SOPLY". Карпенкофф пробовала подмахивать полем, но у нее получалось не в волне.
Когда через 19 минут это убожество закончилось, Бочвар подтолкнул Витте к
стойке:
- Гюнтер, не стройте из себя Гитлера-45! Machen das fertig!
Витте долго и нудно гремел бутылками и предложил нам слоистую мечту русского
немца середины века. CHI CHI:
Мы пили с трудом и молча. Витте радостно подмигивал. Дверь хлюпнула и вошел Фань
Фэй. Его приветствовали облегченным визгом.
- Так! Все уже пьяные! - с шанхайской прямолинейностью заметил он.
- Фань, ваша очередь! - поцеловала его голое плечо Карпенкофф.
Он понял все сразу и смело взялся за шейкер:
Это сильно, рипс бэйцаньди. Как и все, чего бы в наше спазматическое время ни
касалась рука китайца. Все теперь работает на них, как в XX веке на американцев,
в XIX на французов, в XVIII на англичан, в XVII на немцев, в XVI на итальянцев,
а XV на русских, в XIV на испанцев и в I (кажется) на евреев. Говорю без тени
зависти. Хотя и не без раздражения.
Всем настолько понравилось, что забыли спросить название. Я бы назвал CHINA XXI.
Ты не против, сморкач?
- А вот теперь - 45-МООТ! И готовится Борис Глогер! - захрустела красными
муравьями Карпенкофф. Как бы не так, фынцыхуа:
- Марта, я трясу только после вас.
Я не раскрашу носорога. А ее выставлю на желание, как дважды два. Мы все уже
были немного в футляре, оставалось принять еще 2-3 дозы, чтобы съехать в печь.
Карпенкофф, как опытная апсара, почувствовала во мне конкурента, но давить не
стала - рявкнул ее любимый 45-МООТ. Она согнулась и просунула мне руку между
своих плотных шелковых ног. Делать нечего, я ответно наклонился, и наши руки
встретились прямо под моей простатой. Мы отМООТили с ней три круга.
Чистый Космос, неужели так танцевали наши родители?! На Карпенкофф было страшно
смотреть - физиономия ее после третьего круга была похожа на лицо несчастного
Толстого-4, только вместо слез во все стороны летели солидные капли пота.
Одна из них попала в глаз(!) Агвидору(!!). Ругаясь, он схватил со стойки
пирамиду минеральной и вылил себе налицо.
- Ну, не стоит так откровенно брезговать моими естественными отправлениями! -
Карпенкофф отпустила мою руку и, задыхаясь, легла на пол. - Ой! Я сейчас
приобрету!
- У вас пот едкий, как моча репликанта, - Агвидор вытер лицо салфеткой. - Ведите
себя прилично, рипс нимада.
- Не в бровь, а в глаз, Была такая русская поговорка? - спросил Романович.
- Была и другая, - заметил я. - Чужой пот картины мира не застит.
- Не понимаю, - улыбался Фань Фэй. - Это старрус?
- Правда, а что это значит, Глогер? - спросила Бок.
- Это значит, что следующим трясет Агвидор Харитон. Все зааплодировали. Агвидор
угрожающе встал с тумбы:
- Сейчас я вам тряхну. Мало не покажется.
- Только без няо! - предупредила Карпенкофф. - И первым пьете вы!
Агвидор взял в левую руку бутылку дубового аквавита, в правую куб "Кати
Бобринской" и подмигнул мне.
Энергия направленного взрыва разнесла полутонную дверь, ворвалась внутрь
бункера.
- Круши их, братья! - закричал Иван, выдергивая обрез из-за пояса и первым
бросаясь вперед.
Шестеро смельчаков кинулись за ним.
Внутри бункера было дымно, но не темно: взрыв не повредил проводку. Из тамбура
вглубь вел коридор. В конце его показалась охрана - трое беложетонников. Сергей,
Мустафа и Карпо метнули гранаты.
- Ложись! - скомандовал Иван, и братья кинулись на пол.
Три взрыва слились в один. Осколки впились в бетонные стены, куски тел полетели
по коридору
- Вперед! - вскочил Иван. - Не дадим им продыху! Они побежали по коридору.
Вглубине бункера раздался сигнал тревоги. Солдаты стали выскакивать в холл из
столовой, где только что начался обед. Братья встретили их шквальным огнем из
обрезов. Дым от самодельного пороха заволок холл.
Солдаты падали, живые пытались прорваться к оружейной. Но снова полетели три
гранаты и через пять минут со взводом беложетонников было покончено. Мустафа и
Николай закололи раненых, Иван смахнул со своего обветренного лица каплю чужой
крови:
- Ищите!
Семеро двинулись по бункеру, заглядывая в блоки и добивая персонал. Остановились
возле водяной двери. Сквозь неподвижный пласт воды светилась желтая надпись
SOLARIUM.
- Это что, Иван? - непонимающе спросил Карпо.
- Это... блядские обморачивания, - Иван сунул дуло обреза в дверь, вода послушно
расступилась. Он шагнул сквозь воду и оказался в баре. Оглушительно ревела
музыка, стены и потолок шевелились, как живые, переливаясь всеми цветами радуги,
небольшая группа ярко одетых людей танцевала посередине. Худой человек в красном
костюме что-то делал за стойкой бара. Вслед за Иваном вошли Сергей и Коля
Маленький.
- О! Рипс, наши храбрые шаоняни с охоты вернулись! - закричал один из танцующих.
- Кого убили, рипс пеньтань?
- Сяочжу! Они убили сяочжу! - завизжала женщина в переливающемся костюме,
подпрыгивая и делая сложные движения.
- Присоединяйтесь, сержанты! - закричал человек с полуметаллическим лицом.
Стоящий за стойкой молча смотрел на вошедших. Вдруг он сделал движение рукой и
музыка стихла.
- What's the fuck?! Агвидор, я убью вас, рипс! - завизжала женщина, хватая
пальцами воздух.
- Агвидор, вы рискуете L-гармонией! - бессильно опустился на пол человек с
потным лицом и серебрящимися волосами.
- Кто это? - спросил стоящий за стойкой. Смех и выкрики смолкли, танцевавшие
замерли и смотрели на вошедших,
- У, бляди мелкие! - с ненавистью проговорил Иван и выстрелил в человека за
стойкой.
Сергей и Коля Маленький открыли огонь. Раздались визг и крики умирающих.
Не всех, не всех! - крикнул Иван, перезаряжая обрез.
Стрельба прекратилась.
Среди убитых и тяжело раненых лежал, обхватив лысую голову руками, худой как
палка, человек.
Всех кончить, а этого оставить! - скомандовал Иван и вышел сквозь булькнувшую
дверь в коридор.
Вскоре в бункере не осталось ни одного живого, кроме худого человека.
- Как твое имя? - спросил Иван худого.
- Борис Глогер, - ответил худой.
Лицо его было узким, загорелая кожа обтягивала кости черепа. На висках под кожей
виднелись металлические пластины сложной формы.
- Где то, ради чего вы здесь? - спросил Иван.
- В инкубаторе.
- Где инкубатор?
- Блок N9.
- Где блок N9?
- Возле аппаратной.
- Где аппаратная, сухая кишка?! - заскрежетал зубами Иван.
- Я покажу... я все покажу вам, - вздрогнул худой, опуская зеленые ресницы.
Они пошли по коридору и остановились возле белой двери с изображением овечьей
головы,
- Почему овца? - спросил Иван. - Здесь что, овец растят?
- Это эмблема РОСГЕНИНЖа.
- Открывай!
Худой сунул свой палец в отверстие. Дверь поехала в сторону, в блоке загорелся
свет. Худой подошел к инкубатору открыл. В ярко освещенном теплом и тесном
пространстве лежали в позе зародышей семь тел,
- Они? - спросил Иван.
- Да. Это все семь объектов.
Иван посмотрел на лежащих. Они были разные по росту и по формам, На шеях у всех
торчали желтые полоски с именами. Под кожей у каждого то здесь то там виднелись
отложения голубого сала. Сало светилось нежно-голубым, ни на что не похожим
светом,
- Федор! - позвал Иван.
Каменистый Артем
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия