Чтение 7–й страницы книги ~И проиграли бой~

Мак прервал его.

- Поднимайся. Дверь нужно закрыть. К Уилсону приближаемся. Нечего
зря дразнить станционную полицию.

Они потянули вдвоем, и дверь поддалась. В вагоне стало темно и
душно, задрожали стены; все реже и реже стучат колеса на стыках рельсов
- поезд замедлил ход, подъезжая к городку. Трое попутчиков поднялись на
ноги.

- Нам вылезать, - бросил их старший и приоткрыл дверь. Его
спутники проворно выскользнули из вагона, а сам он повернулся к Маку. -
Ты, приятель, надеюсь, не в обиде.

- Ну, о чем ты!

- Бывай здоров! - и, выпрыгнув из вагона, прокричал: -Чтоб тебе
пусто было, сукин сын!

Мак лишь рассмеялся и прикрыл дверь. Вскоре поезд снова стал
набирать скорость, колеса застучали чаще. Мак пошире открыл дверь и
уселся на солнце.

- Мозгляк паршивый! - сплюнул он.

-А ты и впрямь боксер, Мак? - спросил Джим.

- Куда там! С этим-то пара пустяков - его только припугни! Он
думал, я сам ему с перепугу бумагу предложил. Конечно, нет правил без
исключений, только чаще всего, если парень старается тебя напугать, то
он сам трус. - И он обратил массивное добродушное лицо к Джиму. -
Удивительно, почему-то, как с тобой заговорю, либо в ораторство
ударюсь, либо наставлять начинаю.

- Да брось. Мак. Мне все на пользу.

- Дай бог, если так. Значит, выходим в Уивере и пересаживаемся на
восточное направление. Километров сто ехать еще. Повезет, так ночью уже
в Торгас приедем. Он вытащил кисет, свернул самокрутку, прикрыв ее от
встречного ветра. - Может, закуришь, Джим?

- Спасибо, не курю.

- Да, видно, пороки тебе незнакомы. Пить не пьешь, с девочками не
гуляешь.

- Сейчас нет. Раньше, бывало, по пьяной лавочке, к шлюхам
наведывался. Не поверишь. Мак, но с юных лет я девчонок сторонился.
Наверное, боялся, что быстро захомутают.

- Небось, красавчиком слыл?

- Не в том дело, просто у всех моих приятелей жизнь не сложилась.
Уж где они только девчонок не пялили: и за афишными тумбами, и на
складах, средь каких-нибудь досок. Рано или поздно у подружки пузо
появляется и... одним словом, Мак, я боялся, что попаду в такую же
мышеловку, как отец с матерью: двухкомнатная квартирка, дровяное
отопление. Как перед богом клянусь, роскошь мне не нужна, просто не
хотелось лямку тянуть, как дружки. Утром идут - в руках жестянка с
обедом: кусок полусырого пирога да термос со вчерашним кофе.

- Ну, что ж, не хотел тянуть лямку, зато сейчас жизнь у тебя слаще
сахара. Подожди, достанется еще тебе на орехи, вот только дело
закончим.

- Сейчас совсем другое. Шибанут раз по зубам - это не беда.
Главное, чтоб не заела до смерти унылая жизнь. Разница большая.

- Но не настолько, чтоб глаз всю дорогу не смыкать. Да и про шлюх
слушать - удовольствие невеликое. - Мак зевнул, поднялся, собрал в кучу
бумагу, улегся и быстро заснул.

А Джим еще долго сидел в дверном проеме, смотрел, как мимо бегут
фермерские домики, поля, засаженные капустой, свеклой; грядки салата,
моркови, с похожей на папоротник ботвой. Меж свекольных грядок блестела
вода. Вот промелькнули поля люцерны, просторные здания молочных ферм, в
нос ударил запах навоза. Потом поезд пошел меж холмами, и солнце
скрылось. Чуть поодаль от насыпи на крутых склонах рос папоротник, ярко
зеленели дубки. Ритмичный перестук колес убаюкал и Джима. Поначалу он
сопротивлялся, мотал головой; хотелось увидеть как можно больше. Но,
наконец, встал, прикрыл дверь и улегся на свою бумажную подстилку.
Уснул он враз словно провалился в ревущую бездонную черноту и,
казалось, проспал целую вечность.

Мак едва растолкал его.

- Нам пора! - крикнул он.

Джим ошалело сел.

- Господи, неужто сотню километров уже отмахали?

- Почти что. Видать, и тебя стук да шум сморили. Я тоже в
товарняке сразу спать заваливаюсь. Ну, как, проснулся? Еще пару минут -
и пойдет медленнее.

Джим сдавил гудящую голову руками.

- Будто врезали крепко!

Мак распахнул дверь и крикнул:

- Прыгай по ходу поезда! И как прыгнешь, не останавливайся,
вперед! - и исчез. Джим прыгнул следом.

Солнце было в зените, почти прямо над головой. Впереди, в тени
садов, теснились домики. Поезд уходил все дальше, а Мак с Джимом
задержались на путях.

- Здесь одна ветка уходит в сторону и пересекается с той, которая
нам нужна, - к долине Торгас. Городком не пойдем. Полями напрямик и - к
перекрестку путей.

Мак, а следом и Джим перебрались через ограду из колючей
проволоки, пересекли поле со жнивьем, вышли на грунтовую дорогу.
Оставили в стороне городок и через полмили вышли к железнодорожному
разъезду.

Мак сел на железнодорожную платформу, кивнул Джиму - присаживайся!

- Здесь место хорошее. Поезда часто ходят. Может, и ждать долго не
придется.

Он скатал бурую самокрутку.

- Тебе теперь тоже без курева не обойтись. Очень общению помогает.
Со сколькими людьми переговорить придется. Предложишь человеку закурить
или сам попросишь, он сразу сердцем потеплеет. А предложит тебе кто
сигаретку, а ты откажешься - словно в душу плюнешь. Так что давай-ка
закуривай.

- Попробую, пожалуй, - решил Джим. - Я ведь только в детстве
баловался. Отвык, небось затошнит.

- Держи, я тебе уже скрутил.

Джим взял самокрутку, затянулся.

- А ничего вроде. Я уж и вкус позабыл.

- Если и не понравится, все одно - для дела польза. На таких
мелочах у наших ребят вся работа держится... Никак, поезд идет. - Мак
встал. - И, похоже, товарный.

Поезд медленно полз по пути.

- Надо ж! - воскликнул Мак. - Восемьдесят седьмой! Наш! А мне в
городе говорили, что он на юг идет. Видно, кое-какие вагоны отцепил и -
на восток.

- Давай отыщем вагон, в котором ехали. Мне в нем понравилось.

Состав поравнялся с ними. Мак и Джим вскочили в вагон, и Мак сразу
же улегся на прежнее место.

- Могли б спать и никуда не вылезать!

Джим снова устроился подле двери. Поезд натужно полз меж круглыми
холмами, попались даже два коротких туннеля. Во рту у Джима еще
оставался привкус табака, приятный привкус. Он порылся в кармане
куртки.

- Слышь, Мак!

- Что?

- Я вчера две шоколадки купил.

Мак взял одну, развернул.

- Ну, ты, видать, в любой революции пригодишься.

Через час Джима снова стало клонить ко сну. Он неохотно закрыл
дверь, забрался на бумажное ложе, и его тотчас же поглотила черная
ревущая бездна. Потом его понесло в каком-то потоке, среди щепок,
обломков. И самого тащило куда-то вниз, вниз, где кончался сон.

Он проснулся - Мак тряс его за плечо.

- Ты б, наверное, неделю дрыхнул, дай тебе только волю! Больше
двенадцати часов сегодня проспал.

Джим потер глаза.

- Опять голова гудит!

- Ну-ка побыстрее просыпайся! Уже к Торгасу подъезжаем!

- Ну и ну! Который час?

- Около полуночи, должно быть. Ну, вот и приехали. Готов?

- Конечно.

- Пошел!

Поезд медленно потащился дальше. Впереди за красным глазком
семафора виднелась станция. Дежурный махал фонарем. Справа тусклые
лампочки на столбах скупо освещали городскую улочку, отбрасывая в
ночное небо белесые ореолы. В воздухе похолодало.

- Есть хочется. Какие будут соображения на этот счет, Мак?
-полюбопытствовал Джим.

- Подожди, сейчас на свет выйдем, посмотрим, кто-то у меня в
списке значится. - И он скрылся во тьме. Джим чуть не вприпрыжку
поспешил следом. Они вышли на городскую окраину, и на углу, под
фонарем, Мак остановился, вытащил листок бумаги.

- Это славный городок, Джим. Здесь нас поддерживают человек
пятьдесят. Есть на кого положиться, выручат в трудную минуту. Ага, вот
кто мне нужен. Альфред Андерсон, меж Четвертой и Пятой улицами, держит
передвижное кафе. Ну, что скажешь?

- А что это за список?

- Список тех, кого мы считаем сочувствующими. С помощью этого
списка мы все, что хочешь, раздобудем, от вязаных носков до ружейных