ногу возник на лестнице, взошел по ней. живой и невредимый, продефилировал в
какой-то паре метров от Мары и у стойки без долгих колебаний спросил себе
яичницу.
с трудом различала довольно заурядную смесь изумления и восторга на
Штучкиной физиономии.
последовавшей уже совершенной сумятицей мыслей и чувств, состоянием,
явившимся вслед за отчаянным Mapиным признанием:
его недюжинные теоретические познания и скромный опыт в области
детопроизводства восставали решительно против невероятного факта. "Как? -
отказывалась его опустошенная телесными немощами голова воспринимать
услышанное.- Ведь у нас же... но я же... как же... постой... или..." - не
смел он закончить полоумную мысль.
эти прекрасные, столь необходимые для восстановления здоровья чувства
внезапно угасли, сердечный трепет прекратился, глаза Штучки приобрели
неприятный голубоватый оттенок.
заставлял, он меня бил. Женя... Когда он не пьян, от него ведь не
спрячешься...
подбородок.
неизвестно зачем и попросила в отчаянии: - Прости меня. Женя, прости, если
можешь. А если не можешь,- проговорила, кусая острыми своими зубками нежную
губку,- если не хочешь... то просто... то ради того, что было... того, что
есть... спаси меня. Женя. Женечка.
совпадений и нелепых случайностей не удалось Евгению совершить на земле
промышленного Южбасса, в тепличных условиях родного города, он должен был
сделать здесь, в чужом и враждебном месте. Он должен был (его умоляли) во
имя любви, во имя того, что было, и того, что есть, во имя всего святого
найти денег.
алчного без меры профессора.
словами и потому смягчившийся Штучка.- У меня ничего нет. Ничего. Три
червонца и вот - пластинки.
хочешь, я...
до обидного безобразным чудное мгновение.)
раздумья,- давай поедем на юг. (Не станем усмехаться, оригинальность всего
последующего несомненно компенсирует банальность зачина.) - Давай поедем на
юг,- сказал Штучка.- В Крым или куда скажешь, все равно, лишь бы зимой было
тепло. Туда, где много домов отдыха, танцверанд и парков со скамейками.
Купим гитару, губную гармошку, ты будешь петь, а я играть. Давай? Никаких
заслуженных артистов и художественных руководителей, никаких разводов,
квартир и прописок. А на ужин и стакан домашнего вина разве мы не
заработаем? А если облом, если не пойдет, станем думать, что и как... Но,
понимаешь, останется память, как фото... Ты, я и гитара. Хочешь, и тебе
купим, будем, как Саймон с Гарфункелем?
сказала шепотом, тихо и нежно.
промтоварной палочки буквы "П" (почему он выбрал это место, и по сей день
для автора тайна, возможно, ассоциируя торговую точку со вседозволенностью
или, что более вероятно, движимый детскими, десятого класса воспоминаниями о
зимних каникулах, проведенных перед магазином "Досуг" на улице Кирова в
городе Москве). Впрочем, не важно. Двумя руками он прижимал к животу пять
черный винил содержащих конвертов, кои, лишенные непрозрачного пакетного
полиэтилена, безусловно, могли смутить душу знатока ярким глянцем нездешнего
дизайна.
blood, sweat and tears здесь, на пустынной в десятом часу площади перед
торговым (день начинающим с полудня) центром, здесь, в Золотой долине
(бывшем Волчьем логу), на таежном острове изобилия заморских командировок и
иностранных делегации... нет, автор, конечно, не отрицает, и здесь, в этом
эпицентре, геометрическом месте сибирского снобизма и изысканности, на trade
mark that was registred, и здесь можно было в старые добрые времена печь
бабки, но не перед дверью ТЦ и не в кедах, конечно, ленинградской фабрики
"Красный треугольник". Нет, скверные улыбки, вскинутые брови и даже
подозрительный прищур иных любознательных глаз - все эти признаки
неадекватности агаповского поведения, увы, не случайны.
к Евгению Анатольевичу Агапову, человеку без паспорта и нижнего, кстати,
белья, подошли два разновозрастных жителя города Тбилиси и сделали почин.
благородного коммерческого предприятия. Через каких-то полчаса (двадцать
пять минут) Штучка лишится и противозаконного своего дохода, и, да-да, так и
не распроданного богатства. Черный, но неизбежный миг расставания автор в
силах оттянуть лишь небольшим отступлением, рассказом о первых (и последних)
Штучкиных покупателях. Это отец и сын Ткебучава. В Сибирь, богатством
которой, как предсказывал ученый помор, будет прирастать могущество
государства российского, родственники прибыли после нескольких неудачных
попыток в самом деле искры Божьей не лишенного Бесо Ткебучава получить
музыкальное образование в более умеренном климате. В нынешнем, 197... году
уставший от просьб и обещаний глава семейства Зураб Александрович привез
наследника в Новосибирск, нанял ему трех репетиторов из числа доцентов
местной консерватории и, слушая похвалы в адрес мальчика, на сей раз в
успехе не сомневался.
людей привело желание купить загодя, ввиду здешних лютых зим, толстый
сирийский свитер, каковой (вые), по сведениям одного из учителей,
Бессариона, ТЦ предлагал в неограниченном количестве и расцветок
разнообразнейших.
покупки (теперь спасибо Евгению) не остались. После осмотра его отменной, со
вкусом подобранной коллекции будущий Моцарт (Хачатурян?) произнес длинный и
страстный монолог на незнакомом Штучке наречии, в смешении согласных
которого последний не без труда уловил лишь слова "Мусоргский" и "Америка".
Затеяв с отцом продолжителный обмен "хо-хо" и "ара-ара", сын вновь вышел
победителем. Вот в какой момент в воздухе сверкнула сотня, которую, к
счастью, удалось благополучно разменять в гастрономе напротив.
удачном стечении обстоятельств) хотя бы часть, хотя бы самое-самое, хотя бы
Jethro Tull.
меняла деньги, передавала из рук в руки бумажки и вещи, никем и ничем
вокруг, себя не интересовалась, за ней самой внимательно наблюдали
двадцатипятилетний младший лейтенант ОБХСС Чуньков и товарищ его
(одноклассник, естественно), старший грузчик промтоварного отдела ТЦ
Дмитриев. Страж социалистической собственности сегодня долг не исполняет, он
вообще в отпуске, а сегодня, первого июня, выехал на природу, и на скамейке
у почты ждут, когда кавалеры расплатятся за фруктовую воду "Дюшес", две
студентки техникума легкой промышленности. Подруги заняты журналом "Силуэт",
а профессионал, забыв обо всем, не отрываясь, наблюдает творящееся
беззаконие.
минут, и со стороны гастронома к нему подгребает (счастливая примета - два)
очередная пара. Оценив товар сразу и по достоинству, молодые люди с ходу
предлагают избавить Штучку от всех беспокойств оптовой покупкой,. Евгений
объясняет - за четырнадцать он отдает Цеппелин с Кримсоном, а эти, эти он
передумал. Хорошо, клиенты согласны и на половину. Радость бедняги не была
безграничной лишь из-за желания (вполне, впрочем, естественного) двух с виду
вроде бы обыкновенных парней удостовериться в качестве, попросту говоря - в
спокойных (домашних) условиях осмотреть пластмассу и в случае сомнений
прослушать на эталонном аппарате.
не нужен.
членовредительства. За домами, на тропинке, на лужайке, на пути к
мифическому жил массиву, среди июньской флоры и фауны Евгению был предъявлен
документ, красный колер которого в сочетании с черно-белыми тонами
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Корнев Павел
Роллинс Джеймс