ответим: всегда ли? В неживой
природе? в живой? в обществе? А?

-- Ну, что ж, -- раздумчиво сказал Рубин. -- Может быть во всём этом и
есть какое-то рациональное зерно. Но вообще-то -- словоблудие-с, милостивый
государь.

-- Словоблуды -- вы! -- с новой запальчивостью отсек дланью Сологдин. --
Три закона! Три ваших закона! -- он как мечом размахивал в толпе сарацин. --
А вы ни одного не понимаете, хотя всё из них выводите!..

-- Да говорят тебе: не выводим!

-- Из законов -- не выводите? -- изумился Сологдин, остановился в рубке.

-- Нет!

-- Так что они у вас -- пришей кобыле хвост? А откуда вы тогда взяли -- в
какую сторону будет развиваться общество?

-- Слу-шай! -- Рубин стал вдалбливать нараспев. -- Ты -- дуба кусок или
человек? Все вопросы решаются нами из конкретного анализа ма-те-ри-ала,
разумеешь? Любой общественный вопрос -- из анализа классовой обстановки.

-- Так что они вам? -- разорялся Сологдин, не сообразуясь с тишиной
комнаты, -- три закона? -- вообще не нужны?!

-- Почему, очень нужны, -- оговорил Рубин.

-- А зачем?! Если из них ничего не выводится? Если даже и направления
развития из них получать не надо, это словоблудие? Если требуется только как
попугаю повторять "отрицание отрицания" -- так на чёрта они нужны?..

... Потапов, который тщетно пытался укрыться под подушкой от их всё
возрастающего шума, наконец сердито сорвал подушку с уха и приподнялся на
постели:

-- Слушайте, друзья! Самим не спится -- уважайте сон других, если уж...
-- и он показал пальцем вверх наискосок, где лежал Руська, -- если не можете
найти более подходящего места.

И рассерженность Потапова, любящего размеренный распорядок, и устоявшаяся
тишина всей полукруглой комнаты, которая стала им теперь особенно слышна, и