слова отдашь им в руки?
сих пор не понимаете время, в котором стоим.
почувствовав туповатость милиционера, -- я же только про этих недомерков...
это... это вроде хорошей, породистой кобылицы, а комсомол ее жеребенок.
Неужто хорошая кобылица даст в обиду своего жеребенка?!
-- я на базар не вернусь... Скажи, что он сбежал по дороге... Не мог же ты
стрелять в человека за то, что он что-то ляпнул невпопад?
заикайся, что ты такое предлагал мне!
самую попытку договориться.
возрасту. -- Делай свое предательское дело.
предательством этого милиционера, что даже не хотел сбежать. Будь милиционер
не абхазцем, он непременно сбежал бы. При его легконогости догнать его было
бы непросто. Но сейчас он был так уязвлен в самую сердцевину своего родового
чувства, что даже хотел, чтобы предательство этого отступника проявилось во
всей позорной полноте.
Милиционер стал подобострастно докладывать дежурному капитану о происшествии
на базаре, и опять прозвучали слова:
случайные слова, тем они делаются грозней, неотвратимей и, главное,
наполняются каким-то дополнительным смыслом, который он явно не чувствовал,
когда говорил, а сейчас оказывалось, что этот смысл в них все-таки был.
Чунку. Чунке показалось, что в глубине этих взглядов таилась тень жалости к
нему. Это усилило его тревогу.
следователя, добавил: -- Он сейчас свободный...
лестнице подниматься на второй этаж.
поднимались по лестнице, -- скажи: по дурости сболтнул... Больше ничего не
говори!
оборачиваясь.
электрическими лампочками. Милиционер остановился перед одной из дверей и,
явно набираясь решительности, приосанился. Потом он осторожно приоткрыл ее
и, не входя, спросил:
милиционеров, бодро стуча сапогами, словно спеша на какой-то праздник,
проходили по коридору. Один из них, метнув взгляд на Чунку, стоявшего у
дверей, кивнул другому:
рассмеявшись по этому поводу, прошли дальше, спеша на свой праздник.
слова были такими важными?
у каких дверей он стоит, и понимали, какой там следователь. А следователь
был такой, что уже имел два строгача за грубое обращение с подследственными
и рукоприкладство. Выговоры были строгими по форме и дружескими по
содержанию.
национального оптимизма и в то же время всерьез преследовать пьяных
дебоширов.
приводило к вакханалии грубости и нарушению собственных инструкций со
стороны носителей власти. Ибо если сама идея права силы узаконена, то она
уже несет в себе пафос полноты самовыражения, то и дело выхлестывающего за
рамки инструктированного приличия.
получал за это выговоры, однако люди, облеченные властью, чувствовали, что
эти перехлесты -- хотя и не совсем желательная инерция, но инерция, в
конечном итоге подтверждающая действия в желательном направлении.
по-абхазски:
быть как можно более осторожным и в то же время боялся, как бы из-за своей
осторожности не прозевать оскорбления. Поэтому горбоносое лицо его
одновременно выражало сдержанность и отвагу, как бы контролирующую эту
сдержанность.
расползающуюся от отсутствия хотя бы тренировочной дозы сопротивления этой
силе. Покуривая, он с минуту молча рассматривал Чунку.
стул, -- садись, не бойся.
пересек комнату и сел напротив следователя.
НКВД. Он мог позвонить и передать его туда. Но он также имел право и
допросить его. Учитывая, что после допроса его все равно надо было
переправить смежникам, -- так в милиции называли чекистов, -- в самом
допросе не было никакого нарушения правил.
Видеть, как человек на глазах постепенно сплющивается от страха, доставляло
его душе сладостное удовольствие. И то, что на лице этого парня он сейчас не
замечал ни страха, ни униженности, его не только не беспокоило, но,
наоборот, оживляло его творческую энергию. Слишком многие люди в его кабинет
входили уже готовенькими, и это как-то ослабляло ощущение, что он сам своими
руками перелепил человека.
Такая у нас установка на сегодняшний день? -- спросил следователь и, выдыхая
дым, выразительно посмотрел на Чунку.
на столе следователя стоит не канцелярская, а школьная
чернильница-непроливайка.
страдал неповинный стол, на который выливалась опрокинутая канцелярская
чернильница. Вот он и пошел на это смелое упрощение убранства стола, и
скромная чернильница выглядела на нем как проституточка, напялившая школьную
форму. Кстати, этот следователь не спешил с писаниной: тише едешь -- дальше
будешь.
когтей лобового вопроса.
почувствовал легкое раздражение.
него.
показывая, что возвращает Чунку с мифических высот к грозной реальности
низины, -- "партия -- это сила, а этот комсомол... подскакивает"?
прозвучало брезгливое: до чего прилипчивые!
даже для самого себя повернул колесо, -- но, по-моему, ты простой
деревенский парень.
слово, что, если ты назовешь человека, от которого ты ее услышал, я сделаю
все, чтобы тебе помочь...
догадался! Конечно, такую формулу этот парень от кого-то услышал! Он ее и
повторил, может быть, сам до конца не понимая, что является рупором
враждебной пропаганды.
деревенщину, сболтнувшего что-то, а другое дело -- самому нащупать следы
антисоветской группки! Хорошо, что не поленился поговорить с этим джигитом!
забылся на несколько мгновений: -- Вот у нас и новый председатель сельсовета
такой! Чуть что: "Кто тебя научил?" Да вы что думаете -- у нас своей головы
нет? Да у нас почище ваших есть головы... Взять хотя бы дядю Кязыма...
дядю Кязыма. Впрочем, мало ли абхазцев с таким именем...
Акунин Борис
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Афанасьев Роман
Березин Федор
Шилова Юлия