повозки, поднялся на крыльцо и немного постоял там и покричал: "Эй! Эй!"
Он говорит, что огонь в доме уже был слышен, и тогда он вышиб дверь пле-
чом, вошел и увидел того, кто первым увидел пожар. Это был Браун. Но де-
ревенский его не знал. Он сказал только, что в передней стоял пьяный,
вид у него был такой, как будто он только что свалился с лестницы, и де-
ревенский ему сказал: "У вас дом горит, уважаемый", - и тут только по-
нял, до чего тот пьян. И он говорит, пьяный все время твердил, что на-
верху никого нет, и что верх все равно горит, и бесполезно спасать отту-
да вещи.
огонь был в задней стороне, ближе к кухне. Да и слишком пьян был тот,
ничего не соображал. И он сказал, что сразу заподозрил неладное - по то-
му, как пьяный не пускал его наверх. Он пошел наверх, пьяный попробовал
удержать его, но он пьяного оттолкнул и пошел. Он говорит, пьяный стал
было подниматься за ним и все доказывал, что наверху ничего нет, но по-
том, говорит, когда он спустился и вспомнил про пьяного, того уж и след
простыл. Только, думаю, он не сразу про Брауна вспомнил. Потому что, на-
верх поднявшись, он снова начал кричать и открывать двери, а потом отк-
рыл ту дверь и ее увидел.
пульсирует и бьется, навевая дрему, несметный насекомый хор.
шевелится. Байрон на него не смотрит; можно подумать, что он разглядыва-
ет руки на коленях, пока говорит.
Он рассказывает, как стоял там и слышал огонь, и в комнате уже был дым -
словно нашел за ним следом. И как он боялся поднять и вынести ее, потому
что голова могла оторваться. И как потом сбежал обратно по лестнице,
выскочил из дома, не заметив даже, что пьяного нет, выбежал на дорогу и
велел жене гнать к ближайшему телефону - и шерифа тоже вызвать. Потом
побежал за дом, к баку, - говорит, уже вытаскивал полное ведро, и только
тут сообразил, что это глупо, когда вся задняя часть дома полыхает. Тог-
да он побежал обратно в дом и снова вверх по лестнице, в ту комнату,
сорвал с кровати покрывало, закатал ее в покрывало, ухватил за края и
вскинул на спину, как мешок крупчатки, вынес из дома и положил под дере-
во. И чего он боялся, говорит, как раз случилось. Покрывало разверну-
лось, а она на боку лежит, передом в одну сторону, а лицом аккурат в об-
ратную. Будто назад оглядывается. Это, говорит, она живая могла так сде-
лать, а тутто не должна была бы.
тауэр не шевельнулся. Лицо его за парой отсвечивающих стекол обливается
потом.
ла, потому что не было воды для брандспойта. И старый дом горел весь ве-
чер, я видел дым с фабрики и еще ей показал, когда пришла, потому что не
знал ничего. А мисс Берден отвезли в город, и в банке лежала бумага, в
которой было написано, что с ней делать, когда она умрет. Там было напи-
сано, что на Севере, откуда она приехала, - родня ее откуда приехала, -
у ней есть племянник. Племяннику отбили телеграмму, а через два часа
пришел ответ, что племянник заплатит тысячу долларов за поимку убийцы.
тут все сразу начали рассказывать про Кристмаса и Брауна - все, которые
помалкивали, покуда один из них или оба вместе не убили эту даму. И до
вчерашнего вечера ни того, ни другого найти не удавалось. А деревенский
тот не знал, что пьяный, которого он в доме встретил, был Браун. Люди
стали думать, что они сбежали - и он и Кристмас. А потом, вечером вчера,
Браун объявился. Уже трезвый - вышел часов в восемь на площадь и стал
кричать, как ненормальный, что это Кристмас ее убил, и требовать тысячу
долларов. Позвали полицейских, отвели его к шерифу и сказали, что деньги
будут его, как только он поймает Кристмаса и докажет, что это сделал
Кристмас. И тогда Браун сказал. Сказал, что, когда они с Кристмасом поз-
накомились, Кристмас уже три года жил с мисс Берден. Сперва, Браун гово-
рит, - когда он поселился в хибарке у Кристмаса, Кристмас ему сказал,
что все время тут ночует. А потом, говорит, он однажды ночью не мог ус-
нуть и услышал, как Кристмас вылез из постели, подошел, постоял над его
койкой, вроде как прислушиваясь, а потом на цыпочках - к двери, отворил
ее тихонько и вышел. И Браун сказал, что он тоже поднялся и - за Крист-
масом, и видит, как тот подошел к большому дому и вошел с черного хода -
то ли, значит, его оставили для Кристмаса открытым, то ли ключ у него
был. Тогда Браун вернулся в хибару и лег. Но не мог, говорит, уснуть -
такой его смех разбирал, то Кристмасу перехитрить его не удалось. Лежал
он так с час примерно, а потом Кристмас вернулся. И тогда, он говорит,
совсем уже не мог удержаться от смеху и сказал Кристмасу: "Ну, ты и
прохвост". И тогда, он говорит, Кристмас прямо замер в темноте, а он ле-
жит, смеется над Кристмасом, - мол, не такой уж он, выходит дело, лов-
кач, и все прохаживается насчет седых волос и насчет того, что, если
Кристмас хочет, он согласен чередоваться с ним - по неделе, в уплату за
жилье.
убьет ее или еще кого-нибудь. Он, значит, лежал, смеялся и думал, что
Кристмас опять собирается спать, - а Кристмас вдруг чиркнул спичкой.
Тогда он, говорит, кончил смеяться, только лежал и смотрел, а Кристмас
зажег фонарь и поставил на ящик возле койки Брауна. И Браун говорит, что
он больше не смеялся, только лежал, а Кристмас встал над его койкой и
смотрит на него сверху. "Ну, ты нашел себе потеху, - Кристмас ему гово-
рит. - Будет над чем посмеяться завтра вечером, когда расскажешь в па-
рикмахерской". И Браун говорит, он не понял, что Кристмас взбеленился, и
вроде тоже огрызнулся, но не так, чтобы его разозлить, и тут Кристмас
говорит ровным своим голосом: "Недосыпаешь ты. Слишком долго не спишь.
Тебе, пожалуй, надо больше спать", - а Браун спрашивает: "На сколько
больше? - и Кристмас говорит: "Может - навсегда". И Браун говорит, он
понял тогда, что Кристмас взбеленился и дразнить его не стоит, и сказал:
"Разве мы не друзья? С чего это я буду трепаться про чужие дела? Ты мое-
му слову не веришь? - а Кристмас сказал: "Не знаю. И знать не хочу. Но
ты моему слову можешь поверить". И посмотрел на Брауна. "Можешь?" И Бра-
ун говорит, он сказал "да".
Берден; шериф спрашивает, - как же так он не удосужился сообщить о своих
опасениях, а Браун говорит, он подумал, что если ничего не скажет, то
сможет там жить и помешать этому, а полицию не беспокоить, - и шериф
вроде как хрюкнул и сказал, что это со стороны Брауна очень любезно и
что мисс Берден наверняка бы поблагодарила его, если бы знала. И тут, я
думаю, до Брауна дошло, что у него, значит, тоже рыльце в пуху. Потому
что он принялся рассказывать, что машину Кристмасу купила мисс Берден, и
как он уговаривал Кристмаса бросить торговлю виски, пока они оба не по-
пали в беду; полицейские смотрят на него, а он все быстрей и быстрей го-
ворит, все больше, больше - что он, дескать, проснулся в субботу рано и
видел, как Кристмас встал на рассвете и ушел. И он, дескать, знал, куда
идет Кристмас, а часов в семь Кристмас вернулся в хибарку, стал и смот-
рит на Брауна. И говорит: "Я сделал это". Браун: "Что сделал?" А Крист-
мас говорит: "Поди в дом, посмотри".
Он говорит, от силы думал, что Кристмас мог ее избить. И говорит, что
Кристмас опять вышел, а он встал, оделся и, когда разводил огонь, чтобы
приготовить завтрак, случайно выглянул за дверь и увидел, что вся кухня
в большом доме горит.
Если он не богач. А я, видит бог, не из них".
три часа дня дом еще горел. Вы что же хотите сказать - старый деревянный
дом, пусть даже большой, будет гореть шесть часов?"
кольцом окружили. Браун им; "Я вам правду говорю. Вы же сами просили". А
сам туда-сюда смотрит, головой вертит. А потом чуть ли не в крик: "Почем
я знаю, сколько было времени? Вы что думаете - человек, который заместо
негра, раба на лесопилке горбатится, такой богач, чтобы часы носить?"
ца, - полицейский говорит. - И если человек может позволить себе целый
день кататься на новой машине, то он может позволить себе раз-другой
подъехать к суду и время по часам заметить".
шина. Она ее купила и ему отдала - женщина отдала, которую он убил".
- словно Джо Брауна старался спрятать за тем, что говорил про Кристмаса
- покуда Браун не улучит момент цапнуть эту тысячу долларов. Вот ведь
что самое удивительное: некоторые люди думают, будто зарабатывать или
добывать деньги - это такая игра, где никаких правил нет. Он сказал,
что, когда увидел пожар, у него и в мыслях не было, что она еще в доме,
тем более - мертвая. И, говорит, ему даже в голову не пришло заглянуть в
дом: он только думал, как бы пожар потушить.
те. А жена Хемпа Уолера сообщила о пожаре почти в одиннадцать. Долго же
вы соображали, что не сможете голыми руками потушить пожар". А Браун си-
дит между них (дверь они заперли, а за окнами всюду лица торчат), глаза
туда-сюда бегают, зубы оскалил. "Хемп утверждает, что, когда он выломал
дверь, в доме Уже находился человек, - шериф говорит. - И что этот чело-
век пытался не пустить его наверх". А он сидит посередке и глазами шны-
ряет, шныряет.
Березин Федор
Корнев Павел
Русанов Владислав
Володихин Дмитрий
Флинт Эрик
Марко Джон