Чтение 4–й страницы книги ~Созвездие Козлотура~

каменело, и тогда казалось, что он неподвижно улетает в нужном направлении.

На следующий день он сказал Платону Самсоновичу, что со штатом Айова
следует подождать.

-- Между нами говоря, перестраховщик,-- Платон Самсонович кивнул в
сторону редакторокото кабинета.

Однажды под рубрикой "По тропе козлотура" появилось письмо работников
сельскохозяйственного научно-исследовательского института с Северного
Кавказа. Они писали о том, что с интересом следят за нашим начинанием и сами
уже скрестили северокавказского тура с козой.

Первый турокоз, писали они, чувствует себя превосходно и быстро растет.

Комментируя письмо, Платон Самсонович от имени закавказских энтузиастов
поздравил северокавказских коллег с большим успехом. При этом он добавил,
что успех будет еще значительней, если они и в дальнейшем будут
придерживаться разработанного им рациона кормления нового животного. Платон
Самсонович писал, что всегда был уверен, что именно они, северокавказцы, как
наши ближайшие соседи и братья, первыми подхватят передовой опыт.

Письмо пошло в номер без всяких изменений, кроме того, что Платон
Самсонович слово "турокоз" заменил на принятое у нас "козлотур".

Почему-то авторы письма обиделись на это невинное исправление и
прислали на имя редактора опровержение, где писали, что они и не думали в
кормлении своего турокоза придерживаться нашего рациона, а кормили и будут в
дальнейшем кормить его, строго придерживаясь метода, разработанного
собственным научным аппаратом института. Кроме того, они сочли необходимым
заявить, что название "козлотур" антинаучно, ибо сам факт (а факты упрямая
вещь!) скрещивания именно тура с козой, а не козла с турицей, говорит о
гегемонии тура над козой, что и должно быть отражено в названии животного,
если к вопросу подходить с научной точностью. Только если вам удастся
скрестить козла с турицей, писали они, название "козлотур" можно будет
считать оправданным, и то с некоторой натяжкой. Но в этом случае наши
разногласия сами по себе отпадут, потому что речь будет идти о двух новых
животных, полученных принципиально различными способами, что, естественно,
будет отражено в двух различных названиях. Таким образом, вы будете
продолжать свои эксперименты со своими козлотурами, а мы как стояли, так и
будем стоять на своих турокозах. Примерно так звучало письмо товарищей с
Северного Кавказа.

-- Придется поместить, все-таки научные работники,-- сказал Автандил
Автандилович, показывая письмо Платону Самсоновичу. Он сам его принес к нам
в отдел, как срочный материал.

Платон Самсонович пробежал его глазами и отбросил на стол.

-- Только под рубрикой "Посмеемся над маловерами",-- сказал он.

-- Не имеем права,-- возразил Автандил Автандилович.-- Научные
работники выражают свое мнение. К тому же в первой заметке вы допустили
отсебятину...

-- Страна знает козлотура,-- твердо возразил Платой Самсонович,-- а
турокоза никто не знает.

-- Это верно,-- согласился Автандил Автандилович,-- и в республиканской
прессе принято наше название, но откуда вы взяли, что они пользовались нашим
рационом?

-- Каким же они могли пользоваться? -- сказал Платон Самсонович и пожал
плечами.-- Пока что все пользуются нашим рационом...

-- Ну хорошо,-- согласился Автандил Автандилович, немного подумав,--
приготовьте толковый ответ, и мы дадим оба материала в порядке дружеской
дискуссии.

-- Сегодня же подготовлю,-- оживился Платон Самсонович и, достав
красный карандаш, придвинул к себе письмо научных работников. Автандил
Автандилович вышел из кабинета.

-- Яйцо курицу учит,-- неопределенно кивнул головой Платон Самсонович,
так что я не понял, то ли он имеет в виду редактора, то ли своих неожиданных
оппонентов.

Через несколько дней обе статьи появились в газете. Ответ Платона
Самсоновича назывался "Коллегам из-за хребта" и был выдержан в
наступательном духе.

Он начал издалека. Подобно тому, писал Платон Самсонович, как Америку
открыл Колумб, а названа она Америкой в честь авантюриста Америго Веспуччи,
который, как известно, не открывал Америки, так и северокавказские коллеги
пытаются дать свое название чужому детищу.

Когда в первом письме наших коллег мы исправили неблагозвучное и
неточное название "турокоз" на благозвучное и общепринятое "козлотур", мы
считали, что это просто описка, тем более само наивное и в известной мере
незрелое содержание письма таило в себе возможность такого рода описки или
даже ошибки. Все это мы видели с самого начала, но все-таки поместили письмо
в газете, потому что считали своим долгом поддержать пусть еще робкое,
слабое, но все-таки чистое в своей основе стремление быть на уровне
передовых опытов нашего времени.

Но что же оказалось? Оказалось, то, что мы принимали за описку или даже
ошибку, было ложной, вредной, но все-таки системой взглядов, а с системой
надо бороться, и мы подымаем перчатку, брошенную из-за хребта.

Может быть, продолжал Платон Самсонович, название "турокоз", при всей
своей бестактности, с научной точки зрения более точно отражает существо
нового животного? Нет, и здесь промахнулись коллеги из-за хребта!

Именно в названии "козлотур" наиболее точно отражается существо нового
животного, потому что в нем удачно подчеркивается первичность человека над
дикой природой, ибо домашняя коза, прирученная еще древними греками, как
более разумное начало, стоит в нашем варианте на первом месте, тем самым
подтверждая, что именно человек завоевывает природу, а не наоборот, что было
бы чудовищно.

Но, может быть, название "турокоз" соответствует хорошим традициям
нашей мичуринской агробиологии? Опять же не получается, коллеги из-за
хребта! Возьмем для примера новые сорта яблок, выведенные Мичуриным, такие,
как бельфлер-китайка и кандиль-китайка, названия их давно приняты и одобрены
народом. Здесь, как и в нашем случае, дикое китайское яблоко занимает
достаточно почетное, подобающее ему второе место.

Что касается предложения скрестить турицу с козлом, то выглядит оно в
устах научных работников довольно странно, писал дальше Платон Самсонович.

Во-первых, совершенно очевидно, что ввиду нежелательных и даже пугающих
козла размеров турицы вероятность покрытия приближается к нулю.

Но допустим, такое покрытие произойдет. Что мы и наше хозяйство будем
от этого иметь? На этот вопрос легко ответить, если мы обратимся к
международному, а также отечественному мулопроизводству.

Многовековой опыт мулопроизводства ясно доказывает, что от скрещивания
жеребца с ослицей получается лошак, тогда как от скрещивания осла с лошадью
получается мул. Лошак, как известно, животное недоразвитое, болезненное,
слабое, к тому же проявляет склонность кусаться, тогда как мул отличается
хозяйственно полезными свойствами и высоко ценится в нашем народном
хозяйстве, особенно в южных республиках. Вопрос о продвижении мула на север
и выведении зимостойких пород сейчас нами не рассматривается. Хотя известный
пробег мулов от Москвы до Ленинграда, запряженных в сани с полной кладью,
проделанный ими за десять дней в условиях морозной зимы, о многом говорит
каждому непредубежденному наблюдателю (см. БСЭ, том II, стр. 206). Из
сказанного становится совершенно ясно, что козлотур -- это тот же лошак,
если мы его будем выводить методом, предложенным северокавказскими
коллегами, тогда как козлотура можно и нужно приравнять к мулу, если его
выводить нашим уже неоднократно проверенным способом. Вот почему мы
опровергаем предложение северокавказских коллег, как попытку -- пусть
невольную, но все-таки попытку -- направить наше животноводство по ложному
идеалистическому пути.

По мнению коллег из-за хребта, получается, что все наши нозлотуры
шагают не в ногу и только единственный северокавказский турокоз шагает в
ногу. Но с кем?

Таинственный лаконизм последней фразы звучал как грозное
предупреждение.

Недели две после этого мы ждали ответа северокавказцев, но они
почему-то замолчали, и это сильно обеспокоило редактора.

-- А может, у них козлотур умер и они теперь стыдятся продолжать
дискуссию? -- предположил однажды Платон Самсонович.

-- А вы позвоните в институт и все выясните,-- приказал Автандил
Автандилович.

-- А не получится, что мы сдаем позиции, если первыми позвоним? --
сказал Платон Самсонович.

-- Наоборот,-- возразил Автандил Автандилович,-- это только подтвердит
нашу уверенность в правоте.

Соединившись с институтом, Платон Самсонович узнал, что турокоз жив и
здоров, а дискуссию они прекратили, решив делом доказать, чьи турокозы
окажутся более жизненными.

-- Чьи козлотуры,-- поправил Платон Самсонович и положил трубку.--
Проглотили,-- подмигнул он мне и, потирая руки, сел на свое место.

Мне не терпелось наконец своими глазами увидеть настоящего живого
козлотура, но Платон Самсонович, хотя и одобрял мой план, все же не спешил
посылать меня в деревню. Наконец наступило время.

До этого только один раз я был в командировке, и то не совсем удачно.

На рассвете мы вышли в море с передовой бригадой рыболовецкого колхоза,
расположенного рядом с городом. Все было чудесно: и сиреневое море, и старый
баркас, и ребята, ловкие, сильные, неутомимые. Они выбрали рыбу из ставника,
но на обратном пути вместо того, чтобы идти на рыбозавод, свернули в сторону
небольшого мыска, мимо которого мы должны были пройти. Со стороны берега к
этому мыску тянулись женщины с ведрами и кошелками. Я понял, что роковой
встречи не избежать.

-- Ребята, может, не стоит,-- сказал я, когда баркас уткнулся носом в
песок. Возможно, я это сказал слишком поздно.