на ваше старшинство и наши кровные узы, я положительно запрещаю вам
использовать такие уничижительные имена, как сукин сын, относительно меня.
поносить меня сукиным сыном, у меня нет другой альтернативы, кроме как
указать на кровный факт вашей собственной непристойности. Короче говоря,
если я сукин сын, то так случилось, что вы - брат суки. Посмотрим, как
теперь вы посмеетесь.
Его обвинения в пиратстве развлекают меня. Я не могу быть тронутым его
стерильными нападками. Но должен напомнить вам еще раз: отставьте в
сторону бойкость своих непристойностей. Я не обладаю привычкой сносить
оскорбления - даже своих родственников.
теперь будешь делать?
Мириады возможностей!
покончил с ромеровской породой пролетариата.
попытки.
Ну-ка давай, я такого раньше от тебя не слышал.
процесс метаморфоз. Эра преобразования прошла. Я стою на пороге выражения.
пробежался по страницам. Так быстро, чтобы он не успел ничего прочесть, но
видел, что там что-то написано.
сократический симпозиум по Порту Лос-Анжелеса со дней Испанской Конкисты.
сказал он.
чистой воды пропаганда, формулируемая имущими для того, чтобы вводить в
заблуждение неимущих. Я оспариваю бессмертие души. Это настойчивое
заблуждение человечества, которому втирали очки. Я отрицаю в
недвусмысленных терминах гипотезу Бога.
больницы и общественные заведения. Всем, что мы есть и чем только надеемся
быть, мы обязаны дьяволу и его ворованным яблокам. В библии - 78.000
противоречий. И это - слово Бога? Нет! Я отрицаю Бога! Я развенчиваю его
дикими и неумолимыми проклятьями! Я принимаю вселенную без бога. Я -
монист!
непониманье; нет, я взыскую жесточайших преследований на пути. Так что все
в порядке.
воровать, становись мужчиной и найди себе работу.
Бубус Американус, осел, трусливая деревенщина, у которого смысла не
больше, чем у хорька.
наступила его очередь. Некоторое время он внимательно рассматривал меня,
думая о чем-то своем.
писатель. Я перенес метаморфозу.
быть, на консервной фабрике.
нужны только сильная спина и слабый ум. У тебя и то, и другое есть.
прозу.
отличить хорошую прозу.
сказал матери и Моне, что мы с ним друг друга поняли, и что отныне я
переворачиваю новую страницу. Дал им немного денег и велел матери не
беспокоиться ни о чем. Я подошел к дверям и кивнул на прощанье, когда он
уходил. Мать с Моной заглянули мне в глаза. Они ждали, что я выйду из
кухни с лицом, омытым слезами. Мать положила руки мне на плечи. Мило меня
успокаивает, думает, что дядя Фрэнк довел меня до слез.
обычно. Мать вошла следом и стала промокать их носовым платочком. Какого
дьявола, подумал я.
понимает.
Выметайся отсюда на фиг, ищи того, чего никогда не найдешь. Ты вор, ты
убийца крабов и любитель женщин в одежных чуланах. Уж ты-то никогда себе
работу не найдешь!
быть она трижды проклята. Съедал завтрак, совал под мышку книгу, в карман
- карандаши и выходил из дому. Вниз по лестнице шел я, вниз по улице,
иногда стояла жара, иногда холод, иногда туман, а иногда ясно. Какая
разница, с книгой под мышкой иду искать работу.
такой, мой мальчик! Крабоубийца. Вор. Ты рассматриваешь голых женщин в
чуланах. И ты после этого рассчитываешь найти работу! Как смешно! Но вот
идет он, этот идиот с толстой книгой. Ты куда это, к чертовой матери,
собрался, Артуро? Зачем поперся вот по этой улице, а не по той? Почему
идешь на восток - а не на запад? Отвечай мне, вор! Кто даст тебе работу,
свинья, - кто? Но на другом конце города есть парк, Артуро. Он называется
Баннинг-Парк. В нем растет много прекрасных эвкалиптов, там зеленые
лужайки. Как хорошо там читать! Ступай туда, Артуро.
Работа? тьфу!
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Фазиль Искандер
Шилова Юлия
Афанасьев Роман