Чтение 41–й страницы книги ~Санго из Чегема книга1~

-- Не пора ли мне пойти за Сандро? -- спросил Махты.

-- Нет, -- сказал старший родственник, -- мы сначала должны
посоветоваться... -- Он повернулся к Колчерукому: -- Ты приехал лошадь поить
или дело делать?

-- Сейчас, -- отозвался Колчерукий и, подняв лошадь к коновязи, закинул
уздечку за сучок.

-- А что вы хотите с ним делать? -- спросил милиционер.

-- Вот мы и решим, -- сказал младший родственник.

-- Учтите, я за него отвечаю, -- сказал милиционер.

-- Кровь взывает, -- сказал младший родственник, пожимая плечами.

Оба родственника вместе с Колчеруким отошли шагов на двадцать и стали
разговаривать, а потом спорить, время от времени поглядывая на милиционера.
Видно было, что младший родственник настроен все еще воинственно. Милиционер
взволнованно похаживал возле дерева, время от времени поглядывая на них.

-- Клянусь аллахом, они наделают глупостей, -- бормотал он, -- и меня и
себя загубят.

-- Может, не наделают, -- успокаивал его Махты. Спорящие вошли в азарт,
и Колчерукий, уже не обращая внимания на то, что их слышат, громко шлепал
здоровой рукой по бедру и кричал:

-- Нельзя! Тем более на глазах у милиционера!

-- Клянусь Нестором Лакобой, -- волновался милиционер, слушая эти
разговоры, -- эти люди меня загубят!

-- Да, но кровь взывает! -- не унимался младший родственник.

В конце концов Колчерукий сумел успокоить его, дав понять, что убить
никогда не поздно, если окажется, что Сандро виноват.

-- Арестуют -- потом иди ищи, -- сказал младший.

-- Ладно, иди приведи его, -- согласился старший, обращаясь к Махты.

-- Я быстро, -- ответил тот и заторопился вниз по тропе. Все-таки он
боялся, что родственники передумают.

Через минуту он скрылся за поворотом тропы, а Колчерукий с обоими
родственниками и милиционером уселись на траву у подножия ореха.

-- Одно меня смущает в его пользу, -- сказал старший родственник,
выходя из задумчивости, -- если он убил, почему не скрылся?

-- Вот именно, -- сказал милиционер, -- возьмем в Кенгурск и все
выясним.

-- Его или кости? -- спросил старший.

-- И его и кости, -- ответил милиционер.

-- На кости мы не согласны, -- сказал старший, подумав.

-- И Сандро вам и кости -- не многовато ли? -- добавил младший.

-- Опять двадцать пять! -- хлопнул милиционер себя по колену. -- Вы мне
даете Сандро увезти в живом виде, почему?

-- Потому что не уверены, что он убил, -- сказал старший.

-- Если вы не уверены, что убил Сандро, почему вы уверены, что это
кости вашего бухгалтера?

-- Тоже верно, -- согласился старший.

-- А если ваш бухгалтер сбежал куда-то с деньгами?

-- Конечно, дай бог, -- сказал старший.

-- Эх, дуралей, -- вздохнул Колчерукий, -- говорил я ему -- продай
лошадь.

-- Зачем каркаешь, Колчерукий, -- сказал младший, -- может, он и в
самом деле сбежал.

-- Тогда нам лошади никогда не увидеть, -- вздохнул Колчерукий, -- но
если его убил Сандро, лошадь где-то поблизости.

-- Нет, -- снова заупрямился старший, -- и Сандро и кости отдавать вам
будет многовато.

-- Опять двадцать пять! -- хлопнул милиционер себя по колену. -- Мы же
договорились?

-- А вдруг он убил?

-- Вот там и выяснят, -- сказал милиционер, -- в городе сейчас такие
доктора есть -- посмотрят на любую кость человека и сразу говорят имя и
фамилию ее бывшего владельца.

-- Знаю, слыхал, -- согласился старший, -- но боюсь, осквернят.

-- Ничего не сделается с костями твоего бухгалтера, -- сказал
милиционер.

-- Значит, ты думаешь, все-таки это он? -- встрепенулся старший.

-- О, аллах, -- вздохнул милиционер, -- я ничего не думаю.

На тропе появились люди. Впереди шел Кунта с мотыгой на плече, за ним
шел дядя Сандро, похлестывая камчой, а за ним -- председатель сельсовета.

-- Я их на дороге застал, -- сказал он, стараясь угадать, как будут
вести себя родственники бухгалтера.

Увидев Сандро, они оба встали в позу, выражающую воинственную
непреклонность.

-- А я решил, -- сказал Кунта, добродушно улыбаясь, -- все равно вам
Сандро понадобится, вот и зашел.

-- Остановись, Сандро, между нами -- кровь! -- сказал старший, а
младший засунул руку в карман галифе.

-- Клянусь хлебом-солью моего отца, -- торжественно сказал дядя Сандро,
-- а хлеб-соль моего отца, как вы знаете, чего-то стоит...

-- Ему цены нет, -- подтвердил старший.

-- ...Так вот, клянусь хлебом-солью, что между нами крови нет.

Стало тихо. Все ждали, что скажет старший родственник.

-- Пока верим, -- сказал он. Младший вынул руку из кармана.

-- Вот и хорошо, -- обрадовался милиционер, -- вот это по-нашему,
по-советски, а ты, -- обратился он к Кунте, -- расскажи, как было.

Кунта, помаргивая своими птичьими ресницами над бледными голубыми
глазами, все смотрел на Колчерукого.

-- Сдается мне, что Кунта собирается менять свои горб на мою
колчерукую, -- сказал Колчерукий.

-- Это от бога, это не меняют, -- серьезно ответил Кунта, -- но я тебя
сначала не признал.

-- Так я теперь кумхозник! -- закричал Колчерукий. -- Говорят, у меня в
кумхозе рука расцветет, как ты думаешь, Кунта?

-- Они говорят, к лучшему, посмотрим, -- все так же серьезно ответил
Кунта и снял мотыгу с плеча.

-- Да ты дело рассказывай! -- перебил его председатель сельсовета.

-- Мы пришли сюда, -- начал Кунта, положив руку на мотыгу, как на
посох, -- хотели посмотреть, что стало с нашим великаном. Приходим, а он еще
дымит. Тут Датико садится и говорит: "Кунта, разгреби-ка золу, посмотрим,
что стало с котлом: расплавился или лопнул". А Сико уселся, вот где
Колчерукий сейчас стоит, и стал цигарку крутить, приговаривая: "Что мне в
этом кумхозе нравится, так это перекур".

-- Да ты дело говори, -- снова перебил его Махты. Продолжая
рассказывать, Кунта стал мотыгой разгребать в дупле золу и выгребать
попадающиеся кости Милиционер наклонился и осторожно стал складывать из этих
костей скелет, громко объясняя свои действия и иногда меняя расположение
костей Кунта осторожно выкатил черепную коробку и милиционер приладил ее к
месту.

-- Похоже? -- спросил он, приподымаясь и почему-то заглядывая в глаза
дяде Сандро. Дядя Сандро выдержал его взгляд и пожал плечами Родственники
тоже пожали плечами.

-- Не знаю, не знаю, -- сказал старший, брезгливо выпятив губу в знак
чужеродности скелета и в то же время, на всякий случай, скорбя глазами.
Колчерукий наклонился и приподнял череп.

-- Осторожно, не доломай, -- сказал старший родственник.

-- Куда уж доламывать, -- ответил Колчерукий, вглядываясь в череп
буравчиками глаз, -- клянусь аллахом, кроме лысости, ничего общего с нашим
бухгалтером.

-- Дай бог, -- сказал старший родственник.

Тут дядя Сандро рассказал по просьбе милиционера все, что он знал о
бухгалтере, и всех пригласил в дом. Старший родственник заартачился было, но
Колчерукий опять его переупрямил.

-- Мы в дом не войдем, -- сказал он, садясь на лошадь, -- во дворе
примем хлеб-соль и поедем дальше.

-- А если кровь воззовет? -- спросил старший.

-- Если воззовет, услышим, -- отвечал ему Колчерукий, выезжая на тропу,
-- не глухие, слава богу.

Теперь все подымались по тропе. Впереди Колчерукий, сзади дядя Сандро с
милиционером, державшим коня под уздцы, следом остальные. Шествие замыкал
Кунта. В одной руке он держал свою мотыгу, в другой плащ милиционера с
вложенными в него костями неизвестного.

Милиционер для очистки совести по дороге пытался запутать дядю Сандро,
но дядя Сандро не давался. На все вопросы он отвечал, спокойно пощелкивая
камчой по голенищу сапога.

-- Не обижайся, Сандро, -- сказал ему милиционер, -- я должен отвезти
тебя в райцентр... Председатель тебя подозревает...

-- С удовольствием поеду, -- отвечал дядя Сандро, -- тем более что я
его тоже подозреваю.

-- В чем? -- спросил милиционер.

-- Думаю, что это он сам или через своих комсомольцев подкинул кости.

-- Сандро, -- откликнулся Махты, -- зачем ты при мне говоришь такое о
председателе? В какое положение ты меня ставишь?

-- Я и при нем скажу, -- отвечал дядя Сандро и, ускорив шаги, открыл
ворота во двор своего дома Все столпились у ворот, решая, кому въехать
первым. Наконец первым въехал старший родственник, потом Колчерукий, потом
остальные. Председатель сельсовета было заупрямился, но потом слабость взяла
верх, и он согласился. Он почувствовал, что с классовой точки зрения сейчас
некрасиво принимать угощение в доме дяди Сандро, но он так за это время
проголодался, а в этом доме умели угостить, и он въехал. Ничего, подумал он,
в крайнем случае скажу председателю, что я хотел до конца выяснить все их
планы.