вечьим жирком заодно, чтоб занялся побойчее.
Все засмеялись. Потом снова принялись за работу, дожидаясь гудка, то и
дело отрываясь, чтобы посмотреть на дым. Немного погодя подъехал грузо-
вик с бревнами. Они спросили у шофера, который ехал через город.
шериф туда отправился.
нацеплять приходится.
то вид у города такой, что он, похоже, правильно выбрал место.
серебряные часы и сел обедать. Когда они показали час, он приступил к
работе. Постелив для мягкости на плечо дерюжку и взвалив на нее стопу
клепок, которую, казалось бы, ему ни за что не поднять и не унести, раз-
меренно и неутомимо совершал он свои рейсы от склада к вагону; он был
один на складе, когда в дверь за его спиной вошла Лина Гроув - безмятеж-
но улыбаясь в ожидании встречи, губы уже сложив, чтобы произнести имя.
Услышав ее, он оборачивается и видит, что улыбка ее гаснет, как волнение
в роднике, куда уронили камешек.
щей улыбкой.
плече. - Похоже, что не он. А он - кто?
ная недоверчивость, и она смотрит на него, не мигая, словно думает, что
он пытается ее провести. - Когда я к городу поближе подошла, его все
Банчем стали звать, а не Берчем. Я думала, они говорят неправильно. Или
я расслышала неправильно.
жая держать на плече клепки, он смотрит на нее - на тяжелое тело, на
раздавшиеся бедра, на тяжелые мужские башмаки, покрытые рыжей пылью. - А
вы - миссис Берч?
пристально, но без тревоги - все тем же безмятежным, слегка растерянным,
слегка недоверчивым взглядом. Глаза у нее совсем голубые. Но тенью в них
- мысль, что он пытается ее обмануть.
Джефферсоне. Много людей говорило. А как в Джефферсон приехала, мне ска-
зали, где эта фабрика, - и я спрашиваю про Лукаса Берча, а мне говорят:
"Может, тебе Банча?" - ну я и подумала, что они просто имя перепутали, а
это он и есть. Хотя они сказали, что этот, про кого они говорят, лицом
не смуглый. Неужто и вы скажете, что не знаете тут Лукаса Берча?
разом.
Может быть, он в городе где работает. Или на другой фабрике.
какого другого Берча, кроме меня, а меня зовут Банчем.
столько беспокойства за будущее, сколько недоверия к настоящему. Потом
она вздыхает. Это даже не вздох, а глубокий спокойный вдох.
доски, штабеля брусьев. - Присяду-ка я, пожалуй. А то уж больно устаешь
- по твердым мостовым ходить. Кажется, пока дошла сюда из города, больше
устала, чем за всю дорогу из Алабамы. - Она направляется к низкому шта-
белю реек.
ча дерюжку. Женщина, уже подогнув колени, замирает, и Байрон стелит де-
рюжку на рейки. - Мягче будет.
ряные часы, смотрит на них, потом садится на другой край штабеля. - Пять
минут, пожалуй, будет в самый раз.
черам я сам себе замечаю время, - объясняет он.
узнают, что вы присаживались? Минутой больше, минутой меньше - велика ли
разница?
из Алабамы.
со спокойным, ясным лицом, за которым он так же спокойно наблюдает, -
рассказывает больше, чем ей кажется, - как рассказывала уже многим нез-
накомым людям, среди которых четыре недели совершается ее путь с мирной
неторопливостью смены времен года. И Байрон - в свою очередь - рисует
себе историю молодой женщины, обманутой и брошенной и даже не сознающей,
что она брошена, так и не успевшей сменить свою фамилию на Берч.
сейчас никого, кроме меня. Все остальные - там, наверное, на пожаре. -
Он показывает на желтый столб дыма, стоящий в безветрии высоко над де-
ревьями.
уж очень большой.
никого. Думаю, кое-кто в городе будет говорить, что это Бог ее наказал,
- даже теперь будут. Она северянка. Ее родня приехала сюда в Реконструк-
цию - негров баламутить. Двоих за это и убили. Говорят, она и сейчас
возжается с неграми. Навещает их, когда заболеют, - все равно как белых.
Кухарку не держит - не хочет, чтобы негры другим прислуживали. Говорят,
у ней такое мнение, будто негр белому ровня, Поэтому никто к ней и не
ходит. Кроме одного. - Она наблюдает за ним, слушает. Сейчас он на нее
не смотрит, избегает ее взгляда. - Или, может, двоих, - так я слышал.
Хоть бы они туда поспели, помогли ей мебель вынести. Может, поспели.
Кристмас и Джо Браун.
да. - Товарищ его - тоже фрукт. Тоже тут работал. Но уволились - оба.
Потеря, однако, скажу, небольшая.
мать, что это выходной день и пара, одетая в выходное, сидит на плетеных
стульях перед деревенским домом, на гладкой, будто патиной подернутой
земле.
как подумаешь о человеке по имени Джо Браун, сразу представляешь такого
пустомелю, который вечно смеется и громко разговаривает. Так что, я ду-
маю, имя настоящее, хотя Джо Браун - как-то чересчур уж скоро да просто
для настоящего имени. Но, думаю, тут оно как раз настоящее. Потому что,
если бы ему выработку с болтовни считали, он давно бы был хозяином этой
фабрики. Хотя людям он как будто нравится. По крайней мере, с Кристмасом
ладит.
серьезно - взгляд очень серьезен и очень внимателен.
ботал - в свободное время, когда не смеялся и шутки над людьми не шутил.
А Кристмас уволился. Они где-то там живут, там вон, где дом горит. Слы-
шал я, чем они занимаются для заработка. Но это, во-первых, не мое дело.
А во-вторых, люди друг про друга все больше неправду говорят - вот что
главное. И, надо думать, я других не лучше.
но ответа она не дожидается. - А чем, вы слышали, они занимаются?
ворился. Вот уж правда, смотрю, - стоит человеку бросить работу, тут же
нечистый его попутает.
спокоен, но Байрон уже влюбился, хотя еще не знает этого. Он не смотрит
на нее, чувствует ее серьезный, пристальный взгляд на своем лице, на гу-
бах.
горит. Говорят еще, как-то в субботу вечером Браун был в городе пьяный и
чуть не сболтнул, про что болтать не следовало, - как они с Кристмасом
чего-то там ночью в Мемфисе или на темной дороге возле Мемфиса и чего-то
там с пистолетом... Не то с двумя пистолетами. Но тут же Кристмас вме-
шался, заткнул ему рот и увел. Словом, что-то там было такое, про что
Кристмас не хотел трезвонить, - да и у Брауна хватило бы ума не растрез-
вонить, если бы не напился. Так я слышал. Сам я при этом не был. - Под-
няв голову, он вдруг сознает, что опустил глаза раньше, чем встретился с
Контровский Владимир
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Апраксина Татьяна
Володихин Дмитрий
Круз Андрей