Через полчаса скорый поезд, гружTнный глухо позвякивающими ЕСТЬ!, мчал их в
заснеженную Игарку.
ИЗ ВЕЧЕРНЕЙ
Среди заводов и лесов гудков и вьюги перекличка. От Киевского в ноль часов
отходит электричка.
Просторен, полупуст вагон. Застывшая немая сцена. Вплывает в пригородный сон,
закончив труд, вторая смена. У заметTнного окна, откинув с плеч платок пуховый,
склонилась девушка одна над книжкою, давно не новой.
Сосед возьми да подсмотри, что книга та - учебник школьный...
А ей, поди, уж двадцать три. И стало его сердцу больно:
- Так, значит, и тебе пришлось узнать военных лет печали?
Квадраты света мчались вкось. Вагон причалил, вновь отчалил.
Людей сближает скорость, ночь, метель, мелькающие дачи.
Спросил он:
- Можно вам помочь решить по физике задачу?
- Нет, что вы, я решу сама, - она в ответ сказала просто.
И стала вдруг теплей зима, и люди словно выше ростом.
Поезд начал тормозить. Сосед приподнялся, вздохнул:
- Ну, что ж, до свидания. Желаю вам успеха в учTбе.
- Спасибо, - улыбнулась девушка. Голова еT медленно тянулась к потолку. Поезд
остановился.
Сосед сошTл на занесTнную снегом платформу, сунул руки в карманы.
Несмотря на двадцатиградусный мороз, от лежащего вокруг снега шTл пар, с косой
крыши над кассой текли проворные ручьи.
Мимо прошTл человек, остановился позади кассы, расстегнул штаны и стал смывать
жTлтой струTй снег с крыши.
Сосед осторожно пробрался меж его ногами и заспешил на автобус.
МОРЯЧКА
- Войдите! - капитан милиции поднял голову.
Дверь отворилась и в кабинет вошла невысокая девушка.
В руке она держала хозяйственную сумку.
- Здравствуйте, - робко проговорила девушка, подходя к столу капитана.
- Здравствуйте, - он отложил в сторону ручку и вопросительно посмотрел на неT.
- Меня к вам из восьмого кабинета направили. Я сначала туда зашла. А там
сказали, что нужно и пятнадцатый.
- Так, - капитан сцепил замком руки, - а вы, собственно, по какому делу.
- Я... девушка замялась.
- Да вы садитесь, - капитан кивнул на стул.
Девушка села, поставила сумку на колени:
- Понимаете, товарищ милицанер, я живу, то есть мы с мамой живTм на Малой
Колхозной.
- Так.
- И, вообще... Я даже нс знаю, как рассказать...
- Вы нс волнуйтесь. Расскажите все по порядку.
Девушка вздохнула:
- В общем, этим летом у нас с мамой комнату снимал один лейтенант. Моряк. Он по
каким-то делам приезжал, в командировку, а в гостинице жить не захотел. Крысы и
клопы, говорит, там.
- Так. И что же?
- Ну вот. Жил месяц. Платил исправно. ВесTлый такой. Аккуратный Три риза со мной
на танцы ходил. В кино тоже. С мамой разговаривал. А когда уезжать надумал, то
стал со мною говорить, - девушка потупилась, - разрешите, - говорит, - вам на
память своT сердце подарить.
- Так.
- И когда я плавать буду, - говорит, - где-то в дальней стороне, хоть разочек,
хоть немного погрустите обо мне. Ну, я ответила шутливо, - девушка наклонила
голову, - что приятна эта речь, но такой большой подарок неизвестно где беречь.
И к тому ж, товарищ милый, - говорю, - разрешите доложить, чтобы девушка
грустила - это надо заслужить.
- Так. Ну и что - уехал он? - капитан с интересом смотрел на неT.
- Уехать-то уехал, но вот, - девушка достала из сумки банку, обтянутую чулком, -
вот это, товарищ милицанер, я нашла у себя в тумбочке.
Она стянула с банки чулок и поставила еT перед капитаном.
В плотно укупореной банке лежало сердце. Оно ритмично сокращалось.
Капитан поскрTб подбородок:
- Это что, он оставил?
- Да.
- Значит, это его сердце?
- Конечно! А то чьT же...
- А почему... почему вы к нам пришли?
- А к кому ж мне идти-то? - удивлTнно подняла брови девушка, - на фабрике
слушать не хотят, говорят - не их дело, в Поссовете тоже. Куда ж идти-то?
Капитан задумался, глядя на банку.
Девушка скомкала чулок и убрала в сумку.
- Ладно, - он приподнялся, - оставьте, пока. В понедельник зайдTте.
Девушка встала и пошла к двери.
- Слушайте, а когда уезжал, он говорил что-нибудь? - окликнул еT капитан.
Девушка подумала, пожала плечами:
- Он обиделся, наверно. Попрощался кое-как. Шутки девичьей не понял недогадливый
моряк. И напрасно почтальона я встречаю у ворот. Ничего моряк не пишет. Даже
адреса не шлTт.
Она поправила косынку:
- Мне и горько и досадно. И тоска меня взяла, товарищ милицанер, что не так ему
сказала, что неласкова была. А ещT досадней, - она опустила голову, - что на
людях и в дому все зовут меня морячкой, неизвестно почему...
Капитан понимающе кивнул, подошTл к ней:
- Да вы не обращайте внимания. Пусть зовут. А с вашим делом разберTмся. Идите.
Девушка вышла.
Капитан вернулся к столу, взял и руки банку. Изнутри стекло покрывала испарина.
Пробка была залита воском.
Он вынул из стола складной нож, раскрыл и лезвием поддел пробку.
Она поддалась.
Из банки пахнуло чем-то непонятным. Капитан вытряхнул сердце на ладонь. Оно было
тTплым и влажным. На его упругой лиловой поверхности, пронизанной розовыми и
синими сосудами был вытатуирован аккуратный якорь.
НОЧНОЕ ЗАСЕДАНИЕ
Совещание инженеров в управленье застал рассвет. Гаснут лампы, и сумрак серый
входит медленно в кабинет.
- Я смотрю в знакомые лица, - улыбаясь, прошептал председатель горисполкома на
ухо секретарю обкома, - удивительно, Петрович, как могли за одним столом
уместиться столько строек моей земли!
Секретарь обкома ответно улыбнулся.
- Волхов, первенец гидростанций, открывавший пути весне, - продолжал
председатель горисполкома, - молодым навсегда остался и творец - старичок в
пенсне.
- Этим взглядом, прямым и пылким, смог он будущее постичь, - ответил вполголоса
секретарь, - эту руку в узлах и жилках пожимал Владимир Ильич.
- А вон сидят над проектом трое. Это ими возведены Чиркикстрой и два
Днепростроя...
- До войны и после войны?
- Ага. Вон питомцы гвардейской славы - по осанке ты их узнай. Наводившие
переправы через Вислу, Одер, Дунай.
Секретарь обкома посмотрел, вздохнул:
- Крутоплечи, тверды, что камень. На подошвах сапог - земля. С отложными
воротничками перешитые кителя...
- А рядом с ними - геолог упрямый, несговорчивый человек.
- Я знаю, краткой сталинской телеграммой окрылTнный на весь свой век.
- Собрались сюда эти люди, значит, в срок иль быстрей, чем в срок, город
встанет, плотина будет, море вспенится, хлынет ток...
Инженеры великой стройки сквозь табачный сухой туман видят в окнах, как на
востоке поднял солнце портальный кран.
Снизу крановщику махал рваной рукавицей монтажник:
- Вира, вира помалу...
Солнце выбралось из портовых построек и повисло, раскачиваясь на стальном тросе.
- Вируй, вируй... - слышалось снизу.
Крановщик торопливо закуривал, отпустив рычаги.
- Вируй, пизда глухая! Чего стал!
Крановщик швырнул спичку за окошко, взялся за рычаги.
Солнце стало медленно подниматься.
ТЕПЛО
Лейтенант снял рукавицы, вынул из планшета потTртую тетрадь с лохматыми краями
и, раскрыв еT, записал огрызком карандаша:
Контровский Владимир
Круз Андрей
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Круз Андрей