оглядывал ранчо - чем бы заняться? Он уже побывал в конюшне, пошвырял
камнями в ласточкины гнезда под свесами крыши, пока из каждого такого
куличика не посыпалась подстилкасолома и грязные перья. В доме он
зарядил крысоловку куском прогорклого сыра и поставил туда, где в нее
обязательно сунется Бой беззлобная здоровенная псина. Не то чтобы в
Джоди вдруг проснулся злодей, просто он уже не знал, как спастись от
жары да скуки. Бой и вправду сунул свой глупый нос в крысоловку,
здорово его прищемил и, взвыв от боли, захромал прочь с окровавленными
ноздрями. Чуть что. Бой сразу начинал хромать. Уж такой был пес.
Когда-то в молодости он попал в капкан для койотов и с тех пор хромал,
даже если его просто бранили.
крыльца рогатку и пошел к живой изгороди вдруг удастся подстрелить
птицу? Рогатка была что надо, резинка плотная, из магазина, но Джоди,
хоть и стрелял по птицам частенько, ни разу ни в одну не попал. Он
прошел через огород, вздымая пыль босыми пальцами ног. По пути ему
попался отличный камень для рогатки, круглый, чуть уплощенный и в меру
тяжелый - полетит как пуля. Зарядив оружие - положив камень на кожаную
заплатку, что была вшита в резинку, - Джоди пошел к живой изгороди.
Глаза его сузились, язык напряженно облизывал губы, впервые за день
Джоди на чем-то сосредоточился. В тени полыни трудились пташки,
шебаршили среди лист вы, такие неугомонные: отлетят на несколько футов
- и назад, снова давай шебаршить. Оттянув резинку, Джоди стал осторожно
подкрадываться. Один маленький дрозд застыл на месте, посмотрел на
Джоди и нахохлился, готовый взлететь. Джоди бочком, мелкими шажками,
подбирался ближе. Когда до дрозда осталось футов двадцать, он, стараясь
не делать резких движений, поднял рогатку и прицелился. Камень со
свистом рассек воздух; дрозд встрепенулся, взлетел - и снаряд настиг
его. Птичка с разбитой головой упала на землю. Джоди подбежал и поднял
ее.
содеянное у Джоди кольнуло в желудке, он достал перочинный ножик и
отрезал птичке голову. Потом выпотрошил ее, отрезал крылья; и наконец
выбросил все в кусты. Его не мучила совесть из-за птички, ее жизни,
смущало другое: он знал, что бы сказали взрослые; увидь они как он
убивает птицу. А их мнением о себе он дорожил. Лучше быстрее забыть эту
историю и никогда о ней не вспоминать.
возле круглого корыта, в которое по трубе стекала ключевая вода, трава
была ярко-зеленая сочная, густая и влажная - вода переливалась через
край. Джоди попил из мшистого корыта, смыл холодной водой птичью кровь
с рук. Потом лег в траву на спину и стал разглядывать пухлые лепешки
летних облаков. Он закрыл один глаз, и перспектива сразу исказилась -
облака так надвинулись на него, что их можно было погладить. Он помог
слабенькому ветерку подтолкнуть их по небу; кажется, с его помощью они
поплыли быстрее. Одно вздутое белое облако он помог отогнать до самых
гор, прижал его как следует и оно исчезло за вершинами. Интересно, что
ему там открылось? Джоди сел, чтобы лучше видеть большие горы, ту их
часть, где они наслаиваются одна на другую, темнеют, наливаются
неведомой силой - и кончаются за одним ребристым кряжем, высоко на
западе. Загадочные, таинственные горы; ведь он почти ничего о них не
знает.
что, я где-то читал, в горах графства Монтерей неисследованных краев
больше, чем во всех Соединенных Штатах. - Казалось, отец этим гордится.
воды кот наплакал. Одни скалы, утесы да непролазные чащи. А что?
не знает никто, чтото таинственное, неведомое. Джоди верил в это всей
душой. Однажды он спросил у мамы:
хребет и сказала:
горах затерялись какие-то древние города? Но Билли был того же мнения,
что и отец.
для камнеедов.
ему дороги, внушали благоговейный страх. Он часто думал о горных
кряжах, что тянутся миля за милей, а потом - море. Утром вершины гор
озарялись розовым светом и будто приглашали его - иди к нам; а вечером,
когда солнце скрывалось за неровной кромкой и горы багровели, будто с
отчаяния, Джоди их боялся; они становились какими-то безликими,
отчужденными, в самой их невозмутимости таилась угроза.
горы были веселые, в складках холмов гнездились ранчо, на гребнях росли
сосны. Там жили люди, в свое время на склонах этих холмов шли бои с
мексиканцами. На мгновение он оглянулся на Великие горы и даже поежился
- вот это разница. Лощина у основания холма, в которой лежало их ранчо,
освещалась солнцем, радовала глаз. Дом сиял белизной, а от коричневой
конюшни исходило тепло. На дальнем холме, потихоньку передвигаясь к
северу, паслись рыжие коровы. Вписывался в общую картину и радовал глаз
даже темный кипарис возле барака. В пыли, словно танцуя быстрый вальс,
копошились цыплята.
медленно шел человек, он спускался к их дому. Джоди поднялся и тоже
зашагал вниз, в сторону дома - если кто-то идет к ним, как же такое
пропустить? Когда мальчик был уже на месте, человек - худощавый, спину
держит прямо - прошел лишь полпути. Джоди понял, что он немолод, только
по одному признаку - уж слишком отрывисто ударяли землю его каблуки. Он
подошел ближе, и Джоди разглядел синие джинсы, куртку из такого же
материала. На ногах - грубые, тяжелые башмаки, на голове - потертая
широкополая шляпа с плоскими полями. За плечами джутовый мешок, набитый
до отказа - что-то из него выпирало. Еще два десятка тяжелых шагов - и
можно рассмотреть лицо. Оно было темным, как кусок вяленого мяса. Усы,
голубовато-белые на фоне темной кожи, нависали надо ртом, волосы - они
виднелись на шее - тоже были белые. Кожа словно усохла и обтянула
череп, да так, что выступали скулы, плоти не было, и нос с подбородком
казались острыми и хрупкими. Глубоко посаженые глаза - большие и
темные, их прикрывали туго натянутые веки. Радужные оболочки и зрачки
слились в черный цвет, глазные же яблоки были коричневыми. На лице - ни
единой морщины. Голубая джинсовая куртка на старике была застегнута на
медные пуговицы доверху - как у всех, кто носит куртку на голое тело.
Из рукавов торчали сильные костистые руки - шишковатые, в переплетении
вен, крепкие, как ветки персикового дерева. Ногти плоские, широкие и
блестящие.
увидел Джоди. Губы его чуть шевельнулись, и сквозь них просочился
мягкий, неопределенный звук.
взгляд в сторону коровника, где были отец и Билли Бак.
стороны.
кинулся домой за помощью, громко хлопнул дверью с металлической сеткой.
Мама была на кухне, прикусив нижнюю губу, она сосредоточенно протыкала
шпилькой забитые отверстия дуршлага.
говорит, что он вернулся.
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Жюль Верн
Пехов Алексей
Орлов Алекс
Круз Андрей